Сергей Мусаниф - Физрук и вот это вот все

Поскольку ему не было задано прямого вопроса, Брюс промолчал.

Магистр остановился, изучая проход перед собой. Прошло секунд сорок, потом он нащупал на стене выступ, стукнул по нему рукояткой Отца Мечей и пять метров прохода оказались залиты выступивший из-под стен кислотой, и сверху посыпались отравленные шипы.

— Это ловушку можно активировать и наступив на пол — пояснил Магистр. — Но так проще и безопаснее.

Брюс опять промолчал.

— У нас есть около пяти минут, пока все тут не рассосется, — сказал Магистр. — А потом на нас навалятся сразу два демона, и возможно, мне потребуется твоя помощь.

— Я готов, Мессир, — сказал Брюс.

— Никогда в тебе не сомневался, — сказал Магистр. — Кстати, я раньше не спрашивал, но мне все же любопытно. А чем ты руководствовался, когда обучил того землянина своему уникальному навыку?

— Он был достоин, — сказал Брюс. — И он попросил.

— Исчерпывающее объяснение, согласен.

— Вы считаете, что я допустил ошибку, Мессир?

— Да нет, это был отличный выбор, — сказал Магистр. — С зловещими последствиями которого нам всем скоро предстоит столкнуться.

— Мне уже стоит сожалеть о сделанном мною, Мессир?

— Еще раз нет, — сказал Магистр. — На самом деле, ты не при делах, и даже тот землянин тут не при делах. Скорее всего, вы оба стали катализатором для вялотекущей реакции, проявления которой при ином раскладе нам пришлось бы ждать еще несколько десятков лет. А возможно, и веков. Кроме того, я полагаю, что вы были не единственными ее катализаторами. В Системе накопилось определенное количество критических ошибок, и после присоединения Земли они начали давать о себе знать.

— Насколько катастрофические последствия вы прогнозируете, Мессир?

— Это зависит… много от чего, — сказал Магистр. — Система, скорее всего, устоит, но вот будет ли она прежней, это большой вопрос. Впрочем, вселенная бесконечна, Система стремится к бесконечности, и все мы, и даже, как ни странно, я, всего лишь маленькие шестеренки в отлаженном механизме великого рэндома, так что я настроен довольно оптимистично. Кстати, кислота уже выдохлась, так что разберемся со всей этой фигней потом, а пока давай убивать демонов.

И демоны не заставили себя ждать.

Когда-то очень давно, во время одной из наших традиционных встреч в неформальной обстановке, мой добрый старый друг Кабан, ныне покойный, изложил мне свою теорию скуки.

Скука, утверждал он, это прекрасно. Скука приходит только вместе со стабильностью. Если тебе скучно, это значит, тебе не нужно думать о том, что ты будешь делать завтра, не нужно думать, чем ты будешь кормить свою семью, не нужно думать, как ты будешь платить по кредитам и сколько еще человек тебе надо уработать, чтобы хозяева тех ларьков на рынке перестали кочевряжиться и начали платить. Если тебе стало скучно, это означает, что ты перестал выживать и начал жить.

Довольно сомнительная, на мой взгляд, теория, но даже если принять эти рассуждения а отправную точку, Система делала все возможное, чтобы игрокам не было скучно. Может быть, в ней и существовали миры, в которых можно было жить, а не выживать, но я таких пока не встречал.

И в этом тоже была своего рода стабильность.

На руднике в Глубокой Дыре было скучно. Дни походили один на другой, и даже нападения пещерных крысоволков со следовавшей за ними обжираловкой не вносили особого разноообразия. Заключенные рубили тримерит, обслуживая финансовые интересы людей, которых никогда в жизни не видели, и это уже не было похоже на игру.

Это было похоже на жизнь.

Ну, откровенно говоря, это была такая себе жизнь… Мне она наскучила уже на третий день моего пребывания на руднике. А на четвертый день ремонтники наконец-то починили связь.

Был поздний вечер, рабочая смена уже закончилась. Я вышел из столовой, сытый, но не получивший от еды никакого удовольствия, и заработанные мной жетоны уныло позвякивали в кармане. Я уже начал прикидывать, не спустить ли мне их излишки в какой-нибудь азартной игре из числа тех, что заключенные устраивали вечером, и, видимо, погрузился в свои мысли слишком уж глубоко, потому как не заметил, как ко мне подошел охранник.

И это, кстати, еще раз свидетельствует о том, насколько я тут расслабился. В обычном игровом пространстве черта с два бы я дал кому-то так запросто ко мне подкрасться.

— Чем могу? — вежливо поинтересовался я. Странно, но местные вертухаи не вызывали у меня неприязни. Вообще никаких негативных эмоций.

Наверное, потому что они здесь почти в такой же… дыре, как и заключенные, которых они стерегут.

— Начальство вызывает, — сказал он.

— О как, — сказал я. — Передай начальству, я зайду, как только у меня будет свободное время.

— Сейчас, — сказал он.

— А вот и свободное время, — сказал я.

Тот же домик, тот же кабинет, тот же ветеран. Но что-то в выражении его изборожденного шрамами лица все-таки изменилось. Не знаю, что именно. Может, он просто выпил чуть больше, чем в прошлый раз.

— Вольношатающийся физрук явился, — сказал я, без приглашения опускаясь на стул. — Какие-то проблемы?

— Связь починили, — сказал начальник рудника.

— Так это же отличная новость, — сказал я. — Или нет?

— Сам решишь, — сказал он. — Сеть подняли утром, и я сразу же отправил на Остров доклад о твоей ситуации.

— Значит, всего через пару каких-то жалких месяцев мы получим ответ? — уточнил я, уже подозревая, что дела обстоят не так радужно.

— Хочешь выпить, сынок? — спросил он.

— Учитывая контекст, это предложение меня пугает, — сказал я. — Но отказываться не стану.

Он организовал все, не вставая со своего места. Просто открыл ящик стола, вытащил оттуда два средне-пыльных стакана и початую бутылку какого-то напитка, но цвету и консистенции напоминающего виски.

Мне он налил на два пальца, а себе — добрую половину стакана. Справедливо, у нас и комплекции разные, и стаж не так, чтобы одинаковый.

Мы выпили без тоста и не чокаясь. То ли здесь так было не принято, а то ли речь шла о моих похоронах. Впрочем, напиток напоминал виски и по вкусу, и был довольно неплох.

— Значит, мы не будем ждать ответ пару каких-то жалких месяцев? — уточнил я.

— Я уже получил ответ, — сказал он. Кажется, теперь я понял, что изменилось в выражении его лица. Там появилось сочувствие. — Два часа назад.

— И что там?

— Ты знаешь человека по имени Мормаэт?

— Э… — было что-то знакомое в этом сочетании букв, что-то вертелось у меня в голове, но с каким-то конкретным визуальным образом никак не связывалось. — А я точно должен его знать?

— Судя по тому, что он вызывает тебя на смертельный поединок, что-то о нем слышать ты все равно должен был.