Сергей Мальчушкин - Амбиции [litres]

Глеб переместился к двери лифтовой шахты южного шлюза. Поиск панели ручного управления не занял много времени. За дверцей размером тридцать на тридцать сантиметров прятался архаичный огромный вентиль, отдаленно похожий на штурвал древних кораблей. Раскрутив его против часовой стрелки, Глеб открыл дверь шахты на достаточное для человека в скафандре расстояние.

В шахте было так же темно, как и в кают-компании. Лифтовая кабина угадывалась далеко вверху. На расстоянии всего-то трех метров от дверей в стене шахты было видно круглое отверстие технического коридора. Миновав длинный коридор, на перекрестке изменили направление на перпендикулярное, спустя еще десяток метров Глеб и Фредерика оказались у стены длиной метров шесть и высотой около трех метров. Ввиду невесомости размеры были относительными, но обоим было легче ориентироваться, признавая короткую сторону стены шириной, а длинную длиной.

Стена с одной стороны состояла из аккумуляторных блоков в виде кубов со стороной примерно пятьдесят сантиметров, а с другой стороны к каждому аккумулятору крепилось множество кирпичиков вычислительных блоков ИскИна сантиметров по пятнадцать каждый, между которыми аккуратными жгутами уложена паутина проводов в блестящей изоляции. То тут, то там от стены отходили и ныряли в бездну переборок плотные жгуты кабеля. Детальное изучение аккумуляторных секций показало масштаб аварии.

Каждый аккумулятор, большинство вычислительных блоков и несчетное число проводов были иссечены и пробиты навылет мелкими осколками. Часть жгутов кабеля плыли в пространстве технического помещения обрубленными лианами. Картина разрушения потрясала.

– Юрген, ты меня слышишь? – позвал Глеб.

– Да, отчетливо. Что случилось? Обнаружили блоки управления ИскИном?

– Это не имеет смысла. Мы в помещении резервного электропитания ИскИна. Здесь каша из осколков. Я не специалист в электронике, но на первый взгляд это железо восстановлению не подлежит. Все аккумуляторы пробиты навылет. Вычислительные блоки напоминают решето. ИскИн мертв. Что будем делать?

– ИскИн не мертв. Это только часть вычислительных мощностей, – возразил Юрген. – Если мы сможем подать питание на уцелевшие блоки в других отсеках, Зинаида оживет. Переходите ко второму пункту нашего плана. Реактор может быть цел, так как по соображению безопасности находится на противоположной стороне сферы корабля. Ты понял, что произошло?

– Пока непонятно. Здесь все изрешечено осколками. Коммуникации до этого зала выглядят целыми. Что ближе к внешней обшивке, сказать не могу, так как не вижу. По схеме корабля там только топливные баки и энергетика солнечных батарей. Кроме баков, ничего жизненно важного нет.

– У меня только две версии. – Юрген глубоко вздохнул. – Это либо космический мусор, не учтенный Зинаидой при экстренном прокладывании курса, либо в нас стреляли. Первый вариант не очень реалистичный, так как мусор в непосредственной близости к кораблю Иск-Ин ее уровня пропустить не мог. А вот вторая версия более реалистична.

Глеб указал Фредерике жестом на выход из помещения в технический коридор.

– В таком случае нам лучше не спешить с запуском энергетики, – предположил Глеб. – Сейчас со стороны мы выглядим покореженным куском железа с линейным движением. Работающий реактор неизбежно будет нас засвечивать на поисковых радарах.

– Нам обязательно нужна энергия и работающий ИскИн. Другого выбора нет, – отрезал Юрген. – Диагностика каюты Александра показала работоспособность системы жизнеобеспечения. Но датчик воздуха фиксирует постоянное снижение давления. Система компенсирует атмосферу из запасов, но их хватит не более чем на пять часов при текущем темпе потерь. Где-то есть свищ. Я одеваюсь и отправляюсь на поиски дыры. Попробую ее закрыть. Дистанционно больше ничего сделать не могу.

– Что с Александром? – вмешалась в разговор успокоившаяся Фредерика. Ее голос перестал дрожать, но оставался заметно слабым.

– Я не знаю, – тихо отозвался Юрген. – Нет связи с ложементом. Никакой.

– Он погиб? – спросила Фредерика еще тише.

– Не обязательно. – Глеб подлетел ближе и сжал ее руку в своей, стараясь передать спокойствие уверенным прикосновением. – Юрген говорил о воздухе в каюте. Значит, там можно дышать. А ложемент является автономной системой с собственными батареями. У нас есть только факт отсутствия связи. Сам по себе он ни на что не указывает.

– Абсолютно точно, – поддержал его Юрген, – для доступа в каюту нам нужна герметичность кольцевого коридора или кают-компании. А для этого нужна энергия и работающий ИскИн со своими ремонтными дронами. Поторопитесь.

Глеб и Фредерика миновали технические коридоры быстрее, чем в первый раз. На аварийном планшете схема систем ИскИна была заменена на схему энергетики корабля. Согласно ей помещение ручного управления реакторной установкой находилось в северном полушарии, ближе к внешней оболочке. К нему вели два технических коридора. Один – непосредственно от внешней обшивки корабля, другой – из кольцевого коридора. Напарники выбрали кратчайший путь со стороны внутреннего пространства. Этот путь был более рискованный ввиду прохождения непосредственно мимо реакторной установки, которая, как опасался Глеб, все же могла сильно фонить.

В кольцевом коридоре, как и на всем корабле, воздух отсутствовал. Путь до технической двери в реакторный отсек занял не более полуминуты. Глеб и Фредерика разделились, облетая пространство коридора с двух сторон от центра корабля, но не обнаружили видимых повреждений стен. На детальный осмотр времени у них и не могло быть, но серьезные повреждения целостности стен, вызванные ударной декомпрессией, были бы видны сразу. Это обнадеживало, так как шанс закрыть миниатюрные повреждения обшивки были выше, чем возиться с большой дырой в кают-компании. А объемы помещений, следовательно, и потребность в воздухе были на невооруженный первый взгляд сопоставимы.

Глеб раскрыл в стене еще одну скрытую дверцу с ручным приводом двери в технический коридор. Несколько поворотов круглого штурвала откатили дверь в сторону, открыв перед напарниками длинный коридор, с рядом люков в смежные помещения. В дальнем конце виднелась такая же дверь, но уже в рубку ручного управления реакторной секцией. Глеб вызвал на своем планшете данные по уровню радиационного излучения. Экран задумался на долгие пять секунд, сопрягаясь с датчиками скафандра, и наконец выдал зеленые цифры нормы. Они отличались от ноля, но соответствовали допускам для работы в аварийных скафандрах.

– Юрген, – позвал Глеб конструктора, – хорошая новость номер один: реактор не фонит выше нормы.