Дмитрий Ра - Наоборот - 2

— Я на месте, — сообщил я Павлу по удаленному каналу связи. Передатчик был в ухе.

Бывший главарь тьмушников пошел со мной, но только по другому маршруту. Его отговаривали, да и я не сильно настаивал. Поэтому план с его участием пришлось корректировать.

— Буду через семь минут, — отозвалось в ухе. — Тебя никто не заметил?

Странный вопрос.

— Меня многие заметили.

Послышался вздох.

— Тебя заметили болицеские? Может, видел кого-то подозрительного? В наше время всегда нужно быть осторожным.

— Встретил особь мужского пола, которая выглядела как женщина. Неопознанное существо было одето в одежду, предназначенную для женщин. Это достаточно подозрительно?

Какое-то время было тихо. Похоже, что Павел пытался переварить полученную информацию. Наконец хмыкнул:

— Не особо. Современные реалии. Надеюсь, ты не стал смеяться или что-то в этом духе? Закон об оскорблении чувств геев очень строгий. Им даже пособия выплачивают, как меньшинствам общества. Сроки дают реальные…

— Нет. Я перепутал ее с Арли. Но извинился.

Вздох облегчения.

— Хорошо, а теперь о деле.

Я зашипел и потер себе висок. Как же больно.

— Всё в порядке?

— Приемлемо. Игнорирование боли активирую в последний момент.

Голова болела. И к этой боли добавилась боль от огнестрельного ранения. Тьмушники меня чуть не убили…

14 часами ранее…

На мониторе мигали символы. Какие-то ошибки. Картинка пропала. Никаких больше безумных орков, эльфов и пыток. Можно было вздохнуть с облегчением. Фильм ужасов закончился. Но никто не чувствовал облегчения.

Тьмушники молча подбирали код к фиксатору. У большинства тряслись руки, поэтому процесс затянулся. Наталья дрожала всем телом, плакала, но не отлынивала, несмотря на ранение. Петр Николаевич был предельно серьезен. Миша «Косолапый» смотрел в одному ему видимую точку на стене, пока другой тьмушник подбирал цифры к его поводку.

Прошло уже около часа, но Крит так и не очнулся. Его голова висела на натянутом черном проводе. Первым нарушил тишину Николай:

— О-он помер может?

Ему никто не ответил. Павел не мог определиться, хотел он, чтобы Крит помер или нет. Слишком много он внес смуты в его дело. Слишком велика цена его присутствия.

— Возможно, — заставил он себя ответить. — Но, может, это и к лучшему.

— Не уверен, — отозвался Антон и поерзал на стуле. Сегодня его геморрой разболелся сильнее. — Не знаю, что за козёл на него зуб точит, но нам он сильно помог.

— Ну-у-у, — подхватил Николай, — он убил Костю. А потом Нишанта.

Петр Николаевич кашлянул:

— Господа, неизвестно, кто убил Нишанта. И с каких это пор мы стали такими невинными овечками, а? У нас у самих…

— Петр Николаевич! — сурово посмотрел на него Павел. — Это разговор не для всех.

— Паш, а то люди дураки такие…

— Хватит!

Павел опять сорвался. Для многих это редкое зрелище. Только Нишант иногда жаловался на то, что их лидер частенько выходит из себя. Но мало кто это видел в действительности.

— Поменьше лишних слов. Нам неизвестно, когда он очнётся. Он может и притворяться.

Тьмушники замолчали. Никому в голову не пришло, что Крит будет симулировать.

— Андрей, как успехи?! — крикнул Павел.

— Никак! — глухо прозвучал голос Дрона за закрытой гермодверью. — Я бы назвал эту дверь дубовой, но это неправда. Она, сука, из адаманта! Росомаха бы охренел!

Щелк!

Прозвучал полюбившийся всем тьмушникам щелчок. Обычно он ознаменовал конец работы. На сей раз он говорил, что Антон свободен.

— Наконец-то, — выдохнул Петр Николаевич. — Хорошо, что ты меня не послушал, Паш, и не поставил пятизначный код.

Главарь тьмушников даже не посмотрел в его сторону.

— Антон. Открой дверь. Быстро.

Антон послушался. В комнату зашел Андрей. На этот раз настоящий. Через какое-то время прибежала и Кэтрин. Удаленно наблюдать в камеры ей больше не было смысла.

— Какого черта у вас тут происходит? — спросил Андрей.

Кэтрин сняла с бездыханного тела Крита пистолет Макарова.

— Кэ-э-эт, — предупреждающе протянул Павел.

— Я вышибу ему мозги! — мгновенно изменилась девушка в лице. — Эта тварь убила моего мужа! Зарезала в постели!

— Катя, нет. Мы это обсуждали.

— Почему ты ему веришь, а? Что за чушь он тебе наплел?! — не унималась тьмушница, махая пистолетом из стороны в сторону. — Мы действовали нелогично? Что за бред! По моему мнению, мы сделали всё очень даже адекватно! Хотели прибить эту тварь! Даже если есть шанс, что он не виноват, то уж точно замешан во всем этом дерьме.

Люди перестали подбирать пароли. Многие уселись на пол и с апатичным выражением наблюдали за происходящим. После того, через что они прошли последние дни, их не пугала вышедшая из себя вдова.

Павел и Кэтрин спорили, когда я очнулся. Я не стал стонать, хотя очень хотелось. Тело болело.

Наложен отрицательный эффект «Сильная головная боль» (-2,11 % ВМ)

И не только тело. Голова раскалывается сильнее, чем обычно. В мозгах дрейфовали образы орочьей ненависти и пытки матери. Не моей матери, нет. Отдельной автономной системы, которая существует во мне. Ядро памяти хранит в себе сведения о другом человеке. Сначала я думал, что это просто набор мусорных данных, но я ошибся. Из-за них, в стрессовых для человека ситуациях, происходит активация совершенно левых процессов.

Но сейчас нужно думать о другом. Похоже, на корабле снова бунт.

Кэтрин стащила пистолет, пока я валялся без сознания. Кто-то подобрал код к фиксатору и открыл дверь.

— Его нужно убить! — сорвался ее голос до визга. — Вы фильмов не смотрели что ли? Какого черта, Паша?!

— А еще за ним охотятся очень уж подозрительные типы, — поднял руку Колян, словно спрашивая разрешения сказать, — которые в Айвале могут имитировать возраст, посещать тюрьмы и впаривать всякую дичь прямо через рекламный транслятор. И это жесть! Жесть!

— Бедный мальчик, — простонала Наталья. Она сидела на кресле. Её ноги тряслись как от увиденного, так и от боли. Бинты приобрели розовый оттенок. Похоже, обезболивающее не глушило всю боль.

— Это далеко не мальчик, Наташа. — сурово посмотрел на неё Павел. — И впредь воздержись от этих жалостливых аналогий.

Наталья в ответ лишь пискнула. Вжалась сильнее в кресло.

Может, мне просто поднять голову и сказать, что я очнулся. Мол прошу любить и жаловать? А если Кэтрин не сдержится и окончит моё бинарное существование? Попробовать схватить ее? Поводок слишком короткий, не дотянуться. Да и со своим больным телом я могу и не справиться с девушкой. Она выглядит довольно спортивной. Странно, обычно на такие мысли проскакивают образы из разряда «Ха, слабак». Но сейчас тишина. Может быть, человеческий «я» остался там, в камере? И под стрессом от уведенного просто самоудалился из моего ядра памяти?