Александр Андронин - Корпоративное бессознательное [litres]

Ему пришло в голову, что эти тренировки существуют только потому, что Эгеру просто нравится его лупить.

– Зачем это всё? – Кеорт побрёл к Артону, тяжело переставляя ноги. – Разве сейчас могут пригодиться навыки ближнего боя, когда есть вот это?

Он кивнул на импульсное ружьё и пистолет, которые Эгер оставил на земле.

– Для ряда задач такие средства не подходят, – ответил Артон. – Например, для скрытного проникновения на территорию конкурента. Ни один глушитель не будет таким тихим, как инструмент вроде этого.

Он подхватил с земли нож, ловко завертел его в пальцах. Солнце отразилось от лезвия веером тусклых бликов.

«Клинок покрыт специальным матовым составом, чтобы не выдать случайным отблеском, – подумал Кеорт. – Фатум. Такой нож называется «Фатум».

На вершине огромного террикона у станции связи нож действительно оказался быстрее пистолета.

– В моей профессии холодное оружие и рукопашный бой по-прежнему применяются, – продолжал он. – Мы ведь чаще всего не на танки ходим, наша работа заключается в другом. Нас всё ещё обучают таким вещам.

Он небрежно сделал несколько режущих ударов. Нож казался продолжением его руки.

Кеорт потянулся. Побитое тело начинало деревенеть.

– Это хорошо. – Специалист не глядя вбросил нож в ножны. – Так я тебя совершенствую. Ты становишься более эффективным, более функциональным, более многозадачным. Такие тренировки воспитывают дисциплину.

Он глянул на Кеорта и скептически скривился.

– Ты себя бережёшь. Щадишь себя. Не стоит. Так ты избегаешь опыта и всего, что ему сопутствует. Тело и ум связаны – меняется одно, изменится и другое. Не стоит избегать обучения.

Гематомы по-прежнему казались Кеорту просто гематомами. Подняв глаза, он увидел, что Артон смотрит на него, не мигая. Солнце отражалось от металлических колец в его глазах, делая взгляд специалиста ещё более пронзительным.

«Надо, чтобы он мне верил. Прямо сейчас он сомневается во мне, сомневается, что я свой. Я должен верить в его компанию так же искренне, как верит он».

Кеорт попытался изобразить выражение лица Артона, его взгляд, но тут же понял, что не получится. «Это нельзя изобразить, нельзя сыграть. Надо поверить, что я – это он».

Кеорт поглядел специалисту прямо в глаза.

– Я стараюсь. Я понимаю, что это важно.

Артон кивнул – видимо, ответ его устроил. Специалист накинул куртку, повесил винтовку на плечо. Посмотрел в сторону улицы, на выход из двора.

– Пойду, поспрашиваю ещё. Кто-нибудь должен что-нибудь знать.

Он быстро скрылся за углом. Утирая пот, Кеорт смотрел ему вслед. Они пробыли в Плутосе уже пять дней, и каждый день Артон ходил по посёлку и задавал одни и те же вопросы: что находится в окрестностях, не знает ли кто-нибудь об «Энигме». Не знает ли кто-нибудь кого-нибудь, кто мог что-то слышать об «Энигме».

Где руководитель, управляющий этим посёлком.

Пока что он не узнал ничего, но не переставал спрашивать. Кеорт не сомневался, что когда специалист поговорит в посёлке с каждым, то пойдёт спрашивать по второму кругу.

«Похоже, у него будет время опросить каждого и по второму разу, и по третьему», – подумал Кеорт.

Они здесь застряли. Артон заключил сделку с посёлком, продав почти всё топливо за еду. При этом горючее он уже отдал, но продовольствие в обмен не получил.

Координатор Райтнер, проводивший сделку, сослался на то, что урожай с полей всё ещё не убран, и посёлок передаст Артону плату, как только наберётся необходимое количество продовольствия. Поэтому десантный отсек «Харона», освобождённый от бочек с горючим, сейчас пустовал.

Координатор не смог сказать, когда именно они получат продовольствие. Он также не представил Артона, Эйди и Кеорта руководителю посёлка. Все переговоры Артон вёл исключительно с Райтнером, монотонно повторявшим, что у него нет никакой возможности ускорить уборку полей. Артону ничего не оставалось, кроме как тратить появившееся время на расспросы о базе, об округе и о начальнике посёлка.

При этом не похоже было, чтобы специалиста очень раздражало, что их с Эйди отлёт на Землю задерживается на неопределённое время.

«А что нужно делать мне? Артон что-то предпринимает. А я? Насколько я приблизился к цели за эти пять дней? Как вообще принимают решения? Что я об этом знаю? – Он задумался. – Когда нужно принять решение, управленцы рисуют диаграммы».

Кеорт пошарил взглядом по земле, нашёл щепку, схватил её и начал чертить на утоптанной земле.

Средняя линия. Нужно сделать её длинной, вокруг неё будет строиться вся схема. На одном конце отрезка – прямоугольный блок. Кеорт занёс над ним щепку и задумался. Что должно быть внутри основного блока? Каков его самый важный вопрос?

Подумав, он нацарапал внутри блока: «Из какой я компании?»

Да, всё верно. В этом основная проблема. Вопрос сформулирован корректно. Кеорт с удовлетворением посмотрел на блок и снова задумался.

Теперь нужно выявить факторы, которые мешают достичь желаемого. «Что не даёт мне узнать, кто я и где работаю?»

«В моём теле есть импланты, которые взялись неизвестно откуда. Ещё я обладаю умениями и навыками, которых у меня не должно быть».

Подумав, он объединил эти два факта в один блок и начертил его сбоку от основной линии. Внутри прямоугольника написал «специализация».

«В моей памяти есть ошибки. То, что я о себе помню, не соответствует тому, что я недавно о себе узнал».

Второй блок, внутри него слово «память».

«Коллеги в Селве считали меня инженером-механиком. Артон Эгер тренирует меня как какого-то бойца, оперативника».

Это противоречие Кеорт обозначил прямоугольником «мнение окружающих обо мне».

«Я должен чувствовать преданность к компании. Я всегда думал, что моя компания – «Магнум корп». Я не явлюсь некорпоратом. Я не утратил лояльность как таковую, но она сейчас безотносительна, не имеет точки приложения».

Кеорт вписал в новый прямоугольник слово «лояльность».

«У меня нет достоверной информации о себе. Такая информация может храниться в моём личном деле, в архиве компании. Проблема в том, что я не знаю ни своей компании, ни местонахождения таких архивов».

Поколебавшись, Кеорт добавил новый прямоугольник с надписью «информация».

Он выпрямился и оглядел схему. Диаграмма «illustratio» была готова. Она получилась меньше, чем он ожидал, но ничего больше он не мог придумать. Теперь нужно отделить факторы, на которые можно повлиять, от тех, с которыми ничего нельзя поделать.

Импланты никуда не исчезнут из тела. Он не инженер-механик, это очевидно – иначе он не умел бы обращаться с оружием и не способен был бы ликвидировать человека. Профессия, которую он считал своей – не настоящая.