Александр Кормильцев - Пустой

— Этой коротышкой можишь в зубах поковыряца. Была б она на пару локтей подлиншее, ещё куда ни шло. А так толку нету, у него лапища больно огроменная, достанет с ходу. Может получица ему покалечить эту лапу, второй он много не навоюет. — произнеся эти слова, он вытянул из висящего за спиной колчана три стрелы, две оставил в руке, а третью наложил на тетиву.

— А почему у него одна рука меньше другой? — на самом деле я хотел спросить другое, но почему-то вырвался именно этот, не особо важный сейчас вопрос.

— Как почему?! — если бородокосого и удивила несвоевременность заданного вопроса, виду он не подал. — Одну лапу хде-то ему оттяпалли, вот и отращиват теперь сызнова. Еси будет хорошо кушать, вскорости лапища станет такой же. Но мы ему не дадим, зря он к нам в гости пожаловался, тута ему и конец придёт!

Наблюдая, как мужичок сноровисто готовится к бою, раздумывал о том, что, по-видимому, подобные чудовища здесь не редкость. Это что же за место такое, где такие твари водятся, и откуда они вообще взялись?!

Память на этот счет отозвалась молчанием, значит, либо в моем прошлом таких тварей не было, либо это прошлое относится к той категории воспоминаний, которые ушли в небытие. Бородокосый назвал чудовище кусачом, причем зелёным. Легко сделать вывод, что речь здесь идёт не о цвете, а о степени взросления. Значит этот кусач еще совсем молодой, как же тогда выглядит взрослый?! Лучше этого не знать и не видеть ни взрослых, ни молодых сородичей этой образины, радости такое видение не принесёт.

— Видишь у стены стоит воротина? Возьми её и поставь пред собою, загородисся, как щитом. Авось выручит, коли кусач до тебя доберёца. — пока я размышлял, бородокосый занимался более рациональными вещами. Подготовился к бою сам и обо мне не забыл позаботиться, придумал, как повысить мои шансы на выживание при близком контакте с тварью.

Воротиной мужичок назвал конструкцию из жердей, сколоченных в большой щит. Раньше эта воротина наверняка перекрывала какой-нибудь загон для скота. Сейчас же один её край был обломан и частично сгнил, но основная часть по виду выглядела крепко. Может и впрямь даст мне лишние секунды жизни.

Взяв воротину двумя руками, подтащил к облюбованной позиции и выставил перед собой, уперев поломанный край в землю. Верхняя ее часть оказалась даже выше моей головы. Конструкция оказалась довольно тяжёлой, поэтому подпер ее подвернувшейся под руку доской. Рогатину, вопреки обрушенной на нее критике бородокосого, выбрасывать не стал. Как никак единственная имеющаяся у меня вещь, хоть немного походящая на оружие.

— Ну што, готов? — донесся сверху скрипучий голос. В ответ я просто кивнул, хотя готовым себя не чувствовал. Сжал в руках рогатину, ощущая кожей шероховатую поверхность древка и понимая всю никчёмность моего оружия в сравнении с мощью чудовища. Сделал пару вдох-выдохов и сосредоточился на наблюдении за разворачивающимся действием сквозь щели между жердями воротины.

А действия, между тем, начали развиваться интересные, даже очень. Бородокосый встал поближе к краю стены, чуть присел, одновременно натягивая лук. После этого на пару мгновений замер, наверное, выцеливал уязвимые места на теле твари. Дальше пошло быстрее, совсем без пауз.

Мужичок начал стрелять, да так, что мне оставалось только удивленно хлопать глазами. Также скоро, если не чаще, хлопала тетива, отправляя белооперенные стрелы в стремительный полет в направлении твари. Раз, два, три! Выпустив первую партию смертоносных гостинцев, рука моментально выхватывала из колчана следующую тройку. Первая стрела упиралась в оттягиваемую тетиву, две другие оставались зажаты в кулаке. Но лишь для того, чтобы, спустя мгновение, отправиться вслед за первой. При этом двигалась только правая рука и плечевой пояс, левая, вытянутая вперед с зажатым в ней луком, не шевелилась. Да и сам стрелок словно окаменел, замер недвижимой статуей, превратившись просто в опору для выполняющих свое дело конечностей.

Все движения были до ужаса автоматическими, со стороны казалось, что работает бездушный механизм, робот, в которого загрузили программу скоростной стрельбы из лука. Вот только на робота, не слишком впечатляющего телосложения мужичок походил мало. С первого взгляда вообще за бомжа его принял. И представить не мог, что в столь невзрачном индивидууме может быть скрыт талант мастера в обращении с древнейшем стрелковым оружием.

С трудом, но всё же отвел взгляд от завораживающих действий, исполняемых виртуозным лучником. Хотелось посмотреть на результат его стрельбы. Всех подробностей сразу не разглядел, лишь убедился, что тварь не висит обессилено, зажатая в узком проходе, издавая предсмертные хрипы. Совсем наоборот, с виду чувствовала она себя вполне нормально, несмотря на три стрелы, торчащие из области шеи, плеча и отрастающей руки. Еще несколько стрел, валялись рядом, под ногами кусача.

Сначала я решил, что умелый лучник жертвует точностью в угоду скорости стрельбы. Но, после попадания следующей стрелы, понял, что ошибся. Это было невероятно, сначала я даже не проверил своим глазам, когда увидел стрелу, бессильно отскакивающую от головы твари. Причём попадание было удачным, не под углом, не вскользь, а прямо в середину широкого лба, чуть выше разросшихся над глазами уродливо увеличенных надбровных дуг. Дистанция для подобного стрелка была минимальная, не больше пятнадцати метров.

Если бы такой выстрел прилетел в мою голову, наверняка бы насквозь пробил. Тем более наконечник, насколько можно было разглядеть с моей позиции, оказался узким, такие специально изготавливали против бронированных целей. С близкого расстояния, да при удачном выстреле, подобное изделие средневековых оружейников способно пробивать не только кольчугу, но и латный доспех.

Ни кольчужного капюшона, ни шлема на голове у кусача не наблюдалось, голый череп с каким-то жалким клочком волос. Сдержать энергию выстрела, сосредоточенную на остром кончике узкого наконечника, было нечем. И все же он был сдержан, даже царапины на месте попадания не осталось. А стрела, с расщепленным от удара древком, упала к ногам бронелобой твари, причём бронелобой в прямом смысле этого слова.

Лучник на подобные чудеса никак не отреагировал, невозмутимо продолжая выпускать стрелу за стрелой. Ещё несколько из них воткнулись в тушу твари, по-прежнему не произведя на нее никакого впечатления. Потом было два попадания, вновь чудесным образом не пробившие шкуру чудовища. А вот следующая стрела чем-то не понравилась кусачу. Она воткнулась куда-то возле шеи, в сантиметре от торчащего из того же места древка с белым оперением. Хотя и попадания оказались совсем рядом, и по глубине одинаково, если судить по длине торчащих из раны стрел. Но что-то в последней стреле оказалось неприятно для твари, может наконечник заострен сильнее прочих, может ещё что.