Алексей Ноунэйм - Два пламени [litres]

Двойного транса уже не хватает. Их главный тоже не остался в стороне. Мы сошлись. Скорость на скорость с постоянными ударами пси и прощупываниями защиты. Странно, но моя личная защита держит удар. Я, правда, те же структуры вампирчиков повторил и с ней, а их сами набрасываю в бою на противника. Он их прибивает постоянно, но я снова набрасываю. Пока что я набрасываю больше, чем он прибивает.

В плане схватки все грустнее. На боль мне плевать, но подвижность ухудшилась, и бок распорот – я там усиливал скаф, твою же мать! Но и противник заценил ножички – не сдох, что странно, ну я его всего-то чуток коснулся. Теперь он не старается их отводить или блокировать – от них уходит. Под ногами постоянно попадается всякая мелочь – что противник, что я прибиваем ее, не до нее сейчас. Мы равны. Впервые я встретил не более сильного, но равного мне. Если бы не его длинные клешни, я бы его уже убил, но он, гад, умеет ими пользоваться. Кидать бесполезно – уклонится. Формирую большой усиленный насос с ниточкой ко мне. Какие расчеты, о чем вы! Делаю наобум. Кидаю в противника – вот и ему поплохело, а мне пошла сила. Противник понял, что проиграл, и бросает в меня то, что готовил, видимо, все это время. Но я чувствую, что ещё структура не полностью наполнена.

Лед. В меня вмораживается лед. Если я – это огонь, огонь боя и ярости схватки, то он лед. Лед бездны и расчета. Мы разные. Сама суть противоположности. Вот мы и встретились, враг мой. Лед промораживает огонь, огонь топит лед. Кто сильнее, не понять, но я рывком поглощаю его и сущность создателя. Плевать на структуры и прочую хрень. Тут уже нет правил. Есть только одно – противостояние льда и огня. Выпадаю из второго транса. Выпадаю из первого транса. Поток льда так и идет – ему все равно на все трансы, вместе взятые. Болит огонь. Жуткая боль. Огонь – это я. Боль во мне. Нет, теперь я и огонь и лед. Вы оба мои. Впитываю в свою сущность и то, и другое, и пропечатываю ее своей новой печатью. Откуда пришло это знание, понятия не имею. Времени нет думать, я просто делаю.

Боль стихла. Эхо ее разламывает тело на куски, но я терплю. Противник мертв. Я стою над его трупом. Десантники и охотники держатся. Закуток владетеля очень удобный для обороны. Зову их.

– Сюда становимся в оборону. Раненых назад. Держать позицию. Я впереди, остальные меня прикрывают.

– Принято, – десант есть десант, и никаких соплей.

Занимаем закуток, отбиваемся от разных пауков и прочих тварей, но они какие-то уже не такие. Строители, что ли, или обслуга – откуда я знаю. Но их много. Редко попадаются солдаты и суперсолдаты. Держимся, но я все чаще пропускаю удары – меня постоянно выбивает из трансов, во мне варится лед с огнем. Пси-удары не получаются вообще, но артефакт над нами держит защиту от пси – как же хорошо, что я его сделал, без него нас уже раздавили бы. Много их. Очень много. У десанта туго с боеприпасами – экономят. Я работаю ножами впереди, но я уже не тот. Надолго меня не хватит. Нам бы помощь.

Помощь пришла минут через двадцать. Мы отбились. Потом долго зачищали туннели. Нашли их кладку – она огромна! Тысячи и тысячи особей. И они начинали вылупляться из коконов. Нашли столовые – множество мумий. Человеческих тоже много. Зачищали два дня. Меня подлатали, и я гонял на стимуляторах все это время.

Потом долго грузились в боты. Людей было много, я даже не представлял, что столько будет. Что странно, я жестко прописал сумму и оставил деньги все на счету. Их не хватило бы.

Погибло тоже много. Десантников я уже насчитал двенадцать команд. Размах, однако. Охотники все щеголяли старенькими плазменными винтовками. Пауков забрала себе корпорация, я оставил себе главного и не волнует – этот мой. Потом был полет домой и капсула.

Вылез я из капсулы только через двое суток – неслабо меня поколбасило! Скаф только выбросить. В запасе есть один, но надо заказывать новые, а значит, нужны деньги. Поотвисал в душе с час. Не спеша оделся и вышел на улицу, я уже разослал сообщения, что здоров, и хочу встретиться в баре у Ивера.

Жители деревни как-то странно себя вели: каждый не просто здоровался, а норовил остановиться и поболтать ни о чем. Сначала я повелся, но потом решил, что до бара я дойду только к вечеру, и лишь церемонно раскланивался и бросал, мол, рад тебя видеть, друг, но договорился о встрече – спешу. Помогало. В бар пришел, естественно, последним, все уже пили планетарку без меня.

– Привет, друзья, чуть запоздал, но просто жители себя как-то странно ведут.

– Ты теперь гордость поселения. Как же, такую орду задавить, да еще их владыку убил один на один. Такого тут и не слышали.

– Надо же, не ожидал.

– Ага, еще перебил половину из двадцати тысяч архов самолично.

– Ну, во-первых, не половину, а во-вторых, да не было там столько этих пауков.

– Было, не было, но цифры растут из пересказа в пересказ.

Я чуть не поперхнулся куском мяса:

– Так и до миллиона дойдет.

– Нет, не дойдет. Это уже вранье, а вот тысяч на тридцать число вырастет – тут все, кто участвовал в атаке, герои, и каждый рассказывает, что он минимум сотню завалил.

– Ха-ха-ха, это ожидаемо.

– Вот-вот, но они в один голос твердят, что ты вообще тьму-тьмущую убил.

– Я не считал, но не так и много вроде. Вы из плазмы их неслабо складывали.

– Я видел, как ты их складывал, столько никто не убил точно.

– Слушай, а чего некоторые на меня с каким-то ужасом смотрят и чуть ли не переходят на другую сторону улицы?

– А ты себя видел в бою?

– О чем ты?

– Ну, представь размытую тень, что даже нейросеть не успевает отслеживать, и вокруг нее падают архи-солдаты. Безостановочно. На тебя выплескивалась река солдат – и умирала. Мы же когда высаживались, думали, все, закончилась служба. Они хоть и безоружные были, но ведь пси-ударами бьют. А так все удары ты собирал, а мы лишь края отстреливали. Так бы там и легли все, мало нас на архов. Обычный расчет – один к пяти. Ну, такие, как я, один к одному идут в размене. Вот и считай.

– Хм, ну, вроде ничего страшного, непонятно немного, но страшного не вижу.

Тут не выдержал док:

– Ал, да когда ты стоял, от тебя такая волна ярости и смерти шла, что в жар бросало, и хотелось вообще сбежать к бездне на границу. А когда их владыка ударил, все удар почувствовали, и что он на тебя шел, и ты принял, и твой ответ тоже. Это и захочешь, не забудешь. Мне еще долго будет сниться.

– Не преувеличивай, док.

– Ничуть он не преувеличивает, потому и боятся тебя до дрожи в коленях. Ярость и смерть – это каждый запомнил. Мне тоже хотелось рвануть не глядя в лес или еще куда, только чтобы подальше.

– Чего ж не рванул?

– А выбор был? Не было его, и это все понимали. Скажи, Ивер, ты-то уж наслушался.

– Да, я наслушался и рад, что тут остался. Лучше я тут проживу, чем от страха умру.