Дмитрий Силлов - Закон Черного сталкера

– Настя? – вырвалось у Харона. – Но… что с тобой стало?

«Я просто стала матерью, – раздалось в его голове. – И потеряла того, кого любила. Поэтому сейчас ты можешь занять его место, а также разделить со мной власть над Зоной. Что скажешь?»

Чего скрывать – Харону нравилась прекрасная валькирия, пришедшая в этот мир из другой вселенной. И мысли такие у него были, хотя он тщательно старался скрывать их. Да, в его кошмарном теле жили вполне человеческие желания – но он не давал им волю, осознавая, насколько его вид ужасен для окружающих…

Сейчас же Настя предлагала ему выпустить их наружу, дать свободу любить и, возможно, самому стать любимым. Но – Настя ли? Может, ужасный монстр захватил девушку и манипулирует ею, ибо сложно поверить, что этот жуткий клубок щупалец – ее сын?

А между тем он постепенно приближался.

Пятьдесят метров…

Сорок…

Тридцать…

Уже в рассветной полумгле можно было разглядеть широко открытые глаза Насти, горящие прекрасной синевой – такой притягательной, манящей, обещающей… Уже не видел Харон кошмарных щупалец за ее спиной, только эти глаза, в которых хотелось утонуть, забыть обо всем, расслабиться – и нежиться в плену у давно забытого чувства…

Двадцать метров…

Десять…

Где-то в уголке сознания шевельнулась мысль, что чудовище уже в мертвой зоне, и ни с мачт освещения, ни со смотровой вышки снайперам его уже не достать. Разве что с колеса обозрения…

Но мысль была вялой и какой-то совершенно ненужной. Даже непонятно, как она могла появиться? Неужели он и правда собирался стрелять в эту женщину, прекрасную, словно сама любовь?

Пять метров…

Харон шагнул вперед, бросив оружие и протянув руки навстречу Насте. Его мощное тело сломало турникет, снесло, словно крепостным тараном, но Харон этого даже не заметил. Его сознание сейчас плавало в нежных и ласковых волнах внезапно нахлынувшего чувства, которого он был лишен все эти долгие годы. И единственное, чего он хотел, – это коснуться той, кого он тайно и безответно любил с той самой минуты, когда впервые увидел.

И ему это удалось.

Сожженные, но сохранившие чувствительность пальцы коснулись ладони Насти – и Харон поразился, насколько у девушки мягкая и нежная кожа. Впрочем, разве могло быть по-другому?

– Я… люблю тебя, – проговорил он, чувствуя, как по его изуродованным щекам текут слезы – давно забытое ощущение, которое осталось далеко в прошлом…

– Я тоже тебя люблю, – тепло улыбнулась Настя.

Она не обманула.

Она и правда любила все, что нравилось ее сыну, щупальца которого обвили мощную фигуру Харона с ног до головы и сейчас активно качали из него энергию. В теле бывшего предводителя группировки «Монумент» черной, токсичной крови было немного, а вот аномальной энергии – хоть отбавляй. И Настя была счастлива, как может быть счастлива мать, которая сумела найти для своего ребенка необычное и на редкость вкусное лакомство.

Бар неподалеку от Новошепеличей пользовался дурной славой. Во время Чернобыльской аварии через село прошел северный след радиоактивного заражения, и теперь в этом районе периодически видели «носителей» – мутантов, получившихся в результате научных опытов с домашним скотом и калифорнийскими червями, которых создали на экспериментальной ферме. Напоминали они куски красно-черной плоти, слепленной из фрагментов тел быков, коров и овец, из которых во все стороны торчали белесо-зеленоватые черви толщиной с человеческую ногу. Ясное дело, что питались эти твари исключительно мясом, причем явно предпочитая человечину. И хотя бар охранялся парой пулеметчиков, упакованных в экзоскелеты, популярности это ему не прибавляло. К тому же поговаривали что бармен не заморачивается очисткой воды, которую он брал из протекающей неподалеку Припяти, потому щи и самогон мерить счетчиком Гейгера в этом заведении не рекомендовалось, дабы не портить себе настроение перед обедом.

Но троих сталкеров, что сидели за дальним столиком возле стены, все это совершенно не волновало. Они с аппетитом трескали подозрительного вида жаркое, запивая еду мутным квасом, и по их виду было понятно, что их все вполне устраивает.

Бармен, маячивший за дубовой стойкой, подозрительно косился на посетителей. Обычно сюда забредали либо зеленые «отмычки», не слышавшие о репутации заведения, либо полные отморозки, которым сам черт не брат. На первых эти трое были совершенно не похожи. Значит, или крутые бандиты, или армейцы, решившие, что в Зоне заработают больше, чем на государственной службе. И с теми и с другими беды не оберешься, если им что-то не понравится. Причем основания для этого были: при воспоминании о продуктах, из которых готовились жаркое и квас, у хозяина заведения появлялась легкая тошнота. И теперь бармен прикидывал, как лучше сделать – сразу на всякий случай приказать пулеметчикам завалить гостей или подождать. Авось обойдется. Эти стакеры сами наполовину мутанты, и желудки у многих из них словно биореакторы, переварят любую органику. Оставалось надеяться, что эти – из таких. Ибо пускать всех посетителей бара на жаркое – это уж как-то совсем не солидно. Надо хотя бы через одного…

Снаружи заведения раздались возмущенные голоса. Кто-то пытался прорваться внутрь, а охрана их не пускала.

– Кто там? – негромко спросил бармен, нажав неприметную кнопку, замаскированную под пуговицу на воротнике.

– «Борги», – раздалось в левом ухе. – Двое тащат третьего, который весь в кровище и того и гляди кони двинет.

– Это ты сейчас кони двинешь, паскуда! – взревел голос, полный нечеловеческой ярости. Ну да, ну да, «борги» за своих товарищей глотки порвут кому угодно, и все такое. Слышали, знаем.

– Пустите, – сказал бармен.

«Боргов» он не любил. Раньше бы приказал стрелять. Безотходный вариант. Все, что на трупах, – законный хабар, а тела – клиентам на жаркое. Зона все спишет. В случае чего – не видел никого, не знаю ничего.

Но то раньше.

Нынче же времена иные. Артефактов в Зоне кот наплакал, соответственно, и клиентов заметно меньше стало. Поэтому приходится бороться за репутацию среди членов основных группировок.

Дверь распахнулась, и двое плечистых «боргов» в знакомых черно-красных защитных костюмах втащили в бар третьего – в полностью черном от запекшейся крови. Бармен только глянул на мраморно-бледное лицо раненого и сразу все понял. Зря эти кабаны надрывались, не жилец их кореш. По ходу, крови из него вытекло литра три, так что это, считай, гарантированный труп, который ластами хлопнет в самое ближайшее время.

Но «борги» в это верить отказывались, хотя, небось, сами мертвецов повидали немало на своем веку. Подтащили, смахнули стаканы на пол и, водрузив тело на стойку, уставились на бармена.