Рост Толбери - Орден-I

— Понятно… С чем ещё мне предстоит столкнуться?

— Даже боюсь предположить. Разберёмся в процессе, брат! У нас на работе возможно всё, в прямом, курва, смысле этого слова. Не всё так плохо и мрачно, не парься. Бывают и светлые моменты, — впервые улыбнулся Йован и они выпили.

— Выглядел как человек. После, — вздохнул Лиам.

— Именно так, Лиам. Все они люди. Проклятые, затерянные, больные, опасные, воняющие, жалкие. И многие нелюди — тоже люди. Твоя работа защищать их всех от зверей. Таких, как сегодня. И то, что тебе плохо от этого, делает тебя человеком. Ты нормальный парень. Спасибо, что спас мою шкуру. Не хворай.

Йован неожиданно встал и, не прощаясь, вышел из бара.

***

— Как прошел мой первый день?.. Сложный вопрос. У меня не было времени на анализ происходящего. Нам, правда, нужно обсуждать всё это?

Прошла неделя, и Лиам оказался на приёме у местного психолога, красивой и тёплой женщины чуть за тридцать. Мадалин. Если, конечно, это её настоящее имя.

Чувство нереальности происходящего только усилилось. Лиам пытался играть свою роль и мял роскошный красный диван, оглядывал высокие, вылизанные белые потолки, роскошный стол из дерева и не мог найти себе места. Он старался не смотреть на ноги и юбку своего психолога. Что-то в ней было притягательное.

— Лиам, моя задача состоит в том, чтобы помочь тебе адаптироваться и сгладить те острые моменты, которые возникли в твоей новой жизни, — голос Мадалин был похож на мягкий ром, перемешанный с колой, льдом и лаймом.

Лиам хотел помочь. Но говорить было нечего. С первых минут своей "новой жизни" он старался уйти на волну прострации, которая сопровождала его в армии. Там не учили думать и заниматься анализом своих чувств. Наоборот, учили действовать и делать то, что, необходимо, несмотря на происходящее. Непривычно держать в голове что-то ещё. Неприятные моменты были, но… так можно сказать про любую работу на свете.

— Я не знаю, что Вам ответить. Со мной всё нормально, я хорошо сплю, я спокоен, ничего меня не раздражает, ничего не беспокоит.

Пока что это было правдой. Ранения случались. Но все они покрывались коркой, заживали и превращались в шрамы. Иногда эти шрамы беспокоили. А некоторые даже мешали делать привычные вещи — ходить, дышать, бегать, поднимать тяжести. Но ко всему привыкаешь, даже к постоянной боли и дискомфорту. Тело всегда найдёт способ существовать дальше и делать то, что от него требуется. Просто нужно двигаться.

— Расскажи про свой первый день, Лиам. Я слышала… кое-что случилось. Пожалуйста, — вкрадчиво произнесла Мадалин, придвинув своё кресло так близко к дивану, что их колени соприкоснулись.

— Ну-у-у… Вроде я справился. Я был сосредоточен на том, чтобы не допустить ошибок, но плохо понимал, что происходит. Всё пошло наперекосяк. Я доверился чутью, и оно не подвело. Я сделал всё правильно. Думаю, я смогу ко всему этому привыкнуть, — как ни старался Лиам, ему не удавалось убрать взгляд с ног доктора.

— Конечно, сможешь, Лиам. Даже не сомневайся. А как тебе твои коллеги? — тон доктора обрел подбадривающие и ироничные интонации.

— Грех жаловаться. Отличные парни. И я не переоцениваю — с разными служил. Вообще, у вас побольше порядка, чем в армии. Это плюс. Может, тесты какие-нибудь порисуем, доктор?

— Никаких тестов. Мы тут серьезными вещами занимаемся! — Мадалин рассмеялась.

Смех прервался и голова Мадалин упала на грудь, её осанка пропала, и некоторое время она сидела скрючившись и смотрела на пол. Неожиданно она оказалась на ногах, пересекла пространство кабинета, открыла окно и закурила, нервно смахивая пепел прямо на лакированный белый подоконник. От расслабленного языка тела и соблазнительного голоса не осталось и следа. Перед Лиамом стояла усталая бизнес-леди и врач, с очень длинной рабочей неделей. И она не пыталась соблазнять Лиама. Ей вообще было плевать.

— Расслабься уже, парень. Я прекрасно понимаю, как вам, воякам и мужланам, некомфортно и тяжело говорить о своих чувствах. Да вы себе даже вопросов таких не задавали никогда. И внимания не обращали, на то, что у вас внутри. Но так вот уж совпало, что моя работа это дело исправить. Зачем? Да затем, Лиам, что в последний раз, когда ты столкнулся с проблемами, ты вместо их решения захотел откинуться от передозировки в самом обоссаном героиновом притоне в мире… А мог и вообще стрельбу в торговом центре устроить, бесноватый ты хер! А теперь на тебе висит судьба грёбаного человечества. Ну, не только на тебе, но суть не меняется. Мне это тоже всё не нравится. У меня дома собака со вчерашнего дня не кормлена. Христом Спасителем тебя умоляю, давай не будем превращать эти встречи в пытку и в десять лет неэффективной терапии с одними и теми же вопросами, чтобы ты уже под конец жизни понял, на что ты обиделся и где тебе ссыкотно. И что папочка тебя недолюбил и так мало говорил, что ты хороший, мало обнимал тебя и от этого ты стал злым и вроде как разлюбил обнимашки. Давай, решим эти вопросы, как взрослые люди. Договорились?

— Договорились, — Лиам словно получил удар в солнечное сплетение.

Ещё немного они помолчали, доктор расправилась с сигаретой и вернулась к Лиаму.

— Ладно. Какое-то время, и я надеюсь, оно будет исчисляться всего лишь в месяцах, нам с тобой нужно будет разгребать твои проблемы вселенского масштаба и выгребать из твоей дурной башки дерьмо, которое ты так старательно туда напихивал всю жизнь. Хоть банку под твоих тараканов заводи уже. Но не переживай — это более чем нормальный процесс и он тебя очень сильно поможет. Хоть тебе сейчас и неловко, как на первом свидании. Мы свой хлеб не зря кушаем, скоро ты поймешь это. Пока запишем, что ты проходишь. И потихоньку разгребёмся со всем… Чёрт, у нас ещё куча времени от сеанса, и нам придется затронуть ещё одну тему, которая покажется тебе не самой приятной. Твои видения.

— Ну чего Вы начинаете, нормально же общались… Нет никаких видений, меня ничего не беспокоит. Я в порядке. Мне всё объяснили, я не псих. Я экстрасенс или типа того. Типа как метеочувствительный. И мне уже сказали: виденья не могут причинить мне вред. Я это понимаю, — спокойный тон Лиама вряд ли смог скрыть скребущийся внутри него страх.

— Да, ты не псих. Но если ты будешь держать всё в себе и подавлять это — ты им станешь. Рано или поздно.

Лиам абстрагировался всё больше, разговор двигался в совсем уж неприятное русло.

— Я не только психолог и врач. Ещё я специализируюсь и в другой области.

— В области неловких разговоров?

— Нет, — снова эта её обворожительная улыбка. — Ещё я могу видеть мир, примерно так же, как и ты. Только в отличие от тебя, я многое знаю и умею. И я могу ответить на всё твои вопросы.