Сергей Мусаниф - Ф - значит физрук

– Да? Ты, видимо, не изволишь знать, кто я такой?

– Изволю, – сказал я. – Первый Игрок, Архитектор, альфа-тестер, один из тех, кто устроил вот это вот все.

– Вот это вот, как ты выразился, все – это инструмент, – сказал Магистр. – То, как ты им пользуешься, зависит исключительно от тебя. Молотком можно забивать гвозди, а можно проламывать головы.

– Когда люди приводят вот это сравнение с инструментом, они почему-то всегда говорят о молотке, – сказал я. – Как будто других инструментов в природе не существует. Но меч – это тоже инструмент, а попробуй им хотя бы побриться, например. О забивании гвоздей я уж и не говорю.

– Ты хочешь сказать, что не молоток я принес в этот мир, но меч?

– Ну, отца всех мечей в твоих руках я уже видел, – сказал я. – Отец всех молотков тоже где-то рядом?

– Тут ты меня уел, – сказал Магистр и расхохотался, отчего напряжение, нарастающее в последние минуты, немного спало. – Он уел меня, Дон. Что ты об этом думаешь?

– Ничего, мессир.

– Для поэта ты сегодня удивительно немногословен, – заметил Магистр. – Что-то случилось? В кои-то веки не можешь подобрать нужные слова?

– Я не рад здесь быть, мессир.

– Удивительное совпадение, – сказал Магистр. – Я тоже не рад, что ты здесь, Дон. Так давай поскорее с этим покончим. Идите за мной.

По винтовой лестнице мы поднялись на второй этаж, где находился совмещенный со спальней кабинет. Постель была разобрана, на столе валялся ворох каких-то бумаг.

– Здесь не прибрано, потому что я не ждал гостей, – сказал Магистр. – Но я их и не звал, так что довольствуйтесь тем, что есть.

– Мне нормально, – заверил я.

– Безумно рад это слышать, парень, – сказал Магистр. – Потому что тебе придется подождать здесь, пока мы с Доном будем высказывать друг другу все накопившееся.

– Как скажете, – я пожал плечами.

Они поднялись выше, и вскоре там хлопнула тяжелая дверь, и я остался один.

Никаких звуков сверху не доносилось, то ли они разговаривали полушепотом, то ли Магистр озаботился вопросами звукоизоляции.

Я сел за стол, полистал бумаги, они оказались совершенно неинтересными. По большей части эти были погодные карты и отчеты о передвижении каких-то кораблей. Еще там присутствовала личная переписка Магистра, и в ней наверняка можно было бы нарыть какие-нибудь компрометирующие его факты, если бы она не была зашифрована. По крайней мере, я ее прочитать не смог.

Может, просто автопереводчик глючит.

А может, это и не личная переписка, а счета из лавки зеленщика.

Еще на столе стояла ваза с яблоками. Я попробовал одно, и оно оказалось достаточно кислым, прямо, как я люблю.

Доев яблоко, я вышвырнул огрызок в окно, надеясь попасть в какого-нибудь эльфа. Но какой-нибудь эльф увернулся.

Прошло полчаса.

Потом час.

В голове я перебрал уже множество вариантов плана разговора с Магистром, но окончательного мнения у меня так и не сложилось.

Он был стар, он был опытен, он был явно не дурак, и, похоже, что по общепринятым меркам он был слегка ненормальным, и я понятия не имел, чего от него можно ожидать. Может, он похлопает мне по плечу и вытащит из инвентаря Венец Демиурга, а может быть, мне придется поближе познакомиться с отцом всех мечей.

Никаких иллюзий я не питал.

Я был текущим номером один, а он был Первым Игроком вообще, он создавал Систему, он был в ней и одновременно стоял над ней, и я не представлял, на что он на самом деле способен и какие возможности прячет в рукаве.

Та легкость, с которой он уложил второго номера Дома Красных Ветвей, меня впечатляла. Я помнил, насколько хорош был дважды убитый мной Гвейн, и этот парень по определению должен был быть еще круче. Но Магистр просто махнул мечом, и его не стало.

А что будет, если он на самом деле примется фехтовать?

Прошел еще час.

Я съел второе яблоко, опять не попал огрызком в кого-то из эльфов и мне стало скучно. Казалось бы, мне предстояла встреча и приватный разговор с одним из могущественнейших персонажей игровой вселенной, и неизвестно еще, чем этот разговор для меня кончится, а все равно.

Худшее, что может случиться – он меня просто убьет, но с мыслью о собственной безвременной кончине я свыкся уже очень давно. Еще до того, как вся эта игра началась.

Люди, как известно, смертны, и смертны внезапно.

Я высунулся в окно и предложил эльфам угостить их яблоками. Эльфы отказались, сдержанно меня поблагодарив. Да, в конченом итоге, мы собирались поубивать друг друга, но это же не должно нам мешать вежливо себя вести?

Наконец-то, еще спустя минут сорок ожидания, наверху открылась дверь и голос Магистра бодро гаркнул всему маяку сразу:

– Поднимайся, парень.

Что ж делать, я поднялся.

На третьем этаже обнаружилось нечто вроде маленькой гостиной. Буфет, изящный чайный столик на тонких витых ножках, чайный сервиз, два очень удобных на вид кресла. Чего в комнате не обнаружилось, так это Армандо.

– А где поэт? – спросил я, следуя приглашению Магистра и усаживаясь в свободное кресло.

– Мы поговорили и он ушел порталом, – сказал Магистр.

– Значит, это не его труп торчит из-за буфета? – спросил я.

Первый Игрок обернулся и посмотрел.

– А, нет, это не он, это мертвая проститутка, – сказал Магистр. – На той неделе заходила, по-моему.

– Бывает, – сказал я. Стоит ли пояснять, что никакого трупа там не было?

– Старина Дон рассказал мне про тебя много интересного, – заявил Магистр. – И еще много интересного я увидел сам.

– Это потому что я живу насыщенной полноценной жизнью, – сказал я.

– На тебе стоит отметка изначального мира, – сказал Магистр. – Довольно свежая, ты побывал там совсем недавно.

– Доводилось, – сказал я. Отвратительное начало разговора, хуже и придумать сложно, наверное.

– Каким проходом ты воспользовался?

– Тем, который охранял какой-то азиат, – сказал я.

– А, старина Вонг.

– Старину Вонга теперь зовут Брюсом, – сказал я. – И он проходит ускоренный курс обучения нечестному бою земных спецагентов.

– Как ты прошел?

– Забил его бейсбольной битой.

– Неплохо, – сказал Магистр и вдруг спросил без всякого перехода. – Хочешь посмотреть на мой меч?

– Не очень.

– А я все равно покажу, – он извлек прозрачную хреновину из инвентаря и положил ее на край чайного столика. – Когда я говорил, что это отец всех мечей, я имел в виду, что это самый первый меч. Прототип, на основе которого были созданы все остальные игровые мечи. И большая часть кинжалов. И в то же время он – сумма всех мечей этого мира, и его лезвию нет преград.

– Любопытная информация, – сказал я. – А что будет, если его разбить?

– Это невозможно.

– Для нас, русских, нет слова "невозможно", – сказал я. – Особенно если речь идет о том, чтобы что-то сломать.