Олег Борисов - Сталь [litres]

Ягер посмотрел на сжатые кулаки и силой воли заставил себя успокоиться. Когда он узнал, что еще утром его мать, сестер и брата доставали после ночлега из придорожной канавы, парень хотел рвануть прямо на мельницу, чтобы порвать на куски мерзавца, устроившего подобное. Чудо еще, что бывшие соседи рассказали про старика Генриха, приютившего бездомных у себя на складах.

– Я же оставил чуть-чуть на жизнь, остальное в банке под личные поручительства. На учебу, лечение и разные случайности. И дом выплачен полностью.

– Вот дом он себе и хапнул. Животину продал на следующее же утро. В банке его развернули, до тех крошек не смог дотянуться. Ну а когда все сарайки перерыл и ничего не нашел, так и взбеленился. Орал так, что даже стражу вызывали. Но – сватовство заявлено было как положено, купчую никто силком не заставлял переоформлять. Вот и осталась твоя мать у разбитого корыта… Я лишь утром узнал, стыдно ей было рассказать, что и как.

– Стыдно… Ладно, с этим все понятно…

– Ты только не суетись, сынок. Слышишь, Ягер? У мельника друзья хорошие в управе, кто-то из родни и выше забраться успел. Если вздумаешь тут права качать или с кулаками на него полезешь, так ведь сразу к судье сволокут. И уже не откупишься. Так что я бы пока не нарывался. Обдумал все. А потом, в спокойной обстановке можно уже придумать, как проблему решить. Дом-то ведь тоже на торги обещают выставить. И цена будет не очень высокой. Можно перезанять где-нибудь. Или с нужными людьми договориться. Ты же вроде как в Гильдии был на северах, сейчас под их началом ходил. Ссуду дадут. Да и у меня связи кой-какие остались.

Ягер размял пальцы и положил подрагивающие ладони на колени. Успокоиться не получалось, темная злоба на местных ублюдков никуда не исчезла, лишь опустилась в глубины души, чтобы накатывать оттуда удушающими волнами.

– Дом? Зачем мне он? Мы тут как были пришлыми, так и останемся до конца дней наших. Что по приезду в спину шипели, что сейчас скалятся от радости. Хоть бы одна сволочь куском хлеба с моими поделилась, когда их в грязь и холод вышвырнули… Из их же дома! Из нашего дома! Который отобрали, тут же через крючкотворов переоформили и уже перепродают! А мать головой об стены эта мразь молотила, требовала тайники выдать!..

– Парень! Но я-то при чем!

– Ты?!. Ты… – из молодого контрабандиста будто выпустили воздух, он поник и забормотал, глотая слова: – Извини, Генрих. Ты – ты вот помог, в самом деле помог. Без тебя мои бы уже слегли с лихоманкой или чем похуже… Только – это ничего не меняет. И оставаться здесь я не вижу смысла… На всех границах давят летунов, лодки отбирают. В любую купеческую семью вольным капитаном не попадешь, найм прекратили. Даже за золото место не купишь, все лишь ограбить норовят. Я смотрю, что даже «сыроеды» себя вели куда честнее, чем вся эта сволочь в сюртуках и с королевскими печатями на задницах… И ты предлагаешь остаться… Нет, мы вернемся домой, на север. Там хоть родня, хоть какая-то возможность в самом деле осесть и жить потихоньку. Там нам хоть в спину плевать не будут и завидовать, что своим трудом кусок хлеба зарабатываешь…

– Так ведь война там… – растерянно прищурил подслеповатые глаза бывший боцман.

– Рамп зачистил приграничье, нет больше войны. И даже если будет, то мы в город не полетим, останемся на хуторах. А там половина в родстве с «сыроедами», не должны тронуть…

Выпрямившись, Ягер покопался за пазухой и достал короткий деревянный тубус с засаленными тесемками.

– Ты говорил, что нужных людей знаешь. И вопросы задавать не будут.

– Так и есть. Если ремонтом занимаешься и срочно разные товары для капитанов организуешь – так приходится связями обзаводиться.

– Банковские расписки. Отдам за половину номинала. Сможешь устроить? Мне новый баркас брать, опять же ферму восстанавливать, землю выкупать. Золото нужно, без него никуда.

Старик подкрутил фитиль у масляной лампы, взял из выложенной на стол стопки первый лист. Посмотрел на серебристую вязь букв, полюбовался переливами гербовой печати. Осторожно уточнил:

– А вопросов от бывших хозяев бумаг не будет?

– Не будет. В Туманные провалы груз отправляли, ящик разбили. Я часть прибрал. Хозяева так до места и не долетели, в тумане скалы забодали. Так что никто вопросы задавать не будет, – правду про ограбленный королевский галеон юноша говорить не стал, ни к чему это.

– И сколько хочешь продать?

– Все. Тут на сто тысяч. За половину отдам. Но – чтобы без имен. Какой процент себе оставишь – решай сам.

– За процент при любых проблемах с меня спросить могут. Да и виноватым себя считаю, что не присмотрел за твоей семьей, как обещал… Но есть, есть у меня нужный человек. И болтать не будет… Завтра утром в гости к нему наведаюсь, в обед уже точно скажу, когда золото будет готово. Они с юга грузы волокут не переставая, деньги постоянно по рукам ходят. Может быть, даже к ночи и выкупит бумаги… Но не жалеешь? Если не торопиться, то и за долю малую можно всю сумму получить. Как раз к весне бы и закончили.

Поднявшись, Ягер лишь вздохнул:

– Нет, Генрих. Два дня, максимум три. А потом лодку конфискуют, больше меня без патента на стоянке держать не будут. Да и хочу убраться отсюда до штормов. Надо в свой настоящий дом вернуться, зря мы оттуда сорвались. Видимо, боги мне знак дали, чтобы не мотался по чужим землям, а жил, где родился. И домашним помогал, а не по чужим углам медь сшибал… Спасибо тебе. Пойду я, хоть побуду с моими. Да и собираться потихоньку будем… Если что, то за продукты в дорогу и новую одежду я заплачу, на это есть. Или с вырученных возьмем, сколько нужно.

Аккуратно свернув и убрав расписки в тубус, старик фыркнул:

– Не считай по мелочи, лишнее это. И продукты будут, и все остальное. Считай, подарок мой тебе. За такой куш друг-приятель мне телегу еды притащит, да еще несколько ящиков вина, чтобы было чем холодные зимние вечера скрасить. Так что даже не думай. Иди спокойно, все организую и в порту еще присмотрю, чтобы твою деревяшку никто не уволок… Хотя жаль, очень жаль, что уезжаешь. Я уж было обрадовался, что почти внук у меня появился. А так и придется бобылем доживать…

На следующий вечер Ягер получил пять тяжелых мешков с золотыми монетами. Нагрузив лодку припасами и усадив родных, на следующую ночь он отправился обратно на север, в Хапран. Оставшиеся расписки юноша спрятал подальше от чужих глаз в надежде, что когда-нибудь сможет за ними вернуться.

Но прежде чем окончательно распрощаться со столь нелюбезно встретившими их южными островами, Ягер прихватил из портового склада горючий груз. Удобно, когда охрана спит и не смотрит, что происходит у них под носом. Затем в темноте ювелирно привел лодку к мельнице и методично засыпал пылающими подарками и дом, и постройки. Причем постарался так уложить гостинцы у двери и окон, чтобы отрезать одиноко живущему мельнику дорогу к спасению. И лишь убедившись, что из огненного мешка нет шанса вырваться, высыпал остатки горшков в ярко пылающее пламя и исчез среди туч.