Сергей Мусаниф - Ф - значит физрук

И хотя Армандо призывал их защищаться, они решили напасть.

Но разница в уровнях и мастерстве была колоссальной.

Первым же движением шпаги Армандо выбил мачете из рук одного головореза, а вторым – пронзил его грудь. Парень с топором попытался напасть на него с фланга, не успевая высвободить свое основное оружие, Армандо выбросил в его сторону левую руку, и в ней тотчас же появилась еще одна шпага, чуть короче первой. Впрочем, ее длины хватило, чтобы проткнуть нападающему горло.

Пока Армандо разбирался с третьим, одноглазый попытался уйти в стелс.

Я швырнул ему в голову тяжелый деревянный стул, чем не только выбил из невидимости, но и лишил сознания. Ни секунды не колеблясь, Армандо проткнул лежащее на полу тело шпагой.

– Пусть это послужит вам уроком, – обратился он к присутствующим. – Нельзя убивать бардов.

На мой взгляд, это была абсолютно бесполезно. Вряд ли в головах посетителей этого притона оставалось столько свободной оперативной памяти, чтобы этот урок был усвоен.

Армандо убрал шпаги и вытащил две золотых монеты. Хитрый жук, утверждавший, что он на мели…

Одну монету он вручил предоставившей информацию белошвейке, а вторую отдал трактирщику.

– За доставленные неудобства и на уборку помещения, – сказал он.

Трактирщик попробовал золото на зуб, и я понял, что никаких стражников он вызывать не будет, а упырей с местного кладбища ожидает обильный ужин.

Армандо вернулся в картежный угол, подобрал с пола лютню и убрал ее в инвентарь. То ли отдаст какому-нибудь другому барду, а то ли в Коллегии есть комната, где хранятся инструменты всех павших коллег. По крайней мере, те, которые удалось найти.

– И вы обвиняли меня в том, что у меня под ногами горит земля, – сказал я, как только мы оказались на улице.

– Случается, что бардов убивают, – сказал Армандо. – И, хотя этот риск и является частью профессии странствующего музыканта, эти смерти по мере возможности нельзя оставлять безнаказанными. Сейчас у меня такая возможность была. И, кстати, вы мне почти совсем не помогли.

– Вы хорошо справились и сами, – сказал я.

Кроме того, мне не очень хотелось в таком участвовать. Это было, конечно, не избиение младенцев, да и головорезы, несмотря на невысокие уровни, были вполне настоящими, но меня преследовало ощущение, что два хайлевела забрались в детскую песочницу. Уверен, что Армандо, хоть он и не боевик по основному профилю, вполне способен в одиночку раскидать всю городскую стражу.

А мне, с моим непредсказуемым ультимативным навыком, в эти замесы лучше не лезть. Тысячу или сколько там лет простоял этот город, и пусть он стоит дальше. я и так тут уже главное здание разрушил.

– Насколько смерть Люпина осложняет нашу задачу? – поинтересовался я.

– Не слишком сильно, – сказал Армандо. – Конечно, он мог сообщить какие-то подробности, но основная информация у меня уже есть. Нам следует отправиться в соседнее королевство, добраться до берега моря и отыскать там один старый маяк.

– А затем забраться на его смотровую площадку и обратиться к ветру и океану? – спросил я.

– Нет, все гораздо прозаичнее, – сказал Армандо. – Человек, по описанию и образу действий похожий на Первого Игрока, работает там смотрителем.

– Головокружительная карьера для бывшего короля, – заметил я.

– Есть взлеты, есть падения, и все развивается по спирали, – сказал Армандо.

– Это не очень похоже на описание моей жизни, – сказал я.

– Вы молоды, – сказал Армандо. – Некоторые люди живут так быстро, что не успевают заметить даже один виток. Молодым всегда кажется, что жизнь – это отрезок, и только нам, старикам, известна правда

– А известно ли вам, старикам, куда нам идти прямо сейчас? – спросил я.

– Туда, – сказал Армандо и указал рукой. – Мы покинем этот город через западные ворота, как собирался бедняга Люпин. Приготовьтесь к длительному путешествию, мой юный друг, потому что оно начинается с одного шага, и мы этот шаг уже сделали.

Пафос этой речи был несколько испорчен, когда Дон Армандо споткнулся о торчащий из мостовой булыжник.

Глава 13

И мы отправились в путь.

В длительное пешее путешествие. Именно в пешее, потому что "ласточка" в этот мир не призывалась, а Армандо вообще оказался принципиальным противником использования маунтов и вообще любых транспортных средств, движущихся со скоростью большей, нежели скорость пешехода. Он утверждал, что путешествие непременно должно быть неспешным, так как в противном случае существует риск упустить что-нибудь важное.

В общем, в делах спасения мира бардов лучше не использовать. Пока они будут неторопливо идти пешком, любуясь красотами, разговаривая с каждым встречным и вынюхивая на рынке свежие слухи, зло десять раз соберет черную армию орков и обрушится на ничего не подозревающие мирные земли лавиной стали и огня. А барды потом придут на пепелище и будут восхищаться, как живописно разбросаны по полю битвы выбеленные солнцем кости.

Не забывая о своей отрицательной удачливости и исходя из общих тенденций, я ожидал от этого похода чего угодно. Что искомое королевство будет по периметру окружено огромной стеной, типа Китайской, только выше, и нам придется овладевать навыками альпинизма. Что по ходу дела мы вляпаемся в какую-нибудь местную войну, и чтобы продвинуться дальше, нам придется выиграть ее для одной из сторон. Что путь нам преградит разлившаяся от дождей река, а мосты все посмывало, а на паром очередь на три месяца вперед. Что по дороге нам все время придется отбиваться от диких разбойников, что на нас постоянно будут нападать свирепые волки, голодные медведи, разъяренные кабаны и боевые слоны.

Это вдобавок к длинному списку ребят, что уже идут по моему следу.

Но к тому, как протекало наше путешествие на самом деле, жизнь меня не готовила.

Бард пел.

У него был красивый, мелодичный, профессионально поставленный голос, и он использовал его постоянно. Он пел длинные баллады и древние сказания, короткие фривольные песенки, исполненные лиричности романсы и бравурные военные марши. От его пения у нас повышалась бодрость, выносливость и скорость передвижения. Песни снимали усталость и даже на время утоляли голод. Армандо утверждал, что песни отпугивают одних зверей и умиротворяют других, чем уберегают нас от нападения, и правда, за это время на нас никто так и не напал.

Может быть, просто не хотели связываться с парочкой сумасшедших, горланящих песни посреди тракта. Я имею в виду, первые два-три часа это было забавно, а следующие два-три часа это еще можно было хоть как-то терпеть.

Но потом это стало невыносимо, и у меня создалось впечатление, будто за мной бродит то ли хор Турецкого, то ли заклинивший магнитофон на ножках.