Сьюзен Коллинз - Баллада о змеях и певчих птицах

– Совсем не тот зоопарк, который я помню, – вздохнул миротворец. – В клетках сидят дети, а мерзкие твари разгуливают на свободе.

Кое-где вдоль тропинки виднелись коробочки с белым порошком, спрятанные под валунами или в щелях возле стен. Кориолан вспомнил яд, который использовали в осажденном Капитолии, – в те времена еды было мало, крыс – много. Люди, особенно мертвые, стали для них постоянным источником пищи. Конечно, в худшие моменты люди тоже ели людей, так что вряд имело смысл ставить себя выше крыс.

– Это крысиный яд? – спросил он у миротворца.

– Да, отрава новая, только крысы слишком умны и к ней даже не подходят… Что ж, другой все равно нет.

Внутри вольера вновь закованные в кандалы трибуты сидели, прислонившись к задней стенке, или разбрелись среди искусственных скал, словно пытались стать как можно незаметнее.

– Ты должен сохранять дистанцию, – сказал миротворец. – Вряд ли твоя девушка опасна, но кто знает? Могут напасть другие трибуты. Держись подальше от решетки.

Кориолан кивнул и пошел к своему камню, только на этот раз садиться не стал. Угрозы со стороны трибутов он не чувствовал, просто не хотел давать директору Хайботтому лишний повод для наказания.

Сначала он нигде не мог отыскать Люси Грей, потом встретился взглядом с Джессапом. Тот сидел, прислонившись к стене, прижимая к шее тряпку, которая при ближайшем рассмотрении оказалась платком Сноу. Джессап потряс кого-то рядом с собой, и Люси Грей резко села.

Похоже, она плохо понимала, что происходит. Заметив Кориолана, она протерла глаза и расчесала пальцами распущенные волосы. Поднявшись, потеряла равновесие и ухватилась за руку Джессапа, чтобы не упасть. На нетвердых ногах она двинулась к своему ментору, волоча по полу тяжелые цепи. Неужели на нее так подействовала жара? Или так сказалось убийство Арахны? Или это просто от голода? Поскольку Капитолий не кормил трибутов, Люси Грей не ела со вчерашнего дня, когда ее стошнило драгоценной едой, поданной зрителями, а также, наверно, хлебным пудингом и яблоком, которые достались ей с утра. И вот уже почти пять дней как она голодает, не считая сэндвича с мясным рулетом и сливы… Надо достать для нее какой-нибудь еды, даже если это будет всего лишь капустный суп.

Люси Грей перешла безводный ров, и Кориолан предостерегающе поднял руку.

– Прости, нам нельзя приближаться друг к другу.

Она остановилась, не дойдя до решетки.

– Странно, что тебя вообще сюда пустили.

В жарком полуденном солнце все казалось выжженным – ее горло, ее кожа, ее волосы. На руке чернел огромный синяк, которого не было прошлым вечером. Кто ее ударил? Другой трибут или миротворец?

– Извини, что разбудил, – сказал Кориолан.

Она пожала плечами.

– Не важно. Мы с Джессапом спим по очереди. Капитолийские крысы явно любят человечину.

– Крысы пытались вас съесть? – с негодованием воскликнул Кориолан.

– В первую же ночь какой-то пушистый зверек укусил Джессапа за шею. Было слишком темно, и он мало что разглядел. А прошлой ночью кто-то пробежал по моей ноге. – Люси Грей указала на коробочку с белым порошком возле решетки. – Эта штука ничуть не помогает.

Кориолан представил жуткую картину: над мертвой Люси Грей кишат крысы. Накатила волна отчаяния; ему стало страшно за нее, за себя – за них обоих.

– Ах, Люси Грей, мне так жаль! Прости меня за все!

– Ты не виноват.

– Должно быть, ты меня ненавидишь. На твоем месте я бы точно себя возненавидел!

– Вовсе нет. Голодные игры придумал не ты.

– Но я в них участвую! Я помогаю их проводить! – От стыда он опустил голову. – Я должен хотя бы попытаться уйти, как Сеян!

– Пожалуйста, не уходи! Не оставляй меня в одиночестве! – Люси Грей шагнула вперед и едва не лишилась чувств. Она успела ухватиться за прутья и соскользнула на землю.

Махнув рукой на предупреждение охраны, Кориолан перепрыгнул через камень и опустился рядом с ней по другую сторону решетки.

– Ты в порядке?

Ему хотелось рассказать ей про свой страх перед змеями, про то, как едва не погибла Клеменсия… он надеялся получить совет, однако его невзгоды не шли ни в какое сравнение с ее положением. Вспомнив про крекеры, которые дала медсестра, Кориолан порылся в кармане и достал две смятые пачки.

– Я кое-что тебе принес. Крекеров немного, зато они очень питательные.

Прозвучало это глупо. Какое ей дело до их питательности? Кориолан просто повторял то, что говорили ему учителя во время войны, когда одним из стимулов для посещения школы были бесплатные пайки, предоставляемые правительством. Жесткие безвкусные брикеты, запитые простой водой, для многих детей составляли весь дневной рацион. Он вспомнил, как маленькие костлявые ручки судорожно рвали упаковку, как отчаянно хрустели на зубах твердые хлебцы…

Люси Грей мигом разорвала обертку, сунула один из двух крекеров в рот и принялась жевать всухомятку. Она сглотнула с трудом, прижала руку к животу, вздохнула и съела второй уже медленнее. Еда вроде бы помогла ей сосредоточиться, и ее голос зазвучал спокойнее:

– Спасибо. Так-то лучше.

– Ешь остальное, – поторопил Кориолан, кивнув на вторую пачку.

Люси Грей покачала головой.

– Нет, оставлю Джессапу. Теперь он мой союзник.

– Твой союзник? – не поверил Кориолан. Разве могут быть союзники в Играх?

– Угу. Трибуты из Дистрикта-12 сложат свои головы вместе, – заявила Люси Грей. – Может, звезд с неба он не хватает, зато силен как бык.

Вряд ли два крекера – высокая цена за защиту Джессапа.

– Я раздобуду для тебя еще что-нибудь, как только смогу. Очевидно, зрителям разрешат посылать еду на арену.

– Хорошо бы. Больше еды – лучше для нас. – Люси Грей прислонилась лбом к решетке. – Тогда, наверное, спеть стоит, чтобы людям захотелось мне помочь.

– Спой на интервью, – предложил Кориолан. – Можешь снова выступить с песней про долину.

– Посмотрим. – Она задумчиво нахмурилась. – Нас покажут во всем Панеме или только в Капитолии?

– Думаю, во всем Панеме. Хотя из дистриктов ты ничего не получишь.

– И не надо. Дело не в этом. Пожалуй, я все-таки спою. Лучше бы под гитару или еще какой-нибудь аккомпанемент.

– Я попробую раздобыть. – У Сноу музыкальные инструменты не водились никогда. Не считая ежедневного гимна в исполнении Мадам-Бабушки и колыбельных матери, в жизни Кориолана было мало музыки, пока не появилась Люси Грей. Он редко слушал капитолийское радио, по которому передавали в основном марши и пропагандистские песни. Для него они все звучали одинаково.

– Эй! – Миротворец помахал ему с дорожки. – Ты подошел слишком близко! Да и время вышло.

Кориолан встал.

– Мне лучше уйти, иначе потом не пустят.

– Конечно, ступай. Спасибо за крекеры и все остальное! – проговорила Люси Грей, схватившись за прутья.