Максим Максимов - Максимов³ [сборник litres]

– Даня? – переспросил Алекс дрожащим голосом, узнав лицо своего бывшего путника.

Костя чувствовал, как монстр сжимает его горло вместе с пальцами. Дышать становилось все труднее.

– Я кубик Рубика собираю, – прошипел Даня. – Куда он пропал опять?.. Потерял кубик Рубика.

– Попробуй упереться в него коленями! – прокричал Алекс.

– И локтем! – раздался голос Семена Петровича. – Локтем в морду его подопри да вылезай!

– Не орите же мне в ухо! – раздраженно крикнул Алекс.

– Леха, дай-ка наушники!

– Да погодите вы!

Монстр сжимал Костю все сильнее. Путник свободной рукой залез в боковой карман рюкзака, что был под ним, и вытащил кубик Рубика, который Алекс разрешил забрать из комнаты отдыха. Костя поднес кубик к лицу «Даньки» и почувствовал, как ослабла хватка. Тварь схватила кубик и принялась вертеть его в руке. Костя воспользовался случаем и, оттолкнувшись коленями от монстра, выполз из-под него. Вскочил на ноги и в ту же секунду пулей вылетел из коридора.

Перевалившись через витрину, он оказался на улице и помчался сломя голову по дороге, падая и кувыркаясь, бежал что было сил. Задыхаясь от бега и перенесенного шока, он остановился, лишь когда понял, что ничего не видит. Снял прибор ночного видения, включил налобный фонарик. ПНВ оказался разбит. Видимо, когда он упал, удар пришелся на очки.

– Костя! – крикнул Алекс. – Тебе нужно где-то укрыться, нам надо скорректировать план и решить, как быть дальше.

– Да-да, укрыться, – с одышкой говорил Костя, – укрыться.

Он вертел головой, разглядывая в свете фонарика стены домов вдоль проезжей части.

«Куда тут, куда, – думал он, – вот, укрыться там можно, укрыться…»

Он нырнул в узкий проем между домами и спрыгнул в подвальный приямок. Дверь в подвал была заперта, но тут он хотя бы не был как на ладони. Костя сел, прислонившись спиной к холодной бетонной стене, снял фонарь с головы и положил его на землю лампой вниз, так, чтоб не выдать свое местоположение.

– Костя, ты огромный молодец, – сказал Алекс. – Все будет в порядке, ясно?

– Да, я не паникую, не паникую.

– Точно?

– Точно. Миша умер. Он его убил. У него ноги тряслись. Но я в порядке и не паникую.

– Хорошо, сиди, где сидишь, лучше вообще выключи фонарь.

– Хорошо.

– Я отключусь ненадолго и как обычно…

– …будешь меня видеть и слышать, – Костя закончил фразу за координатора.

– Да. Я отключаюсь.

– Хорошо.

Костя сидел в абсолютной темноте. На ощупь он достал из рюкзака бутылку и сделал пару глотков. Случившееся прокручивалось у него перед глазами, как при замедленной съемке. Будто прошла целая вечность, пока монстр душил его, а рядом в конвульсиях трясся уже мертвый Миша. Спустя пару минут раздался голос Алекса:

– Костя.

– Да.

– Ты прошел сто пятьдесят пять километров. Это примерно половина пути до центра, даже чуть больше.

– До корня еще столько же?

– Да, примерно столько же. Мы не знаем, как поступить. Идти или вернуться. Ты должен сам решить.

– Я пойду дальше, – не раздумывая, сказал Костя.

– Ты уверен?

– Да. Какая разница теперь, в какую сторону идти? – спросил Костя.

– Не забывай, тебе еще возвращаться, – сказал Алекс.

– Я вколю химикат, Чаща умрет, и я спокойно вернусь.

– Боюсь, что не все так просто.

– Не просто?

– Теоретически да, ты вколешь, и она умрет, но не так быстро. Мы полагаем, что Чаща будет умирать долго. Очень долго. Если вообще будет.

– Я смогу, – уверенно сказал Костя, – я уничтожу Чащу. За всех, кого она убила, я тоже убью ее! Я хочу уничтожить это зло. В мире столько зла! Я должен остановить хоть какое-то!

– Хорошо, хорошо, Костян, ты только тише говори.

– Да, да, потише. – Костя перешел на шепот.

– Значит, уничтожим Чащу.

– Да, уничтожим.

– Почему ты снял очки?

– Разбил.

– Черт!

– Вернуться за Мишиными?

– Нет, возвращаться нельзя.

– С фонарем пойдем?

– Наверно, придется с фонарем.

– Они видят?

– Да черт их знает, – раздался голос Семена Петровича, который все это время был возле Алекса. – Это лишь наше предположение, что они ориентируются с помощью органов зрения.

– Да, – сказал Алекс, – прошлая наша группа шла с фонарями, им удалось пройти пятьдесят километров.

– А куда делись их очки?

– Долгая история, если коротко, то они их оставили, разбежавшись в разные стороны.

– От монстров?

– Да. Мы потом еле собрали их всех, но вот снаряжение осталось где-то лежать.

– Не говорите Ане ничего, – попросил Костя.

– Ладно.

– Она будет сильно плакать, если узнает, что все умерли и я один.

– Как скажешь. Ничего не расскажем.

– Я готов идти. Я хочу быстрее уйти из города.

– Да, давай, ты примерно в центре, до окраины тебе еще километр.

Костя поднялся с земли, сделал минимальную яркость фонаря и прицепил его на лоб. Вылез из приямка и подошел к углу дома. Парень прижался к стене и выглянул на дорогу, чтоб осмотреться. Убедившись, что там никого нет, он вышел на тротуар главной улицы и в сумраке побрел вдоль проезжей части.

Трамвай резко тронулся. Следователь сделал пару шагов назад, чтобы восстановить равновесие, и взялся за поручень. Хотя город постепенно вымирал и в вагоне практически все места были свободны, служитель закона по привычке ехал стоя. На первой полосе сегодняшней газеты, которую бесплатно раздавали возле остановки, он увидел заголовок:

«Четыре группы браконьеров в разных частях Южной и Центральной Африки были найдены жестоко убитыми». Он быстро прочитал статью, в которой описали метод убийства, а скорее, как подумал следователь, не убийства, а казни, и уставился в окно.

«Сначала у нас, – думал он, – теперь и у них. Феномен распространяется по всему миру…»

Сто сорок восемь километров до центрального корня Чащи.

– Я решил твою загадку, – сказал Костя, перешагнув толстый корень, вылезающий из земли и уходящий в окно жилого дома.

– И какая же там была последовательность цифр? – спросил Алекс.

– Я уже не помню, но я ее решил, когда просто смотрел на цифры и произносил их. Первая строка была цифра «один». Я сказал: «Одна единица» и записал второй строкой один, один. Это значит одна единица. Так у меня получилась строка, где написаны две единицы. Я произнес: «Две единицы» и записал ниже цифры – «два» и «один». Потом я произнес: «Одна двойка и одна единица» и записал «один», «два» «один», «один». Потом я…

– Хватит, я понял, молодец, – прервал его Алекс.

– А если бы там надо было считать, то я бы не смог решить ее.

– Так я поэтому и задал тебе эту загадку, я понимаю, что с математикой у вас не все гладко.

– У кого у нас? У даунов?