Angel Delacruz - Северное Сияние. Том 2 [СИ]

Под первые два и третий раунд отличались и карты. Для атаки и защиты имелись четыре локации на выбор: Ме́тро – станция подземки, Крыша – два верхних этажа небоскреба с посадочной площадкой, Порт – индустриальная застройка на пустынном побережье, и Сосновый Бор – многоуровневая роща, напоминавшая карельские леса с оврагами и огромными валунами. Два раунда на четыре карты планировались по простой причине – каждая из команд предварительно имела право исключить одну локацию.

На каждой из карт первых двух раундов атакующие должны были инициировать выполнение задание, а защитники соответственно воспрепятствовать. На карте Метро атакующей команде необходимо было не допустить отправление поезда, проникнув в его кабину и отключить автоматику, на Крыше – не дать взлететь конвертоплану, В Порту – не дать открыться воротам, выпуская колонну беспилотных грузовиков, а в Сосновом Бору не допустить запуска ракеты системы ПВО. Причем каждый матч был ограничен по времени в пятнадцать минут, и, если атакующая команда за это время не достигала цели, это автоматически равнялось поражению.

В третьем, финальном раунде, соревнование проходило в формате смертельного матча, до выбывания из строя всех членов одной из команд. Все по классике – локация разделена на десять зон, каждые десять минут одна из которых становится запретной к нахождению, и девяносто минут времени отводится на проведение раунда.

Для третьего раунда также у каждой из команд имелось право исключения локации. И локаций на выбор было три: Берег Ридли – ледяная пустошь с заброшенной полярной станцией, Оазис – красивое озеро с кишлаком в предгорьях, и уже хорошо знакомый мне по смертельному матчу локация Колледж Харрингтон. Хорошо знакомый именно мне – потому что я там участвовал самостоятельно в матче, причем в реальности. Берег Ридли и Оазис также знал как свои пять пальцев, но уже памятью Олега – все эти три карты были локациями Арены, перенесенными из виртуальности в реальность.

На проведение каждого матча отводилось три дня. Первый день – официальная встреча и выбор карт, приветственный банкет и иные светские мероприятия, включая пресс-конференцию. Второй день – проведение двух раундов, атаки и защиты. И третий день, если победитель не выявлен – решающий смертельный матч, после чего вечерний прием с участием официальных лиц.

Весь этот растянутый официоз стал причиной, заставившей меня глубоко задуматься, осторожно формулируя новую идею.

Трехдневная организация мероприятия предполагалась оттого, что каждый матч предполагал трансляцию на широкую аудиторию – причем транслировать предполагалось и соревновательную, и светскую программу. Эдакое реалити-шоу из жизни одаренных, и это гарантировало как массовый интерес к соревнованиям, так и привлечение букмекерских контор с продажей лицензий. Об этом, впрочем – о букмекерах, в положении я прочитал между строк.

Андре упоминал, что проведение турнира в первую очередь планируется для того, чтобы провести шоковую терапию для некоторых одаренных. Для тех самых «генералов», которые как известно всегда готовятся к войне прошедшей, а не будущей: по плану, хорошо экипированные молодые участники, не владеющие магией, должны были показательно надрать задницу более старшим одаренным, пользующимся стихийной силой. Сработает это или нет, я не знал, но если сработает – резонанс будет серьезный, от такого не отмахиваются.

И именно из-за планируемого масштабного освещения предстоящего турнира, о котором до этого момента никто не упоминал, у меня возникла удивительная идея. С которой, впрочем, я предпочел погодить. Потому что ни Валера, ни Эльвира сейчас меня бы не поняли – в общем-то для серьезного обсуждения собрались. Так что чуть позже.

Закрыв положение о турнире, я повернулся к своим кровным родственникам, с которыми мы не чужие люди стали после совместно проведенного жертвоприношения. И спокойно, вдумчиво и тщательно начал рассказывать обо всем что знал, обстоятельно отвечая на довольно редкие вопросы.

Единственное, о чем я не сказал собеседникам, это об истинной личности Надежды Ивановой, матери Олега. Это не моя тайна, и я просто не вправе ее открывать. Об остальном – роли ФСБ и императорской канцелярии в моей жизни, очередности наследования и положения чужой фигуры, рассказал полностью. Как и о том, что своими действиями разворошил сразу два осиных гнезда: работорговцев из кулинарного клуба, и – возможно, – группировку, скрытую в составе работорговцев и занимающуюся накоплением силы с помощью жертвоприношений.

В ходе обсуждения насущных глобальных проблем между делом договорился с Валерой, что он завтра отправит Анжелу Шиманскую в распоряжение Лады, которая до сих пор сидит под замком в усадьбу Делашапель. Со своей стороны я думаю в сопровождении Анжелы отправить Мустафу. Потому что, во-первых, он знает в каких-то моментах о работе Восточного кулинарного клуба больше, чем Анжела, а во-вторых, «товарищ майор» наверняка обладает полномочиями решать, что можно выпускать в печать, а что нет.

Надеюсь, после подобного информационного подарка – сразу на цикл разоблачающих статей, колумнистка московского Сатирикона не будет держать на меня обиды за почти недельное заключение в подвале усадьбы. Пусть и камера там оборудована довольно комфортно.

В ходе дальнейшей долгой беседы о своих предположениях насчет роли герцогини Мекленбургской как покровительницы (или даже хозяйки) фон Колера также умалчивать не стал. Во-первых, это лишь предположение, пусть и кажущееся близким к истине, а во-вторых, Эльвира и Валера несмотря на возраст ребята взрослые, уже все понимают.

Для них попытка убить нас (наши души) герцогиней, если это действительно была она, не является личным оскорблением, а лишь часть высокой игры. Как для Анастасии, которая совершенно спокойно взяла Михаила Власова на должность своего советника, или как для самой же герцогини, которая может терять людей и даже близких родственников в ходе Большой Игры с Великобританией в Азии, при этом планируя возможную поддержку правящим в Англии Виндзорам, если у русского императора случится неприятность с удержанием трона.

Единственное, что вызвало волну горячего обсуждение, мое соображение о том, что не только Император, но и семьи Валеры и Эльвиры в курсе того, что нас всех – шестерых одержимых, собранных в гимназии Витгефта, давно списали. Нас троих персонально, учитывая положение, остальных за компанию или для отчетности. Это тоже не было из разряда подтвержденных доказательствами предположений, но звучало вполне жизненно.

И вот к этому, когда мы уже общались не первый час – голова гудела от напряжения использования мыслеречи, я озвучил свое недавно возникшее соображение. Вслух озвучил, потому что мысленно уже не мог – мозг словно ватой стал.