Дмитрий Даль - Археолог [litres]

– Еще нас интересует человечек из ярославского каравана, который пробился в Углич. Мы подозреваем, что человечек этот пришел с грузом, который был адресован, вероятно, артельщикам. Можем так говорить, потому что для часовщиков этот купеческий обоз стал очень неприятным сюрпризом. Секира хотел бы получить этот груз в свое распоряжение. Мне нужна встреча с Археологом. Встреча должна пройти на нейтральной территории. Обеспечьте эту встречу.

Полковник говорил тихо, но при этом каждое его слово отдавалось в голове Пепла ударом колокола. В этом человеке чувствовался совсем другой уровень: другая жизнь, другой опыт. Перед ними стоял не простой исполнитель или вестник, а полководец, знающий толк в хорошем сражении.

– Пепел, найди способ передать послание Археологу. У тебя там парнишка ошивался. Чистик, кажется, – сказал Костыль. – Пусть послужит почтальоном.

Пепел кивнул. Еще одна неожиданная головная боль для него. Чистик этот терся среди людей, не разбирая, кто часовщик, кто масловец, а кто артельщик. Для него все были одинаковы. Часто его использовали вслепую, как вестового, не посвящая в серьезные вещи, часто ложную информацию сливали конкурентам.

– Ша! На этом честные люди могут быть свободны. Пепел и Прокурор вы задержитесь, – потребовал Костыль.

Люди потянулись к выходу. Уходили молча. Все разговоры и обсуждения начнутся в «Котельной», так назывался трактир, который находился на территории масловцев. Держал его Шура Якорь. Хороший парень, до Катастрофы служил в порту капитаном катера на подводных крыльях, что курсировали по расписанию между Угличем и Рыбинском.

Когда дверь за последним масловцем закрылась, Костыль сказал:

– Ситуация серьезная. Нам стало известно, что Черномор готовит карательный рейд на Углич. Кто-то изрядно испортил ему настроение, когда подломил его караван. Ходят слухи, что Черномор сам отправится в поход. Его ближний круг против, но когда Черномор кого-то слушал, кроме себя. Будет много стрельбы и крови. Спрячьте, пока есть такая возможность, всех гражданских, кто вам дорог. Пусть уедут из города в деревню. Есть тихие места.

– Скажи, Костыль, нам обязательно в это лезть? – спросил Прокурор. – Это личная разборка Черномора и Шамана.

«Проснулся, сволочь», – подумал не без яда Пепел. Не любил он Женю Прокурора. Давно у них приключился конфликт на женской почве. Прокурор женщину себе взял, она раньше в школе учительницей работала, Катя, химичка. Пепел на нее виды имел еще со школьной поры. Они вместе у Михаила Степановича Андронова учились, за одной партой сидели, а Пепел тогда сильно страдал по этим миндалевидным глазам и угольным косам.

– Черномор не ограничится Шаманом. Он использует шанс установить здесь свою власть, – ответил за Костыля Полковник.

– Мне кажется или ты хорошо знаешь этого Археолога? – неожиданно для самого себя спросил Прокурора Пепел.

– Мне доводилось иметь с ним дело. Это очень толковый человек, – ответил Прокурор.

– Тогда вот ты и обеспечишь Полковнику с ним встречу, – сказал Пепел.

Прокурору не понравилось это решение, но он не смел возразить.

– Когда мы устраним часовщиков и артельщиков, то я хочу, чтобы вы разделили город на две части. Каждый из вас станет смотрящим за своей территорией. Вам предстоит подобрать людей в свои команды и наладить грамотное управление землями. Так, чтобы бизнес часовщиков и артельщиков не накрылся медным тазом, а развивался и процветал, но уже под нашим управлением. Думайте, честные люди, – приказал Костыль. – Больше вас не задерживаю.

Пепел согласно кивнул и встал. В дверях он столкнулся с Прокурором. Женя бросил на него злой взгляд, но ничего не сказал.

После позорного провала с Пролетарским районом Лихо готов был на любое дело, чтобы оправдаться в глазах Шамана. Никодим пришел в лазарет, когда Лихо штопали. Тот выпил полбутылки самогона, чтобы выдержать операцию. Шили-то по-живому, и, не смотря на выпитое, боль была нестерпимой. Никодим дождался, когда Коновал наложит последний стежок, после чего наклонился к лежащему в поту на столе Лихачеву и передал приказ Шамана. От себя добавил только:

– Смотри не обосрись. Следующий косяк Шаман не спустит.

Никодим ушел, а Лихо остался переваривать информацию. Задача поставлена с виду легкая. Что может быть проще – смотаться в деревню, вывезти женщин и детей, мужиков перебить, если такие окажутся в деревне. Только Лихо напрягал тот факт, что в напарники ему назначили Адвоката. С Делюкиным Лихачев с первого дня знакомства схлестнулся. Не понравилось Лиху, что Шаман какого-то сопляка с самого дна выдернул да поставил бригадиром. За какие такие заслуги, спрашивается, из грязи в князи? Лихачеву бригадирскую должность пришлось потом и кровью в полях несколько лет зарабатывать. А этот только среди часовщиков появился, так его сразу на все готовенькое. До открытого конфликта у них с Адвокатом не доходило, но об их неприязни все часовщики знали. Не иначе Шаман таким образом решил показать Лиху свое недовольство.

Лихо решил, что с этой маленькой проблемой он разберется на месте. Сейчас главное отоспаться, чтобы утром свеженьким и здоровеньким быть, как любила приговаривать его бабушка Нюра.

Она погибла в первый год после Катастрофы от рук мародеров. Тогда ошалелые от изменяющегося вокруг мира подлые люди стали сбиваться в стаи, они врывались в деревни, жгли и убивали людей ради того, чтобы присвоить чужое имущество, накопленные за годы честного труда деньги да кое-какие драгоценности. Кто тогда мог предположить, что деньги совсем скоро перестанут иметь ценность, станут цветными бумажками, которые разве что на растопку годятся. Вот одна из таких банд мародеров заглянула на огонек в деревню, где жила бабка Нюра. От деревни остались только угли.

Лихо же узнал об этой потере, когда в Угличе на барахолке у одного барыги всплыла старинная брошка в виде стрекозы, которой баба Нюра очень гордилась. Она ей досталась от матери, а той от ее матери. Так и переходила по наследству. А тут у Коли Жмота на прилавке лежит, глаз мозолит.

Лихо тогда Жмота в оборот взял. Тот кровью харкал долго, сперва упирался, а потом рассказал, что перекупил ее у Вани Столбняка, тот как раз из дальнего рейда вернулся.

Лихо Колю Жмота на волю отпустил. У него к нему никаких претензий не было. Тот в самом деле не мог знать, какую ценность эта брошка имеет для Лиха. А вот Столбняку так уже не повезло. Лихо его долго на лоскуты резал, пока тот всю банду не сдал.

Мародеров, что деревню бабы Нюры сожгли, Лихо с ребятами по одному вычислил и перебил. Все, что осталось от вещей бабки Нюры и не успело расползтись по барахолкам и рынкам Волги, он вернул. Эти вещи пылились у него на квартире на 1-й Пролетарской улице, неподалеку от мятежного района.