Владимир Тимофеев - Три кварка 3 (1982-2012). Конфайнмент

Невысокий гражданин с портфелем в руке вынырнул из перехода метро и засеменил по улице в сторону парка. Тёмное дорогое пальто, кашемировый шарф и по-пижонски, до блеска, начищенные ботинки совершенно не сочетались с надвинутой на лоб «пролетарской» кепочкой. Впрочем, глядя на бегающие глазки и суетливые дёргающиеся движения, вряд ли кто-нибудь из прохожих заподозрил бы его в нарочитом «народничестве» и уж тем более в подражательстве давно умершему вождю.

В реальности, он просто боялся простыть — на осеннем ветру подхватить простуду раз плюнуть — но надевать дорогую и статусную зимнюю шапку было пока рановато, а шляпы в начале 80-х уже практически вышли из моды. Хочешь не хочешь, приходилось довольствоваться тем, что есть. Других соответствующих сезону «прикрышек» для лысеющей головы гражданин не имел, а носить вязаные молодёжные «петушки» не позволяла престижность — всё-таки не сопливый пацан, а уважаемый член общества, прилично воспитанный и хорошо образованный…

Шагов через двести интеллигентный обладатель нестатусной кепки свернул по тротуару налево, к скрывающемуся за деревьями ИПУ — Институту проблем управления. Вероятней всего, как решили бы местные обыватели, он был рядовым сотрудником этого учреждения, пусть и не обделённым способностями, но ничего серьёзного пока не добившимся. Возможно, когда-нибудь в будущем, в другой области и при иных условиях он мог бы достигнуть чего-то большего и даже стать знаменитым, но здесь и сейчас — обычный, непримечательный и мало кому интересный …

Погружённый в мысли, гражданин не сразу заметил, как от стоящей неподалеку машины ему наперерез двинулась девушка в светлом плаще.

— Березовский Борис Абрамович?

— А? Что?

Человек с портфелем остановился и недоумённо посмотрел на перегородившую дорогу девицу.

— Я спрашиваю, вы Березовский? — повторила она, поправив очки.

— Да, это я. А…

— Старший лейтенант Кислицына. Комитет Государственной Безопасности.

Под нос Борису Абрамовичу сунули раскрытую «ксиву», а сзади и сбоку подошли двое каких-то «штатских».

— Эээ…

— Вам надо проехать с нами, — девушка убрала удостоверение и указала на автомобиль.

Её хмурые товарищи взяли гражданина Березовского под локотки.

— Но позвольте! — вскинулся тот, словно очнувшись. — Мне надо на работу! У меня же там семинары, встречи…

— Не беспокойтесь. Ваше начальство в курсе, надолго мы вас не задержим.

Ничего больше не говоря, дама в плаще развернулась и направилась к ожидающей их машине.

Двое сопровождающих запихнули Бориса Абрамовича в салон и плюхнулись рядом, плотно зажав с обеих сторон. Лейтенантша уселась спереди, в пассажирское кресло.

Водитель нажал на газ. Автомобиль тронулся с места…

«Странно… Почему Жигули, а не Волга?» — подумал задержанный, когда они вырулили на Профсоюзную в направлении области.

— Простите, а куда вы меня везёте? — осторожно поинтересовался Борис Абрамович минут через пять.

— В Битцевский парк, — не оборачиваясь, бросила девушка. — Вам надо кое-что засвидетельствовать.

— А что име… — попытался было уточнить Березовский, но его грубо толкнули в бок, и он благоразумно умолк…

В парке машина остановилась на одной из дальних дорожек.

Из автомобиля выбрались все, включая водителя.

«Какие-то они все молодые», — неожиданно промелькнуло вмозгу.

— Нам туда, — махнула рукой девица.

Прижимая к груди портфель, Борис Абрамович двинулся следом.

Остальные, нервируя сотрудника ИПУ, молча хлюпали сзади.

В осеннем лесу было сыро и зябко. Научный работник с тоской глядел на голые ветки деревьев, гниющую под ногами листву, на свои заляпанные грязью ботинки и чувствовал, как с каждым шагом левый всё больше и больше наливается тяжестью, а правый начинает подозрительно чавкать.

«А говорили, что югославские не промокают. Врали, наверное…»

Додумать мысль до конца задержанный не успел.

— Здесь!

Дама остановилась возле какой-то берёзы и резко развернулась на каблуках.

В ту же секунду Борис Абрамович согнулся от сильного удара под дых. Кепочка полетела на землю. Ловящего воздух несчастного прижали спиной к дереву, завели руки за ствол и крепко связали. Ни крикнуть, чтобы позвать на помощь, ни даже просто вздохнуть научный сотрудник не мог — в рот ему вставили кляп, сделанный из собственного шарфа.

Когда «товарищи в штатском» отошли от связанного Бориса Абрамовича, к дереву шагнула девица. Достав из сумочки пистолет, она направила его прямо на пленника:

— Гражданин Березовский Борис Абрамович! За преступления, совершенные против народа и государства, вы приговариваетесь к исключительной мере наказания — расстрелу. Приговор окончательный и обжалованию не подлежит.

Приговоренный, выпучив от натуги глаза, попробовал промычать что-то членораздельное, типа «это какое-то сумасшествие, вы не имеете права, я буду жаловаться», но у него ничего не вышло. Кляп только сильнее вошёл ему в глотку.

Громыхнул выстрел. Потом ещё. И ещё…

Девушка убрала ТТ и подошла к обвисшему на верёвках Борису Абрамовичу. Брезгливо поморщившись, она вырвала у него изо рта кашемировый шарф, накинула его на шею убитому и затянула петлёй, как удавку. Потом отступила на шаг и едва слышно проговорила:

— Традиции надо чтить. Без шарфика нещито́во…

— Девушка, вы куда?

— В шестьсот первую.

— А у вас пропуск есть?

— Пропуск?.. Да. Есть. Но я его где-то забыла.

— Без пропуска не пущу.

Вахтёрша вышла из загородки и встала прямо в проходе.

— Ну, пропустите, пожалуйста, — Жанна постаралась придать голосу жалобный тон. — Мне очень нужно. Прямо сейчас нужно.

— Всем нужно, — осталась непреклонной вахтёрша. — Найдёте пропуск, ходи́те, когда хотите, а сейчас не пущу.

— Ну, тётенька. Ну, пропустите, пожалуйста. Мне очень нужен один человек.

— Нужен, так попросите кого-нибудь, пусть позовут.

— Кого мне просить?

— Откуда я знаю? Ищите. Вон их тут сколько шастает, лоботрясов.

От досады и огорчения девушке захотелось топнуть.

Ну почему сейчас?! Почему не неделю назад? Почему раньше её всегда пропускали без разговоров, а когда стало действительно нужно, всё пошло наперекосяк?

— Ребята, вы на шестой идёте?

— Не, мы на третий.

— А вы?

— На второй…

— Я на пятый, но если надо…

Жанна развернулась к остановившемуся возле неё долговязому парню.

— Очень надо! Мне очень-очень надо!

— Что конкретно?

— Зайти в шестьсот первую, найти там Синицына и передать ему, чтобы спустился.