Серг Усов - Сестра

А это что за хлыщ? Явно из высшей аристократии — только любой из перстней на его руке стоит, пожалуй, дороже домишки тётушки Ламарии, который она сейчас снимает, вместе с Викиными рабами. И чего он привязался?

— Вы мне, благородный господин? — включила она дурочку, — Простите, если в чём-то провинилась перед вами.

— Да ни в чём ты не провинилась, — он попытался схватить её за руку, но опять поймал воздух и удивился, — Подожди меня, пожалуйста, — он достал монету, да не простую, а золотую, словно та курочка-ряба, в двадцать лир и протянул её дворянину победнее, — Пожертвуй от меня, Никар, я пойду уже. Рент, встретимся во дворце, — кивнул он другому аристократу и вновь потянул руку к Викиному локтю.

Она поняла, что, если и сейчас сработает асассином, то спалится прямо в центре храма, поэтому дала аристократу взять себя за локоть.

— Я с братиком. Нас мама ждёт, — пискнула она.

— Не бойся, ничего страшного с тобой не случится, — успокоил он её, мягко ведя к выходу, — Ещё ни одна девушка не жаловалась на виконта Картлайского. Дебор, — представился он, когда они оказались на улице, — Могу я узнать, как тебя зовут?

— Нелла, — тихо, как подобает обычной горожанке, облагодетельствованной вниманием высокородного аристократа, пролепетала Вика.

Кроме оценивающе-одобрительно-понимающих взглядов, которыми её проводили гленские дворяне, спутники Дебора, она теперь, стоя на площади перед храмом, чувствовала на себе большое количество взглядов осуждающих. Не дело вьежской девушке якшаться с гленцем, пусть и высокородным.

— Нелла, детка, ты идёшь домой?

Уважаемая Сана, появившаяся со своим безмолвным мужем из толпы, как чёрт из табакерки, внимательно оглядела аристократа, понимающе сощурилась и поджала губы.

Её эмоции Вика расшифровала как удовлетворение от узнавания, наконец-то, спонсора загадочной соседки и неодобрение, что этим спонсором оказался, пусть богатый и знатный аристократ, но гленец.

— Да, мы сейчас пойдём, — с облегчением сказала Вика, в кои-то веки, поблагодарив Единого за такую соседку. Наверное, две лиры, оставленные в храме подействовали.

А, нет. Не подействовали.

— Не торопись, пожалуйста, — улыбнулся Дебор, — Я хотел попросить тебя, чтобы ты показала мне Вьеж. Я ведь тут первый раз. А взамен, обязуюсь пригласить тебя в самый лучший трактир или таверну на твой выбор.

Вот что он привязался? Мучимая этим вопросом, Вика особой тревоги или неудовольствия не испытывала. Скорее, даже, наоборот. Аристократ был высок, красив, элегантен и, что, для этих мест и времён, удивительно, от него приятно пахло. Почти идеальный мужчина. Знакомство с таким парнем обещало немало интересного. Не меньше, чем знакомство с тем молодым морским офицером-растинцем с далёкого континента.

В общем, с ней-то всё понятно. А вот с ним. Что ему-то от неё нужно? Вика рассудила, что не пообщаешься — не поймёшь.

— Ой, благородный господин, да неужели такая простая девушка, как я, может быть спутницей вашей? Вам бы с госпожой какой-нибудь прогуливаться.

Вика изобразила что-то похожее на Пушкинскую барышню-крестьянку, но, видимо, она переборщила со своей игрой, и Дебор её раскусил — она заметила, как в его глазах мелькнули весёлые искорки.

— Не тревожься и не обижайся, но я настаиваю, — учтиво склонил он голову, — Твоя мама может не волноваться, — кивнул он в сторону жадно вытянувшей шею, в попытке услышать хотя бы часть слов, уважаемой Саны Шаутон.

«Это он её, что ли мне в матери записал? — мысленно усмехнулась Вика, — А впрочем, всё равно»

— Гнеш, иди домой, — сказала она брату, — Мы с добрым господином прогуляемся немного. И недолго? — Вика посмотрела на аристократа.

— Мне бы хотелось, чтобы долго, — откровенно ответил он, — Но, клянусь, что, как только ты захочешь домой, я не буду тебе препятствовать. Слово виконта.

Значит, он ещё и виконт. Вика мысленно вздохнула и пошла рядом с ним.

— А ты знаешь, я тебя заметил ещё в первый день своего приезда во Вьеж, — просветил он её, — Ты меня сразу заинтересовала. Правда.

Ах, как же ей лестно внимание такого прекрасного принца, ёрнически подумала Вика. Никакого желания раскрываться, даже частично, перед этим аристократом у неё и в мыслях не было. Поэтому, на все его комплименты и ловкие подходы, которые перемежались с вопросами, касающимися её личности, она или ловко уклонялась, или правдоподобно врала. Не средневековому парню, даже поднаторевшему, наверняка, в дворцовых интригах, было тягаться с попаданкой из двадцать первого века мира Земли, прочитавшей уйму книг, насмотревшейся множество фильмов и общавшейся каждый день, порой, с таким количеством разнохарактерных людей, с каким Дебор не общается и за пару-тройку недель.

Так и получилось, что уже через четверть гонга виконт, если не позабыв, то отложив на потом свой интерес к необычной и привлекательной горожанке — а то, что она его серьёзно зацепила, не меньше, чем того растинского морячка, Вика поняла сразу же — принялся со всё большим воодушевлением рассказывать о себе и о своих делах.

Прогулка с виконтом оказалась познавательной. Начиная с того, что она открыла для себя прекрасную кондитерскую, где их накормили вкусными пирожными, и заканчивая рассказами о жизни гленского двора.

— Моя мать, Мавина Карлайтская, давно дружит с нашей герцогиней, а отец возглавляет Совет герцогства, так что мне приходится показывать пример достойного поведения, — со смехом рассказывал Дебор, — Я, иногда, так завидую близнецам!

Про его друзей Вика тоже узнала, как узнала и о его сестре пятнадцатилетней Олне. Поделился Дебор с ней и тревогами, связанными с предстоящим сватовством его друга и будущего сюзерена Анера Гленского к Урании Вьежской.

Свою идею с открытием лекарской практики Вика решила пересмотреть в пользу практикующего психотерапевта. Во всяком случае, на примере прогулки с виконтом Карлайтским, можно было утверждать, что выводить человека на самый для него интересный разговор, то есть, на разговор о самом себе, у неё получается замечательно.

Они ещё, кроме кондитерской, посидели в небольшой прибрежной таверне с красивым видом на океан. Настроение портили только взгляды горожан — наверное, так смотрели в годы войны на тех, кто разгуливал под ручку с немецкими офицерами. Нет, не совсем так, конечно, но близко к тому. Впрочем, у горожанок ещё примешивалась и зависть к своей товарке, подцепившей такого богатого и красивого аристократа.

— Мне нужно домой, благородный господин, у меня мама больная и брат дома некормленный, — чуть не пустила лживую слезу Вика. В этот момент она сама себе была противной. Лицемерка лживая, — Пойдёмте назад?