Фалько - Наследие

Джим придержал для меня полог, пропуская в палатку. Внутри было тепло, даже жарко. Небольшой походный столик в центре, две кровати. На одной в рядок разложены вещи. На вторую наспех наброшено покрывало, куда Джим и уселся. Зевнул.

— В монастыре интересно? — спросил он.

— Нет. Скука, монахи и глупые техники.

— Ага, — Джим как-то непонятно хмыкнул, повалился на кровать, уставился в потолок.

Я же облачался в комбинезон, постепенно подтягивая и подгоняя ремешки. Вещь хорошая, разработанная в Японии. Удобно тем, что не мешает использовать особые техники, не проводит электричество, устойчива к порезам и огню, почти не промокает. Я бы предпочёл что-нибудь полегче, но не люблю холод и сырость. Камуфляж выбрали лесной, ближе к тёмно-зелёным оттенкам. Надев тёплую лыжную шапку, я уже начал взмокать. Как Джим в такой жаре может сидеть, да ещё и в комбинезоне? Сопреть ведь можно.

— Я готов. Пошли совещаться с военными и получать указания.

— Приказы, — поправил он. — Только и делат что приказы дают.

В тёплой одежде и чувствуешь себя гораздо комфортнее. Теперь ледяной сквозняк в ангаре совсем не ощущается, так кожу на щеках немного пощипывает. Я успел пройти пару шагов от палатки, как на моей шее повисла Марго.

— Кузя! — едва не завизжала от радости наш штатный снайпер. — Я так по тебе скучала! Наконец-то мы снова идём на задание, как в старые добрые времена.

— Когда это они успели стать старыми и добрыми? — я отодвинул её, так как она уже тёрлась щекой о мою щёку, норовя чмокнуть в губы. — Хватит приставать к женатому мужчине.

— Вредный ты, — она вздохнула. — Вот когда уже наберёшься храбрости и мужества забраться в мой спальный мешок и воспользоваться беззащитной женщиной.

— Любой, кто попытается, получит нож в почку, — хмыкнул я. — Вон, наёмники от тебя как от чумной шарахаются.

Она надула губки, но под руку успела ухватить. Мы шли к машине, рядом с которой ждали Фа Чжэн и Василий.

— Как девчонки? — спросил я.

— Нормально. Переодеваются. Держи. Наумовы передали. Говорят, что ты перетренировался и сил много потратил, — он протянул пластиковый высокий стакан со знакомой этикеткой и надписью: «Экстра 10к». — Едем?

На стаканчике стояла дата изготовления, вчерашнее число и срок годности в семь дней. Подумав немного, вернул ему стакан.

— Император Цао вчера меня отличным вином угощал, — сказал я. — Конечно, не эта гадость, но кровь до сих пор бурлит. Оставь, может после задания выпью. Не хочу злоупотреблять.

Мы дружно погрузились в машину, за руль которой сел Фа Чжэн. Я тайком вздохнул, подумав о Войтеке. Его очень не хватало. Некому теперь отгонять от меня Марго, травить старые анекдоты, ругаться на ужасные дороги там, где их в помине не было.

— Василий, что насчёт связи с домом? — спросил я, на что мне протянули телефон.

Машина уже выехала из ангара и медленно двинулась к административному зданию аэропорта. Я же выбрал иконку брата на экране, нажал кнопку звонка. Ответил он на втором гудке.

— Слушаю, — послышался его бодрый голос.

— Это Кузьма.

— О, ты добрался? Отлично!

— Слушай, что с Оксаной? Она же в Японии с мужем.

— Уже нет. Дядя Ринат вывез их в Италию, к маркизу Сальви. Пришлось «чёрные» паспорта им делать.

«Чёрными» назывались паспорта наёмников, с которыми можно было путешествовать даже самому разыскиваемому в мире преступнику. Собственно, Пойзон Бэр со своей командой так и путешествовал.

— Понятно. Как мама?

— Как всегда. Я её кое-как занял строительством семейной усыпальницы. Наумовы на неё плохо влияют. Вернёшься, расскажу. У нас всё хорошо, даже лучше, чем могло быть. Сам будь осторожен и не подставляйся лишний раз.

— Хорошо. Конец связи.

— Конец связи, — повторил он и положил трубку.

Я вернул телефон Василию. Ну хоть с чем-то всё нормально. За Оксану я переживал. Японцы вполне могли взять её в заложники или ещё что-нибудь в этом роде. Маловероятно, конечно, но исключать такую возможность нельзя.

До двухэтажного административного здания было рукой подать. Фа Чжэн даже не разгонялся, чтобы я успел поговорить по телефону. Военные взяли территорию под контроль, установив шлагбаум, поставив рядом несколько больших палаток и машин. Из всей техники я смог опознать только машину связи, по характерной антенне на крыше. Василий предъявил пропуск на въезде, в нас посветили фонариком и пропустили. Несмотря на позднюю ночь, в здании свет горел во всех окнах, суетились люди. Мы дружно поднялись на второй этаж. Заметив парочку знакомых личностей, я не мог не подойти.

— Что, тоже не спится? — спросил я с улыбкой на лице.

— Да что-то бессонница мучает, — отозвался Роман Орлов.

Его брат промолчал, хмуро посмотрев на нас. Тася говорила, что они служат в каком-то особом военном подразделении, в задачу которого входило решение проблем, таких как с Курильскими островами. И только если им не хватало сил, ставили под ружьё мастеров из благородных домов. Одеты они примерно как и я, в защитные комбинезоны, только расцветкой чуть светлее. На локтях и коленях защита, из карманов торчат боевые перчатки.

— Это вы на Кунашир высаживаться будете? — спросил я. — Вдвоём?

— Четверо нас, — сказал Роман.

— Ну, можно и так, — кивнул я.

В коридор из ближайшего помещения выглянул знакомый генерал, который навещал нас в Санкт-Петербурге. В военной форме он смотрелся гораздо солидней. На погонах по две большие звезды. Братья Орловы сразу подтянулись.

— Здрасти, — выдал я. — Подмогу вызывали?

— Вызывали, — сказал генерал. — Заходите. И вы тоже.

Просторное офисное помещение немного переделали, поставив столы так, чтобы получился один большой, в центре которого разложили две карты островов. Но им этого показалось мало, поэтому рядом со столом установили информационную доску с ещё одной картой, но уже небольшого острова, если я не ошибаюсь, Шикотан. Помимо генерала присутствовали четыре полковника и один майор, дежуривший у радиостанции. Немного пахло сигаретным дымом, отчего я поморщился. Генерал подождал, пока все рассядутся.

— Кузьма Фёдорович, прежде чем начать, внесу ясность. Моё имя Осташков, Глеб Романович, генерал-лейтенант. Отвечаю за участие мастеров и военных специалистов в операции «Пролив измены». И в этой операции ты можешь не участвовать. По закону, каждый мастер Российской империи, достигший возраста тридцати лет, является военнообязанным особой категории. Ты существенно моложе, поэтому можешь спокойно ехать домой. Если же остаёшься, то я требую выполнения приказов и следование поставленным задачам.

— Мы остаёмся, — поднял я руку.

— Решили, — отрезал генерал тоном, означающим, что больше к этому вопросу возвращаться не намерен.