Марик Лернер - Практическая уфология [litres]

Молодой рабочий обвинялся в том, что без малейших оснований совершил, как это квалифицировал суд, зверское нападение на старика семидесяти лег. Преступник оштрафован на один солид пять ренсов шесть оболов. Ответчик избивал истца кулаками по голове и телу, потом повалил на землю и пинал ногой. Назначен один солид дополнительно для оплаты лечения. Как-то либерально к хулиганству относятся.

О! Обвиняемый в пьяном виде орал песни. На замечание жреца избил его, как собаку. Четыре солида с возмещением ущерба за лечение и судебных расходов. Священников тоже можно пинать всласть, не одних жён. Но дороже обходится.

В дверь постучали.

– Да!

– Через полчаса прибываем на станцию, – сообщил проводник.

– Подъём! – скомандовал Игорь сладко спящему Астрику.

Больше суток ехали, давно пора. Механик уже устал от ничегонеделания. Когда вышли из бесконечных туннелей и поехали по обычной железке, сначала было интересно, потом мелькание деревьев тоже опротивело. За исключением редких маленьких станций и встречных поездов, сплошное лесное благолепие. Одна беда – наскучивает быстро. Привязки, как всегда, не было, но конечная цель маршрута под названием Железный город наводила на мысли о Магнитогорске с его комбинатом.

Пить беспробудно всю дорогу было не в характере Игоря. Вот и изучал газеты, скорее для тренировки в чтении, чем из интереса. А эти спали. Что парень, что кот. Поднимутся, пожрут и снова заваливаются. Может, они близкие родственники?

Получив багаж, тронулись к зданию. За тележку плати, за грузчика плати, аж жаба давит. И напрямую мимо вокзала нельзя. Соль здесь в том, что на перрон и с него можно попасть исключительно через пару выходов. Напрямую по рельсам, перепрыгивая забор и пролезая под вагонами, наверное, при необходимости удрать получится, если где-то с той стороны на этот вариант не предусмотрена пара суровых людей в форме и с собаками. Остальные идут согласно купленным билетам через соответствующий зал. Люди попроще из третьего и четвёртого класса – в одни, более солидные – в другие, сопровождаемые грузчиком с вещами. Богатый гражданин утруждаться тяжестями не станет, не так ли?

– Без уплаты таможенных пошлин можно ввести вещи лишь для личного пользования, – поставил в известность человек в окошке в незнакомой форме, держа анкету.

Нормальная бюрократия. Фактически приехали в чужую страну. Видимо, это и есть эллименест-таможенник.

– Я по коммерческой надобности на заводы, – показывая бумаги, объяснил Игорь. Гражданский паспорт хоть и имеет фотографию, но мало похож на привычный. Размером с тетрадку и, помимо личных данных, включает особые приметы, не просто номер мира, но и провинцию и полное имя патрона. Обычно такие сноски ни к чему не обязывают, но, когда лично магистр Савелий Рубрий Цека – прямой начальник, справка о благонадёжности уже не особо важна. – Буду покупать, а не продавать.

– У нас говорят: завод, – с невозмутимым лицом сообщил неведомый чин. Знаков различия, несмотря на форму, не наблюдалось. – В первый раз?

– Да.

– Имя? – Заглянул в документы и вписал необходимое. – Слуга?

– Ученик.

– Не важно, графа одна, – продолжая заполнять, ответил он.

Игорь проникся глубокими познаниями скрибы и порадовался отсутствию необходимости самому стараться.

– А ещё кот, – сказал невольно заискивающим тоном.

Страж границы поднялся и заглянул в подставленный ранец на недовольно выглянувшего в открытую крышку Феликса. Рядом у окошка раздался возмущённый вопль, и сосед с женщиной в норковой шубе принялись нечто доказывать близнецу здешнего проверяющего.

– Продажа запрещена, и при отъезде будет проверено наличие, – поставил в известность страж. – Зверь рыжего окраса, полоски на боках и белые носки на лапах, – старательно записывал он. – Оружие есть?

Пришлось показать, и номера карабинов с пистолетом были зафиксированы. Не рискнул прятать, заслужив удивление Астрика, впервые обнаружившего наличие личного оружия. Соседей всерьёз потрошили. Причины остались для него неизвестными, но там уже трое копались в дорогих кожаных чемоданах.

– Всё, – сообщил таможенник так же невозмутимо. – Можете следовать дальше.

И на этом конец? Даже не заглянул в чемоданы? Просвечивания здесь не наблюдалось, а стандартных вопросов о наркотиках, ценностях и наличии денег с излишними бутылками алкоголя не позвучало. «Ну и боги с тобой», – подумал Игорь, направляясь к выходу.

– Что за запах? – подозрительно спросил он на выходе.

– Город, – буркнул Астрик.

Но не так же вонять должно!

– Почти полмиллиона человек и куча заводов, – сообщил носильщик, везущий на тележке их багаж. – Канализации в большинстве районов нет, ещё и дым постоянный. Когда ветер в твою сторонку, гораздо хуже.

Кстати, у него можно спросить о приличном гостевом доме. Не знает, так возчик в курсе. Не особо роскошный, но несколько дней придётся перекантоваться.

– Да, господин, – ответил грузчик мгновенно, – я знаю подходящее место. И это будет стоить дешевле. К тому же с животным в приличное место или не пустят, или потребуют несуразную плату.

Потом выяснилось, что хозяева небольшого домика с палисадником ему приходятся родичами, но не всё ли равно. Главное, комната с питанием за смешные оболы обеспечена. Им обоим было под семьдесят, но бодрые старички. Всю жизнь, никуда не отлучаясь, прожили в Железном городе. Он работал на военном заводе, она – на ткацкой фабрике, и оба доросли до немалых, по местному понятию, должностей. Не просто мастер, а наладчик станков (муж) и бригадир (жена). И по сей день они не перестают трудиться, а она ещё убирает в доме, стирает, варит, печёт, а теперь и готовит для жильцов. Другой жизни они не знают, да и не хотят знать. Было одиннадцать детей, трое умерли в молодости. Две дочки живут неподалёку, но заходят редко, вечно заняты своими делами. А остальные поразъехались по разным планетам. Одни неплохо живут, другие не очень, но все редко пишут, и никто не помогает.

– Зачем? – удивился старик. – Мы и не нуждаемся. Будем работать, пока не придёт время спуститься в подземное царство на суд.

– А носильщик вам кем приходится?

– Внук, – со вздохом поведала старуха. – Неудачный вышел.

– Это как?

– Смутьян.

Из расспросов выяснилась занятная история. Несколько лет назад в депо, где он работал, произошла забастовка из-за плохих условий труда и нескольких несчастных случаев. Он не просто поддержал товарищей, но и стал руководителем стачки. И хотя они добились некоторых улучшений, лично Теодор Каллен (предки из кельтов) стал «меченым». При первом удобном случае, придравшись, уволили. И ни одно предприятие не брало на работу по специальности. А ведь он слесарь-инструментальщик. По любым понятиям – высшая каста. Эти люди изготавливали обрабатывающие и измерительные инструменты, штампы для холодной и горячей штамповки, всевозможные пресс-формы. Они должны уметь читать чертежи и понимать особенности материала. А для него осталось максимум таскать вещи за приезжими на вокзале или товары, отправляемые в дальние края. Грузчик – это подёнщик. В работе бывают приливы и отливы – в зависимости от того, сколько надо погрузить или выгрузить товаров.