Фалько - Наследие. Часть 2 [АТ]

— Кондукторы злые пугают? Гражданин, предъявите талончик?..

— Спи, — я рассмеялся, направляясь в душ.

Помимо ресторана была в Астории небольшая кофейня. Уютное помещение с маленькими столиками, мягкими диванами и спокойным интерьером. Заглядывал сюда всего один раз. Посетителей здесь было меньше, но мне не нравилось, что окна не выходят на улицу перед отелем. Не то чтобы я следил за тем, кто приходит или уходит, просто так чувствовал себя спокойней. Это Алёна написала сообщение, о том, что можно встретиться и попить кофе здесь. А то в большом зале ресторана постоянно за нами кто-то наблюдал, и уже её это нервировало. Она специально выбрала угловой столик, который не сразу бросается в глаза. Помахала мне рукой, привлекая внимание.

— Привет. Целый день не виделись, — я улыбнулся.

— Привет. Как бок, болит?

— Немного. С корсетом возиться та ещё морока. Давит он со всех сторон. Неудобно.

— Доброго утра, — к нам подошёл знакомый официант. — Ваш кофе в большой кружке.

— А, спасибо, — я благодарно кивнул, посмотрел на него. — Перевели?

— Перевели, — вздохнул он. — Что-нибудь ещё желаете?

— Газету свежую. Что-нибудь из наиболее читаемого.

— Конечно. Одну секунду.

Официанту потребовалось только дойти до стойки с напитками и обратно. По утрам в отель привозили большую подборку периодических изданий. А что, удобно, проснулся, спустился попить кофе, тут тебе и Спорт-Экспресс, и Имперский Вестник. Последняя и досталась. Меня интересовало, как долго ещё будут проходить траурные мероприятия. Хотелось уже вернуться в столицу и запереться в тихом зале МИБИ.

— Кстати, ты сестёр Юй не видела? — спросил я, быстро просматривая заголовки новостей.

— В номере сидят. Светлана Евгеньевна запретила им выходить. Сказала, что ты можешь испортить себе репутацию на ровном месте и пусть лучше они пару дней проведут взаперти, чем восстанавливать дорогой отель.

— Зря переживает, я же ничего пока не порушил. Вечно она вмешивается…

Минут двадцать мы тихо пили кофе. Что мне нравится в Алёне — её способность не отвлекать меня вопросами и разговорами. Уже привык, что она часто предпочитает посидеть рядом, почитать книгу или послушать что-то в наушниках. Почти как телохранитель. Но и поболтать с ней о пустяках тоже можно. Кстати, когда она улыбается, то очень красивая. Прямо как сейчас. Я тайком посмотрел поверх газеты, заметив лёгкую улыбку. Вот уж кого не тревожат проблемы, связанные со смертью правителя.

В кармане слегка завибрировал телефон. Пришло короткое сообщение от Таси: «Ты где?». Написал, что в кофейне, что здесь тихо и почти никого нет. Ещё одно сообщение: «Тебя генерал Осташков ищет. Ждёт в переговорной комнате Ш. После разговора спускайся в ресторан, мы тебя ждём на завтрак».

— Спокойное утро закончилось, — вздохнул я. — Алён, можешь спускаться в ресторан, Тася организовывает завтрак. Я приду, как только освобожусь.

— Заказать что-нибудь?

— Сырный омлет с беконом. Он у них неплохо получается.

Переговорную я нашёл только с помощью сотрудника отеля. И комната меня удивила. Это был лифт, пенал, шкаф в конце концов. Метра два с половиной по ширине и четыре в длину. Там едва уместился овальный стол, вокруг которого тесно расставили восемь стульев. Плотно зашторенное окно во всю крошечную ширину помещения и угнетающе неприятный тёмно-жёлтый цвет стен. Генерал Осташков одет почти в такой же торжественный костюм, как и во время награждения. На шейной ленте — крест, на груди — звезда ордена.

— Доброе утро, — поздоровался я, несколько удивлённый таким визитом.

— Доброе, Кузьма Фёдорович, — поймал мой взгляд на звезду. — Год положено носить орден на всех значимых мероприятиях.

— Мне тоже? — испугался я.

— Нет. Лишним, конечно, не будет, но постоянно — только для военных. Предмет статусный, таким похвастаться могут лишь четыре человека, включая тебя. Даже у великого мастера Геннадия Сергеевича подобного нет. Садись, — он жестом показал на стул.

— Тесновато здесь…

— Да уж, — Глеб Романович рассмеялся. — Не развернуться. Единственная свободная комната. Все остальные заняты для совещаний.

В отличие от меня генерал обладал комплекцией медведя и ему было куда сложнее занять место за столом.

— Знаю уже, что вчера вечером произошёл неприятный инцидент, где моё имя упомянули.

— Если я поспешил с выводами, прошу простить. Просто подумал, что награждение орденом — Ваша инициатива.

— Всё правильно, моя, — кивнул он. — За такое оскорбление можно было и на месте прибить мерзавца. И был бы сопляк какой, так ведь вполне взрослый мужик. Двадцать пять лет, а всё по яхтам и дискотекам прыгает как мальчишка.

— Вы его знаете? — уточнил я.

— Отец его — мой хороший друг. Так, они уже должны были прийти, — он посмотрел на часы. — Задерживаются.

Встав и едва не опрокинув при этом стол, он прошёл к двери, распахнул и выглянул в коридор и почти сразу вернулся, не став закрывать её.

— Идут.

Первым в небольшое помещение едва не влетел вчерашний крупный парень, следом же шагнул высокий мужчина в костюме. Шириной плеч он похвастаться не мог, но мне показалось, что он был крепок телом. Такой два гвоздя в бантик завяжет. Ладони широкие, сильные. Друг на друга гости были похожи. Те же волосы, тот же овал лица и переносица. Кстати, младшему неплохо досталось. Нос у него был, скорее всего, сломан и густо замазан прозрачной мазью, как и рассечённая бровь. Судя по кулакам отца, для такого эффекта могло хватить одного удара. Но, помимо прочего, была заметна опухшая скула и расплывающийся синяк. Всё-таки крепки телом эксперты первой ступени. У простого человека давно бы половина лица заплыла и покрылась сплошным синяком.

— Стой ровно, — отец одёрнул его за плечо. Голос у него был почти как у генерала, только не такой низкий.

— Здравствуйте, — встал я.

— Кузьма Фёдорович, бить его будешь?

— Да ему вроде хватит.

— Мало. Я бы ещё добавил, кулаки жалко, — процедил мужчина.

— Анатолий Евгеньевич, — представил его Осташков. — Плетнёв.

— Рад знакомству, — мы обменялись рукопожатием.

— Материно воспитание и влияние, — вздохнул Плетнёв. — Вырастил на свою голову. Ни хрена не понимает, а в такие разборки лезет. Собственного отца ведь подставляет! Этот твой друг княжеский…

Мужчина не выдержал и выдал матом всё, что думает по поводу молодого князя Разумовского и их дружбы с сыном. Я думал, врежет ему ещё раз, но он сдержался.

— Убьёт тебя Кузьма Фёдорович, ни капли не жалко, — подытожил он. — Мать ещё одного родит.

— Простите, — парень опустил взгляд. — Кровь в голову ударила. Я был неправ и не знал.

— Не кровь, а кое-что другое тебе в голову ударило.