Илья Мельцов - Линии на руке 2

Таким образом водный путь для нас был исключен, однако несколько автомобильных мостов, переброшенных через реку, решали эту проблему. Одним таким нам и предстояло воспользоваться.

Граница между черной и фиолетовой зоной отчетливо выделялась на фоне окружающего пространства. И дело тут было даже не в изменении цвета поверхности, к этому мы уже привыкли — река. Именно она, как магнитом, притягивала внимание. Широкая водная артерия, зажатая с обеих сторон бетонными берегами, выглядела пугающе и чужеродно. Вода в ней походила больше на застывшую ртуть, окрашенную в черный цвет. Ни волн, ни ряби — стеклянная, мертвая поверхность.

В отличии от реки, мост выглядел, можно сказать, обычно. Да он на середине менял цвет с фиолетового на черный, но на этом странности заканчивалась. Обычный арочный мост, заставленный автомобилями разной степени ветхости — проржавевшие насквозь легковушки, грузовики, выглядящие относительно целыми, трамвай, каким-то образом затесавшийся в эту компанию.

Спрятавшись в развалинах кирпичного дома, бывшего когда-то продуктовым магазином, мы внимательно наблюдали за рекой. Место довольно открытое, и не хотелось бы попасться кому-нибудь на глаза. Антон водил биноклем вдоль берега, периодически останавливая взгляд на каких-то деталях, но обеспокоенности не выказывал. Видимо, пока его все устраивало.

— Вроде тихо. Так, значит, в черной зоне я был всего два раза и то недолго. Правила поведения в ней повторять нет смысла, наверное, да? Все то же, что и в Фиолетовой, только жестче — не шумим, желательно вообще не разговаривать, и не торопимся, если встретим десятку, умрем при любом раскладе. Ни разу не слышал еще, чтобы кто-то ее смог завалить.

— В книгах вроде писали, что за его убийство на пурс пол ляма падает, — заметила Маша.

— Пишут, — еле слышно усмехнулся Антон, — писуны доморощенные. Сказки это.

Зыков нервничал. Мужчина чаще чем обычно дышал, постоянно облизывал губы. Ему было страшно, как и нам всем.

— Короче, — продолжил Зыков, — даже если не сказки, нам с десяткой не тягаться. Дальше, в зоне старайтесь ничему не удивляться. Странная она… сложно объяснить, но она будто бы для каждого ощущается по-своему. Поймете. Вроде все сказал, что хотел. С богом, что ли.

Мост через реку встретил нас тишиной, еле слышным похрустыванием фиолетовых прожилок под ногами, и промозглым ветром, идущим от воды. Перебираясь от автомобиля к автомобилю, мы преодолели первые пятьдесят метров и оказались в черной зоне. Ноги ступили на темный, как пережаренная хлебная корочка, асфальт.

Итак, вот оно — одно из самых опасных мест этого мира. Черные земли. Территория, на которой смерть — действительно конец пути, как бы странно это не звучало. Казалось бы, последние пару дней я и так жил без возможности возродиться, но сейчас, когда со всех сторон нас окружила чернота разной степени глубины, мысли о возможной гибели постоянно лезли в голову.

Мрачное месте. Мрачное и очень опасное. Здесь будто бы даже дышалось тяжелее чем обычно. Тянешь в себя воздух, но надышаться не можешь — как в горы попал. Да и тело ощущается немного странно — оно словно стало легче.

Оглянувшись на своих спутников, я заметил, что Маша замедлилась и тоже прислушивается к ощущениям, забавно водя перед собой руками. Девушка даже присела пару раз, видимо пытаясь понять изменения, произошедшие с ней. Антон выглядел вполне обычно, невозмутимо, можно сказать. Мужчина медленно шел по мосту, стараясь держаться рядом с автомобилями. Не знаю, правда, зачем. Вряд ли где-то в пятиэтажках, что находились за рекой, нас поджидал снайпер, от которого можно укрыться, спрятавшись за ржавыми колымагами. Скорее уж там мог затаиться монстр черной зоны, а они, насколько мне было известно, огнестрелом не пользовались. Хотя, пес его знает, чем они вообще пользовались.

Почему-то я представил некое абстрактное существо, похожее на богомола, держащее в руке калаш. Причем, было это видение настолько четким, будто я действительно когда-то встречался с подобным.

Бред какой-то. Какой нафиг богомол, о чем я вообще думаю? Никогда за собой не замечал склонность к подобным фантазиям. Походу черная зона воздействует не только на тело, но и на разум, причем весьма неслабо — пришлось приложить ощутимое усилие, чтобы вернуть ясность мысли. Маша, идущая рядом, что примечательно, тоже чему-то улыбалась, и прошло не меньше минуты, прежде чем она вернулась в свое привычное состояние. К этому времени мы уже пересекли реку и затаились возле перевернутого грузовика, наглухо перекрывшего обе дорожные полосы.

До отмеченной на карте военной базы, нам предстояло идти около двух километров. Первая треть пути пролегала вдоль реки, но затем водная артерия уходила в сторону, позволяя выбраться из Полиса в его пригород, где и должна, по идее, находиться финальная точка маршрута.

Город, поглощенный черной зоной, отличался от обычного так же сильно, как лунный пейзаж от земного. На окраине Полиса в основном царствовали пятиэтажки, но чуть дальше начинались высотки, и выглядели они будто башни злого волшебника — темные, поглощающие свет похлеще обсидиана, мертвые. Растительности вокруг практически не было. Если в фиолетовой зоне природа еще пыталась хоть как-то отвоевать жизненное пространство, то здесь почти везде был либо асфальт, похожий на кусок угля, либо пористая земля. Единственное дерево, которое я увидел, было настолько искажено, что казалось, будто в нем заперта чья-то страдающая душа.

Зона вытягивала силы. Мы прошли по ней всего сотню метров, а я уже чувствовал себя так, словно не видел солнце долгие годы. Тут даже небо потеряло краски, превратившись из голубого в грязно-серое.

Двигались короткими промежутками, от укрытия к укрытию, стараясь не приближаться к крупным зданиям, оплетенным сетью черных линий. Как корни неведомых растений они сжимали бетонные коробки со всех сторон и, казалось, хотели утянуть их под землю. Выглядело все это крайне неприятно.

Чем дальше пробирались, тем чаще начали попадаться аномалии. Так в одном из дворов, мимо которого мы проходили, я увидел несколько автомобилей, смятых в большой металлический шар. Сила воздействия при этом была столь велика, что форма скульптуры получилась практически идеальной. Эдакая поделка современного художника, имя которому — черная зона. Или вот горящий асфальт. Бездымный синий огонь, едва незаметный на окружающем фоне, играл лепестками пламени на парковке одного из зданий. И что-то мне подсказывало, дело тут вовсе не в разлитом бензине.

От любых подозрительных мест старались держаться как можно дальше, но даже это не помогло. Оторвавшись от очередного укрытия, мы пересекали широкое открытое пространство между домами. Антон впереди, я и Маша чуть сзади. Ничего не предвещало беды, но в какой-то момент Зыков начал непроизвольно ускоряться — какая-то невидимая сила, как паук муху, потянула его к себе.