Александр Шапочкин - Варлок 7

— К сожалению. Ты не представляешь, как я хотела бы, чтобы вы все прожили обычную жизнь, без всего этого, — мама отложила вилку и вдруг расплакалась. — Это моя вина. Всё из-за меня. Если бы не этот проклятый дар, ничего бы не случилось. Как же я его ненавижу!

От неожиданности я поначалу опешил, но быстро пришёл в себя и кинулся утешать маму. Крепко обняв, я прижался к ней, как делал, когда был маленьким, и принялся утешать, говоря, что она ни в чём не виновата. Да я никогда её и не винил в случившемся. Но особенно мне резануло по сердцу, что я ни разу до этого не видел маму вот такой, плачущей навзрыд. Она всегда была сильной, куда сильнее отца, который мог и сорваться в истерику и в бутылке обиду утопить. И сейчас мне просто невыносимо было видеть её слабость.

— Всё, всё. Я уже успокоилась, — прошло немало времени, но мама наконец прекратила лить слёзы и улыбнулась. — Пусти, мне надо умыться. Закажи пока десерт и чай.

Пока мама приводила себя в порядок, я вызвал официанта. Честно говоря, произошедшее меня неслабо ошарашило. Не проявлением чувств, а тем, что мама назвала себя виновной в произошедшем. Честно говоря, до этого момента я считал, что её участие ограничивалось стиранием памяти об обряде и первых годах после. Сейчас же я уже не знал во что верить. Но если я чему и научился у сестёр-цесаревен, так это не рубить с плеча.

— Извини за сцену, — мама вернулась похорошевшая и без каких-либо следов произошедшего. — Слишком долго я носила это в себе. Я расскажу тебе всё как было, без утайки, а ты, если сможешь, прости меня.

— Ты меня пугаешь, — я улыбнулся, показывая, что это шутка, — я тебя ни в чём и не виню. Просто хочу знать правду.

— Ладно, начну с самого начала. Ты не знаешь, но на самом деле я сирота. Родители нашли меня на улице в возрасте примерно двух-трёх лет, — мама буквально выдохнула эту фразу, словно кидаясь вниз с обрыва. — Кто я и откуда установить не удалось, поэтому мама решила удочерить меня, а отец согласился. Своих детей у них не было.

— М-да, — я потёр лоб, — внезапно… Такого я даже не ожидал.

— Это в целом неважно, но я не хочу, чтобы остались какие-нибудь недомолвки, — мама не собиралась отступать. — Дар… мой, пробудился рано, от чего я росла довольно нелюдимым ребёнком. Ты знаешь, бабушка с дедушкой люди науки, немного не от мира сего, поэтому с ними я ещё могла общаться, а вот с другими… Слишком рано мне стало известно, что у каждого есть своя тёмная сторона. Людей держит закон, обычаи и привычки, но в мыслях… там все такие как есть. Со всем своим дерьмом!

— Да уж, — пусть у меня и не было способности читать мысли, но о тёмной стороне я знал.

Можно сказать, прочувствовал на своей шкуре. Дети вообще жестоки, а уж поиздеваться над инвалидом, тем кто не может дать сдачи, это так весело.

— Тебя нельзя винить за это. Ты же не специально, — добавил я.

— Да, я тогда плохо умела контролировать дар. Как раз был повод научиться, — мама грустно улыбнулась, — так что нет худа без добра. Но первая подруга появилась у меня только в институте. И то, её сложно было назвать близкой. Скорее так, товарищ. Может, чтобы избавиться от одиночества я и начала ходить на всякие акции и митинги. Причём, мне было по большому счёту всё равно, за что или против кого. Лишь бы побольше искренне верящего в это народу вокруг. Знаешь, у толпы есть особое свойство, она растворяет каждого индивида, формируя некий квазиживой организм с собственным разумом. Простеньким, но зато ощутив себя его частицей, я в кои то веки была не одна.

— Там ты и встретила отца, — перевёл я тему, чтобы отвлечь маму от грустных воспоминаний.

— Да, — она мечтательно улыбнулась, — Юра был высоким, красивым, ярким. Таким рубахой парнем. А главное в нём не было тьмы. Уж не знаю почему, хотя подозреваю. Мы быстро сошлись, он умел ухаживать, а я устала быть одной. Настолько, что открылась ему, хоть боялась жутко. Обычно если кто-то узнавал о моих способностях тут же сбегал. А Юра лишь улыбнулся и сказал, что даже в мыслях будет со мной.

— И что же потом случилось, что мы оказались в Чулыме, — историю знакомства родителей я, конечно, знал, однако последние годы отношения между ними были не слишком хорошими, если не сказать наоборот. — Да и отецсильно изменился с того времени. Глядя на него сейчас не скажешь, что раньше был бунтарём и хулиганом.

— Изменился… не знаю, не уверена, — отхлебнула чай мама, — после переезда я поняла, что и не знала толком, какой он человек. Видела лишь внешнюю оболочку, мишуру, а что внутри так и не смогла разглядеть. Это я-то представляешь? Думаю, что я слишком привыкла полагаться на свой дар, и поверила тому, что мне показывали.

— То есть? — я неслабо так удивился, — ты думаешь, что его мысли были поддельными? А такое вообще возможно?

— Я не уверена, но… — мама задумалась, — интуиция говорит мне, что что-то с ним не чисто. Давай я закончу, а ты уже сам скажешь, есть основание для моих подозрений или я себе всякого напридумывала.

Я кивнул и устроился поудобнее, подвинув к себе кусок яблочного пирога. Отец был сложным человеком и если бы не рассказы матери, я никогда бы не поверил, что в молодости он был бунтарём и повесой. Тем странней выглядит метаморфоза с постригом и назначением в приход маленького сибирского городка. Кстати, и его показательная ненависть к одарённым тоже выглядела весьма нелепо и не вязалась с прошлой жизнью. Ну на мой взгляд. К сожалению, по душам мы с ним никогда не говорили. Может быть в этом была и часть моей вины. Я никогда и не пытался с ним сблизиться занятый своими проблемами.

— Я влюбилась без памяти. Юра казался мне тогда воплощением совершенства, — продолжила мама с лёгкой грустью в глазах, — слишком долго я была одна и не сразу заметила что происходит. Где-то через пару месяцев после начала нашего романа Юра попросил посмотреть человека. Мол тот подлец, обманул его друга, нужно помочь восстановить справедливость. Я согласилась. Мне было приятно сделать что-то хорошее. И я далеко не сразу заметила, что обманутых друзей становилось всё больше.

— Отец занимался криминалом? На этом его прихватили церковники? — это первое что пришло мне на ум. — Но даже если нет, странно, что тебя не попытались подставить и привязать угрозой тюрьмы.

— Не думаю, — покачала головой мама, — Информация которую требовалось узнать была самой разной и не всегда связанной с финансами или политикой. Может поэтому я не сразу поняла, на кого Юра работает. Слишком уж это не было похоже на бандитов. Сейчас я подозреваю, что его целенаправленно ко мне подвели. А тогда мне было всё равно. А почему не попытались привязать, думаю, ты сам должен догадаться.

— Дед, — я был полностью в этом уверен, — опасались его спровоцировать. Одно дело крутить дела с непутёвым сыном, другое — жестко подставить его жену. Хотя нет, стоило деду узнать о твоём даре, он бы их на выстрел не подпустил.