Артём Горохов - Герой поневоле [litres]

– Грузите взрывчатку!

Все пятеро бросили работу и послушно стали перетаскивать в кузов мешки со взрывчатым веществом. Это происходило в большом гараже на задворках американской столицы. Качок прошел в крохотное помещение в углу гаража. Тут едва помещались кровать и стол с телевизором. На кровати лежал изможденный человек лет сорока. Он был болезненно худым, вокруг глаз ярко обрисовались темные круги.

– Ты как, Джейкоб? – мягко спросил качок.

– Не волнуйся, Том, сил доехать до Капитолия и нажать на кнопку мне хватит. А там уже почетная медаль от небесной канцелярии и вечное блаженство. За свержение фашистского режима, может, чего особенного дадут. Льготы какие. – Он улыбнулся одними губами. – Ты же знаешь, что нет мочи терпеть эти боли. Живу на наркотиках уже который месяц. Так что это будет избавлением не только для всего американского народа, но и для меня. Так что не переживай – не сдрейфлю.

– Думаешь, я за это переживаю? Я ломаю голову, как бы сил у тебя хватило доехать. Духа-то хватит.

– И сил, Том, хватит. Я знаю, к чему ты клонишь. Со мной ехать не надо. У вас еще много дел. Сегодня мы не сможем поставить окончательную точку. Впереди еще борьба…

– Хорошо, не кипятись. Уговорил ты меня. План помнишь?

– Наизусть.

Качок вышел и направился к машине.

– Все, босс, полторы тонны взрывчатки загружено, – отрапортовал один из рабочих.

– Детонатор установлен? Все подключено? – Он залез в кузов и стал осматривать бомбу. – Почему так мало поражающих элементов установили?

– И так очень большой груз получается. Машина совсем неповоротливая станет. Еще же мебелью надо будет все заставить.

– Это мой план, малыш, не нужно мне его пересказывать! Живо грузите все приготовленные поражающие элементы и мебель.

Вскоре машина была готова. Все было перепроверено по много раз. Том остался доволен. Заметить то, что машина переделана, с первого взгляда было нельзя.

– Отличная работа, друзья! – похвалил качок. – От имени организации – спасибо вам! Выезжать пока рано, так что тащите карты и выпивку. Помолимся перед отъездом да нервы немного успокоим.

Ключ от кузова был у Тома, он и остаться в гараже решил для того, чтобы кто-нибудь вдруг не надумал помешать их дерзкому плану убийства президента.

– Все готово, – доложил Кларк Реджису. – До начала – час и одиннадцать минут. Кортеж выезжает через двадцать одну минуту.

– А меры безопасности? Ты проверил?

– Так точно. Все в полном порядке. Работаем по протоколу. Ребята опытные. Кроме того, я буду рядом.

– Вот это отлично. Ты мне отвечаешь лично, а тех парней я не знаю.

– Вот и все! – прошептал Глеб, выходя из оружейного магазина в Вашингтоне.

Под курткой в кобуре болтался новенький «Глок-26». Продавец рекомендовал именно этот компактный пистолет, в магазине которого вмещалось десять патронов «Люгер». Он был почти полностью пластиковый, поэтому его труднее найти металлоискателем, и, кроме того, на нем отсутствовал предохранитель. Продавец быстро проверил документы Глеба и пояснил, что он может прийти за оружием через три дня. Таран сильно расстроился, попытался объяснить на русском, что ему нужно ехать в Колорадо уже завтра утром. На что продавец вместо 524,99 набрал на кассовом аппарате 724,99 и показал Глебу. Тот скорчил гримасу, но кивнул, мол, согласен.

Время у него еще оставалось. Чтобы не привлекать к себе лишнего внимания, Таран по обыкновению пошел по улице, в конце которой виднелось большое белое здание с крестами на крыше. Это оказался православный храм, о чем свидетельствовала табличка на русском и английском: «Свято-Николаевский собор». Лучшего места было не придумать. Глеб перекрестился и вошел внутрь.

В этот час в храме было лишь несколько человек. Таран взял свечи и поставил их за здравие своих родных. Потом прочел «Отче наш» – единственную молитву, которую знал, и сел на скамейку возле стены. В храме было тихо, словно снаружи не кипели страсти и мир не был под угрозой инопланетных захватчиков. Глеб закрыл глаза и расслабился. Мысленно он унесся на родину, представил маму, потом Лену. Он сказал им о том, что любит и всегда будет рядом, что бы ни произошло. Он понимал, что шансов выжить у него очень мало. Об этом предвещал и Колокол. Было грустно, и Глеб ощутил странное, светлое чувство, от которого стало тепло и спокойно. Ответное чувство любви мгновенно вернулось к нему из-за океана. Без сомнения, его послание получили и Маргарита Таран, которая молилась за здоровье сына перед образами в своей спальне, и Лена Клюева, которая в столь поздний час пришла в церковь.

Таран улыбнулся и открыл глаза. Перед ним стояли Елизавета и пять исполинов-ангелов. Он давно не видел их, поэтому с восторгом смотрел на светлые лица и длинные золотистые волосы светлых посланников. Их белые с золотом доспехи поблескивали в лучах солнца, проникавшего в храм сквозь цветные витражи.

– Приветствую тебя, человек! – громко сказал ангел, который помог Глебу и Елизавете добраться до Земли.

– Приветствую, – коротко ответил Глеб, – и предупреждаю: если вы пришли отговаривать меня, то это бесполезно. Я пойду на этот шаг ради своей страны, ради своих родных, ради будущего человечества, даже если попытка обречена на провал.

– Послушай, – мягко сказала Елизавета.

Ангел продолжил:

– Твои стремления достойны похвалы, но при условии вмешательства Черных обречены на полный провал. Сейчас наступил, возможно, самый страшный период истории человечества, когда может произойти великое злодеяние. И тогда эту ошибку уже будет не исправить. Но даже теперь мы не можем вмешаться в дела людей. И бестелесные, не сможем остановить телесных Черных, которые пребывают здесь, на планете. Наши братья прилетят сюда к вечеру, но будет слишком поздно. Злодей успеет подписать кровавый договор с посланниками Сатаны.

– Я начинаю путаться. Короче, пожалуйста!

– Человеколюбие Господа нашего безгранично, ради спасения рода человеческого мы поможем тебе в твоей миссии.

Интронизацию начали показывать в прямом эфире, когда Девятов вез «Врил»-дамен по их просьбе в бомбоубежище. Дорога была не близкая, поэтому он стал смотреть трансляцию на экране своего планшета.

После всех приготовлений и вступительных речей на трибуне показался Сальваторе Реджис. Он был одет в черную военную форму, сшитую по его заказу, на руках у него были белые перчатки, образ завершала длинная черная накидка, изнутри подшитая красным бархатом. На ремне Сальваторе была закреплена интересная вещица, которую Владимир сразу приметил. Он нажал на паузу и приблизил изображение.

– Что это такое? – спросил он у Марии.