Семён Афанасьев - Алекс и Алекс

– Этот парк аттракционов – ваша городская достопримечательность? – уточняет сквозь смех Алекс.

– Да. Посещение на одного человека стоит, как двухдневная зарплата моей матери. Бывшая… с последнего места работы…

– Знаешь, я сейчас смеюсь от умиления, а не от чего-то ещё, – говорит он ещё через какое-то время. – На самом деле, пример очень хороший и почти идеальный. Вот теперь продолжи, пожалуйста, начатое, и расскажи, как выглядела бы твоя жизнь дальше, если б не форс-мажоры.

– По идее, через год – старшая школа, – возвращаюсь к теме и снова задумываюсь. – Мать почему-то хотела, чтоб я не в колледж пошёл, а именно что старшую школу окончил. Но в этом районе мы бы точно такого не потянули, тут в школе одних учебников на тысячу монет в год, а в нижней части нормальной школы нет. Потому, скорее всего, пошёл бы я в колледж. А вот по его окончании уже надо смотреть, как закончил бы. Если колледж хороший, и если б итоговый балл высоким был, можно и в универ на грант пробовать. Потому что иного мы просто не потянули бы… Но это маловероятно, – признаюсь вслух больше самому себе.

– А что так? – в голосе Алекса сквозит неподдельное любопытство.

– Во-первых, нормальных универов в нашем городе нет. Те, что есть, либо учат так себе; и после них потом только в этом же городе на работу устраиваться. Либо – надо ехать в другой город. А учёбу в другом месте мы б по деньгам не потянули. Грант грантом, но ещё и жрать что-то надо, и жить где-то.

– А работа параллельно с учёбой – не вариант?

– Я без искры, – напоминаю. – Там, где можно работать вместе с учёбой, на эти работы очередь из людей с искрами такая, что лично мне не протолпиться. Уже молчу, что хорошие работы – они обычно при кланах. А к кланам мне, сыну дворняги, даже подойти не дадут. Получается, всё равно только этот город, – вздыхаю с некоторым разочарованием.

Не то чтоб я всерьёз воспринял его вопрос на тему перспектив, но помечтать было приятно.

– Чего завис? – словно встряхивает меня Алекс.

– Да удивляюсь. Вот отвечал сейчас тебе, и при ближайшем рассмотрении, оказывается: даже мечтать-то некуда. Большинство практических вариантов не такие уж и радужные, и вовсе не ждали там меня нигде с распростёртыми объятиями. В итоге, надо было каторжно пахать, чтоб появился только какой-то иллюзорный шанс войти в подручные к тем, у кого искра, я сейчас о социальном уровне и перспективе. Ну или к клановым… Я не жалуюсь, ты не думай. Просто как-то раньше об этом не задумывался. – Чуть молчу, затем добавляю. – Только это всё теперь побоку. Мне судья и социальный рейтинг срезал, и матери нет, и жить негде. Так что все эти виртуальные планы, о которых мы сейчас говорили, виртуальные и есть. Без гранта я б даже раньше не выучился. А теперь грант из-за рейтинга не дадут, он у меня в красную отрицательную зону улетел.

– Ну, каторжно впахивать нужно всегда и везде, если хочешь быть успешным человеком, – многозначительно замечает Алекс, явно что-то обдумывая. – Вопрос в том, насколько справедлива отдача от твоего труда. И в правильном ли направлении ты прикладываешь силы.

– Кто бы спорил, – соглашаюсь. – Кто бы спорил. Примеров масса, лень перечислять. Хоть и та же соседка напротив со своей деревянной скрипкой. Которая десять с лишним лет училась на ней пиликать правильно, а в итоге, в этом своём оркестре зарабатывает меньше, чем хороший охранник в любом молле. Даже без искры, – уточняю на всякий случай.

Алекс неприкрыто ржёт.

– Получается, даже если бы в твоей жизни ничего не изменилось, всё равно вопросов к собственному будущему у тебя было бы больше, чем ответов? – резюмирует он, отсмеявшись. – И наиболее вероятные из имевшихся варианты тебя самого устраивали не сильно?

– Получается.

– А сейчас те варианты вообще перекрыты? Отсутствием средств к обеспечению и срезанным социальным рейтингом?

– Угу. Рейтинг, кстати, поправить можно, но пару-тройку лет пахать, где скажут. А там на работе все соки выжмут, шантажируя тем, что отметки рейтинга занизят. И будешь, в лучшем случае, три года пахать бесплатно, за еду.

– Почему бесплатно? – чуть напрягается Алекс.

– Ну а кто бесплатного батрака отпустит по доброй воле? – хмыкаю. – Слышал сказку про морковку, которую перед носом у осла повесили? Чтоб он весь день бежал, когда за ней тянется?

– Понятно… Сейчас серьёзный вопрос задам, только не горячись с ответом. Ты согласен, что твоя жизнь, хоть и в предыдущем, а не сегодняшнем виде, даже для самого тебя серьёзной ценности не представляет?

– Если разобраться, то да, – не вижу смысла отрицать очевидного. – Только вариантов как-то что-то радикально сменить я всё равно не наблюдал.

– А вот это по большей части твои закладки и навязанное мнение, не совсем твоё. – Возражает Алекс. – Кстати, есть правило. Если делаешь всё, как всегда, получаешь такой же результат; ну, плюс-минус. А если хочешь радикально другого результата, то и делать надо что-то радикально иное.

– Читал в сети, – ворчу в ответ. – Теория голая.

– Нет. Вот теперь давай обсудим наши изменившиеся планы и задачи на ближайшие два месяца. И начнём с перечня навыков и пунктов обучения, которые тебе раньше в голову не приходили. И в которых могу помочь лично я, пока меня отсюда не выдернули.

– Кол, погнали! Время! – тридцатилетний верзила, отбывающий последние дни срока за какое-то мелкое хулиганство, похлопал по плечу высокого нескладного старика, видом и движениями похожего на кузнечика. – Девять утра почти! Сейчас его выпустят!

– Опять, как всегда. Опять побежит, – чуть отстранённо почти что пропел тот, кого звали Колом, склонившись над простеньким дешёвым коммом самой примитивной модели, разрешённой к использованию в условиях официального ограничения свободы. – И каждый новый день похож на следующий… УВЕРЕН?! – неожиданно повысил голос старик.

– Ну, последние полста дней бегал же, – чуть обескуражено отступил назад более молодой, затем тут же воодушевился. – А что, тебе что-то известно?! Пошли ставку сделаем тогда?!

– Что ставить будешь? – всё так же, не отрываясь от комма, певуче уточнил Кол. – Или ты успел где-то разжиться за сутки? Чем? Жду долг, если да. Кстати, ты не забыл о сроках?

– Не забыл, – моментально потух тридцатилетний. – В крайнем случае, как выйду, с воли закину. Не переживай.

– Да я и не переживаю, – хмыкнул старик. – Тебе жить.

Недосказанное повисло в воздухе и было слишком осязаемым, чтоб продолжать беседу сразу. Но молодой, обуреваемый нахлынувшими эмоциями, снова, пританцовывая, подступил к товарищу: