Кирико Кири - За пределом [Author.today]

— Помогал с чем? Я тебе много с чем помогал, — пожал я плечами, отложив на мгновение книгу. — Домашка, уроки, уборка твоей комнаты… — слегка улыбнулся, — твой бизнес.

— Ну чё ты начинаешь, — поморщился он. — Мы все ошибаемся. Да и не про эту хрень я, — замахал он головой. — Помнишь, тогда, в младшей и средней школе… — Алекс перешёл на шёпот. — Ну, с сейфом…

— Взлом? — спросил я.

— Да тише ты, — зашипел он и ещё раз оглянулся. Но всем, естественно, было наплевать на нас и на то, о чём мы говорим. — Тут просто у меня знакомый. Надёжный знакомый. У него есть сейф. Ему надо его открыть. А ты тогда его вскрыл, как консервную банку.

— Ну, тот сейф был действительно консервной банкой. Пусть лучше наймёт мастера или возьмёт какой-нибудь…

— Да нет же, ты ни хрена не понял. Надо открыть его аккуратно, без ломания стен.

Возвращаясь мысленно к этому моменту, я понимаю, что после этих слов мне не надо было даже спрашивать про это. Просто безапелляционно сказать «нет». Я прекрасно понимал, что имеют ввиду, когда предлагают «немного заработать» и мягко описывают суть, не маленький. Это было настолько очевидно, что догадался бы даже ребёнок. Но интерес был сильнее, и никто тогда не знал, чем может обернуться любопытство.

— Ты понимаешь, что сейчас мне предлагаешь? — поинтересовался я.

— Естественно, — кивнул он. — Тебе просто надо прийти, открыть его и всё.

— Взломать, помочь обокрасть, — уточнил я. — Криминал.

— Нет, обкрадывают те, кто забирает что-то. Ты же просто поможешь открыть его. Да и заплатят тебе за это.

Заплатят. Слово сказано, именно к этому слову я вернусь потом. Если бы я его не услышал, то никогда бы не вернулся к этому разговору и никогда бы не вспомнил о нём. Ничего бы не произошло. Но, как говорят у нас, река начинается с маленьких незаметных ручейков.

— Дело не в деньгах. Ты сейчас на полном серьёзе мне это предлагаешь? — решил уточнить я.

— Естественно.

— Нет.

— Так безапелляционно, — вздохнул он. — Тебе же нужны деньги. Ты сам говорил, что и делаешь только, что работаешь, разве нет?

— Нужны, но не такие, — вернулся я к книге. — Да и тебе не советую. Серьёзно, как другу говорю, брось эту хрень.

Я знаю такую работу для подростков. В первую очередь потому, что у меня папа работал в полиции. От него я таких историй очень много наслушался. Как наслушался и того, что таких работников берут в первую очередь потому, что от них потом легко избавиться в случае чего. К тому же, с его слов, немало детей идут на это, потому что это круто в глазах других. Но я подобной необходимостью не страдал, как и не желал впутываться в подобные дела даже за деньги.

— Да ладно, ты чего, зассал, что ли? — усмехнулся он и толкнул меня в плечо. — Лёгкие деньги. Сколько ты получаешь, восемь баксов за час? И работаешь грузчиком в магазине, полы потом трёшь ещё. А здесь тебе заплатят целых пять сотен, ты прикинь!

Алекс знал, куда бить, чтоб поддеть меня. Но пять сотен долларов... Это много, очень много для меня. Учитывая тот факт, что подработка у меня всего четыре часа, и за день я могу заработать всего тридцать два доллара, мне бы пришлось ради таких денег горбатиться непрерывно чуть больше полумесяца. А здесь за один день…

— Нет, — покачал я головой.

— Да ладно, это же пять…

— Нет, я серьёзно. Ещё не хватало, чтоб потом меня собственный отец в тюрьму вёз.

— Да не будет…

— Нет, — твёрдо ответил я, посмотрев на него серьёзно. — Прекращай это. Я не стану подобным заниматься.

— Да я просто предлагаю, — поднял он руки, улыбаясь. Всего мгновение, и туча тайны, которая зависла над нами, рассеялась. — Нет так нет. Разговора нет, раз не хочешь.

— Разговора нет… за такое твои собственные родители тебе настучат по голове.

— Да чего ты за родителей-то сразу?

— А разве нет? Ты пойди маме своей скажи, где решил поработать.

— Да хрен с тобой, — отмахнулся он. — Я же просто предложил. Однако, если что…

Алекс сделал знак рукой около уха, типа перезвонить ему, если вдруг передумаю.

Но я не передумаю. По крайней мере именно так я думал в тот момент.

Я был на работе, когда мне позвонила мама. Натирал шваброй полы в отделе овощей, понимая всю тщетность занятия, да и бытия моего тоже, так как каждый подходящий покупатель, которых здесь было немало, тут же оставлял на белом кафеле отпечатки. Это была бесконечная работа. И я подозревал, что меня на неё поставили только для того, чтоб занять чем-нибудь, лишь бы не сидел на месте. Словно пытались выбить каждый доллар, который мне платили. Потому я медленно, монотонно тёр шваброй, радуясь, что здесь было прохладно, и я не потел, как последний толстый свин.

Бесполезная работа для бесполезного человека.

— Да, ма, что такое, я на работе, — выдохнул я в трубку, прекратив на мгновение своё бесполезное занятие. Выдохнул так, словно был занят действительно чем-то важным.

Но уже через пять минут, отпросившись, собирал свои вещи и прикидывал, за сколько успею доехать до больницы. Рука невольно тянулась к крестику, а в голове проносилась самая быстрая молитва из всех, которых я знал, чтоб на этот раз всё обошлось.

Кажется… седьмой маршрут должен был быть самым коротким. Этот автобус был всегда забит до отказа, и я предпочитал им не пользоваться, однако в этот день это не играло никакой роли. Едва ли не с разгона я втиснулся в него, пользуясь своей массой и не обращая внимания на возмущения людей. Они меня интересовали ровно так же, как грязь на земле.

То, что сказала мне мама по телефону, не стало новостью, однако каждое такое событие я встречал со страхом.

У моей сестры вновь приступ.

И если её вновь увезли в больницу, это лишь значило, что самостоятельно его она пережить не могла. В свои шестнадцать я отлично представлял, что происходило. Потому каждый раз ехал в уже знакомую больницу, боясь, что сестра в больничной сорочке — последнее, что останется в моей памяти о ней.

Я с неприятной болью в душе чувствовал, что устал от этого, устал ждать новости о том, что дорогой мне человек на этот раз до конца останется в больнице. Я ненавидел себя за эти мысли, за собственную слабость, что были во мне и моей голове, но ничего не мог поделать. Я устал бояться и ждать, когда всё будет кончено.

Думаю, устала от этого вся моя семья, хотя со слезами на глазах мы каждый раз срывались в больницу к моей сестре. Просто иначе мы не могли — она была частью нас, мы — частью неё.

Наша семья изначально даже считалась многодетной. Папа и мама умудрились нарожать сразу четверых, хотя тут надо сказать спасибо сёстрам — они у нас близняшки. Старший брат, две близняшки и я, младший. Мама — учитель литературы, которая привила мне любовь к книгам настолько, что я им предпочёл общение со сверстниками. Папа — полицейский, который всё собирался стать детективом. Он научил меня… быть настолько реалистом, что я начал выглядеть пессимистом. Однако благодаря ему, как говорила мама, я был куда взрослее своих одноклассников.