Кирико Кири - За пределом. Том 3 [СИ]

— Боюсь, что для начала, прежде чем ты получишь деньги, придётся поработать. Работа опасная, незаконная, риска много, пулю можно получить на раз, придётся убивать, и не единожды и не только плохих парней, как я подозреваю. Иногда надо будет нажимать на крючок и тогда, когда не хочется. Будешь потом ненавидеть себя за это. Сплошные риски и опасность. Эту будут даже не пострелушки, и если попадёшься, то лучше застрелиться, так как умереть быстро тебе не дадут, поверь мне. Это риски. Теперь плюсы — работаешь на меня и считай, что я тебя не отправлю на верную смерть, так как будешь моим парнем. Клянусь. Предательств не прощаю и сам не предаю. Если всё пройдёт как запланировано, получишь деньги после первого удачного дела. И получишь ещё больше, если всё выгорит. Так что расклад такой — огромный риск, идём ва-банк. Не только я, но и ты, если согласишься. Шансы есть, причём неплохие. Если выгорает, считай, что ты в шоколаде и можешь забыть про всю эту работу и мысли, хватит тебе на квартплату или нет.

Он внимательно слушал меня с самым серьёзным лицом, на которое только был способен, после чего задумался минуты на три.

— Получается, сначала работать почти бесплатно со смертельными рисками. Но если всё проходит, то деньги будут и можно будет больше так не волноваться.

— Именно так, как в начале — да. Но работа уже не будет безобидной. Из этого не будет выхода, Джек.

— Смерть или деньги. Рискнуть или нет. Пожизненное рабство за хорошие чаевые… — он вздохнул. — У меня есть время подумать?

— Не ты ли хотел пойти боевиком?

— Да, но… знаешь, типа войны, где народу много, авось и пронесёт. Раствориться в толпе. Но с твоих слов получается, что там не будет авось и пронесёт. Либо да, либо нет.

— Именно так. Ставишь всё, и если выиграл — забираешь всё. В самом начале и выигрыш будет больше.

— Понимаю. Вкатиться в развитие проекта, и если он выгорит, то получить хорошую долю, верно?

— Верно. Ты можешь подумать, пока не горит. Но если согласишься, считай, что ты полностью мой. Я становлюсь законом, лидером, богом, если понадобится. Не требую невозможного и безумного, могу выслушать пожелания. Но будет полное подчинение моему слову без попыток оспорить их или моё лидерство. В противном случае сразу убиваю. Любой намёк на попытку занять моё место, и убиваю. Опозоришь или унизишь меня словами или действием — убиваю. Предашь — хуже, чем смерть, поверь мне.

Джек не улыбался. Он, несмотря на мой возраст, полностью серьёзно воспринимал слова, а я не давал повода показать хотя бы малейшую несерьёзность разговора. Говорил холодным хриплым спокойным голосом, уверенным и безапелляционным. Вложил туда всю свою силу, которую мог, чтоб показать, кто будет главным.

И да, я подозреваю, что он согласится на это. Практически вижу эту усталость от такой жизни в этих глазах и желание рискнуть, поставив всё на кон.

А с ним я решил кое-что и для себя.

Да, если всё получиться, и я одержу верх, то могу попробовать вернуться к нормальной жизни, завести обычную семью и прожить обычную жизнь. Могу всё оставить и продолжить жить обычными буднями среднестатистического человека — это чудесно, это прекрасно и очень честно…

Но честность — не та валюта, которая котируется в нашем мире.

После всех усилий, трудов и потерянного времени действительно ли я захочу оставить всё заработанное кому-то? Какому-нибудь левому человеку, который палец о палец не стукнул, просто оказавшись в нужном месте. И где гарантия, что этот самый человек не решит убрать меня как того, кто раз уже всех сместил и сместит второй раз?

Я никогда не стремился быть первым или держать в руках власть. Достаточно было обычной скучной жизни. Но я перечеркнул это самолично. Я уже сам по себе совершенно другой человек. Мне будут вечно диктовать, что делать, указывать и решать за меня.

Свобода, о которой я говорил, лежит здесь. И если я возьму всё в свои руки, мне не придётся работать на кого-то, и никто больше мне не будет указывать, что делать. Я сам смогу распоряжаться собой и не зависеть от работодателя, который может влиять на мою жизнь — этого я хотел и именно это могу получить.

Если всё удастся… я смогу взять всё в свои руки. Не потому что хочу помыкать и править другими — я хочу, чтоб со мной никто этого не делал. Хочу быть сам себе хозяином.

А мой идеал — это лишь иллюзия, которой теперь мне никогда не добиться.

В этот момент, отказавшись от своего последнего идеала, я окончательно перестал быть тем, кем был когда-то, порвав с прошлым.

Бурый позвонил мне на десятый день.

К тому моменту синяки по всему телу уже сходили, и я был как больной гепатитом — весь жёлтый. Мышцы ещё побаливали, но не так сильно, как до этого, когда некоторые движения частей тела простреливали такой болью, будто по ним резали раскалённым скальпелем. К этому моменту даже ногти начали отрастать, а с пальцев наконец можно было снять этот несчастный гипс. Мне было чему порадоваться.

Что касается Саки, то ей… было весело во всех смыслах. Иногда она плакала, жалела себя и говорила, какая же она никчёмная мать, а иногда даже капли отчаяния в глазах не было видно. Возилась с ребёнком, искала жильё и работу по телефону, который я ей дал.

Мне хотелось верить, что эти наплывы депрессии пройдут, когда она окончательно встанет на ноги. Но… у таких людей, как Саки, всегда будут проблемы, с этим ничего не поделать.

Забрал меня из дома Гребня. Явно не по своей воле приехал.

— Бурый послал, — сухо ответил он на незаданный вопрос. — Он сказал передвигаться теперь только на машинах. На улицах становится слишком опасно.

— До этого было безопаснее? — задал я вопрос.

— Город большой. Пойди, найди кого-нибудь просто на улице, если не знать, где кто живёт. Только у дома и работы выловить и можно было. Сейчас же недавно в городе на Пулю напали, когда тот шёл по улице. На нашей территории. Заметил, что машина странно едет. Бросился бежать, в спину начали стрелять. Он забежал в подъезд, где вылез на крышу и убежал.

Слушать Гребню одно удовольствие. Мало того, что предложения рваные, будто случайно сложенные, так ещё и голос монотонный настолько, что информация сама по себе не воспринимается. Но даже так я понял, что теперь нас будут, ко всему прочему, пытаться ловить на улицах.

База встретила нас действительно хорошо выстроенной обороной. Так как она располагалась около портовой зоны в складах, заехать туда случайно было очень и очень сложно. Плюс дорога проходила около всяких цехов и складов между зданиями. Поэтому даже если кто-то и подъезжал, знали об этом все заранее.

Сама оборона начиналась ещё на подъездах, где стояли люди, следящие за проезжающими. Чуть дальше был блокпост, который перекрывал проезд: шипы на дороге, два пулемётчика сверху, которые сидели в противоположных зданиях друг напротив друга, чтоб вести перекрёстный огонь по дороге снизу. Ещё четыре боевика на земле. Я так подозреваю, что это было сделано, чтоб не подпустить близко любимое оружие бандитов — машины со стрелками, которые подъезжали, расстреливали и уезжали.