Сьюзен Коллинз - Баллада о змеях и певчих птицах

Он вспомнил Бобина, свое спасение, озверевших от жажды крови трибутов, и как яростно те стучали по решетке, когда добыча от них ускользнула.

– Я захотел их смерти. Чтобы они погибли все до единого!

Доктор Галл кивнула.

– Что ж, в случае с тем малышом миссия выполнена. Ты забил его до смерти. Придумаем какую-нибудь правдоподобную версию для этого шута Фликермена, чтобы утром скормить ее зрителям. Однако тебе выпал прекрасный шанс пересмотреть свои приоритеты. С тобой произошла удивительная трансформация!

– Да неужели? – Кориолан с отвращением вспомнил, как лупил Бобина доской по голове. Он убил мальчишку… Нет, не так. Совершенно ясно, что речь идет о самообороне. И все-таки это убийство! Ничего теперь не изменишь. Прежней невинности ему не обрести. Он забрал чужую жизнь.

– А разве нет? Ты получил даже больше впечатлений, чем я рассчитывала. Разумеется, мне было нужно, чтобы ты забрал с арены Сеяна, но еще мне хотелось, чтобы ты ощутил вкус крови.

– Даже если бы я погиб? – спросил Кориолан.

– Если бы не угроза смерти, вряд ли бы ты усвоил урок, – пожала плечами доктор Галл. – Что случилось на арене? Ты увидел человеческую природу без прикрас. И природу трибутов, и свою, конечно. Налет цивилизации слетает быстро. Прекрасные манеры, образованность, знатное происхождение – все, чем ты гордишься, исчезло в мгновенье ока, обнажив твою истинную сущность. Ты – мальчишка с дубинкой, который забил до смерти другого мальчишку. Вот тебе человечество в естественном состоянии!

Неприглядность этой мысли шокировала Кориолана, и все же он попытался рассмеяться.

– Неужели мы действительно такие плохие?

– Я бы сказала – да, безусловно. Впрочем, это мое личное мнение. – Доктор Галл достала из кармана лабораторного халата бинт. – Сам-то как думаешь?

– Я думаю, что никого не забил бы до смерти, если бы вы не загнали меня на арену! – выпалил Кориолан.

– Можешь винить в этом обстоятельства или окружение, но ты сам сделал выбор. За тебя никто не решал! Кориолан, тебе придется многое осмыслить и ответить на вопрос: кто такие люди? То, кто мы есть, определяет, какое правительство мы заслуживаем. Надеюсь, ты будешь честен с самим собой. – Доктор Галл начала бинтовать его рану. – И несколько швов на руке – не такая уж высокая цена за это.

От ее слов Кориолана затошнило, но еще больше он разъярился из-за того, что ради своего урока она заставила его убивать. Такой важный поступок должен быть исключительно его решением, а не ее.

– Если уж я – злобное животное, то кто тогда вы? Учитель, который заставил своего ученика забить другого мальчишку до смерти!

– Ну да. Такова моя роль. – Она аккуратно закончила перевязку. – Знаешь, мы с директором Хайботтомом внимательно прочли твое эссе. По большей части детский лепет. Я бы даже сказала – розовые сопли. Зато последний абзац удался. Там, где ты пишешь про контроль. Вот тебе и следующее задание. Поразмысли-ка о важности контроля. О том, что случается без него. Не торопись. Думаю, это станет хорошим дополнением к твоей заявке на приз.

Кориолан прекрасно знал, что случается без контроля над ситуацией. Он видел это и в зоопарке, когда погибла Арахна, и на арене, когда начали взрываться бомбы, и сегодня.

– Хаос случается! Что тут еще скажешь?

– Много чего, мой милый. Начни с хаоса. Ни контроля, ни закона, ни правительства. Как на арене. Что нам делать? Какой общественный договор необходим, чтобы уцелеть и жить в мире? – Она вынула из его руки капельницу. – Через пару дней приди и проверь швы. А до тех пор, будь добр, держи свои ночные приключения при себе. Теперь ступай домой и хотя бы немного поспи.

Доктор Галл ушла. Кориолан медленно надел свою порванную, окровавленную рубашку и бродил по Цитадели, пока не нашел лифт на первый этаж, где безучастная охрана направила его к выходу. Троллейбусы заканчивали ездить в полночь, а часы уже показывали два ночи, и ему ничего не оставалось, как идти пешком.

Внезапно откуда-то выехал роскошный автомобиль. Окно водителя опустилось, за рулем сидел безгласый. Он вышел и распахнул заднюю дверцу. Видимо, уже отвез Сеяна домой, и «ма» отправила его обратно. Поскольку Плинтов в салоне не было, Кориолан спокойно забрался внутрь. Последняя поездка, и он знать не знает никого из этой семейки!..

Высадив его возле апартаментов, шофер вручил ему большой бумажный пакет. И уехал.

Поднявшись на лифте, Кориолан тихонько заглянул в дверь и обнаружил за чайным столиком Тигрис, завернутую в облезлую шубу, прежде принадлежавшую ее матери. В трудные времена шуба дарила ей чувство уверенности, как и пудреница Кориолану, прежде чем он превратил ее в оружие. Проходя мимо вешалки, он схватил школьный пиджак и поскорее надел, чтобы прикрыть окровавленную рубашку.

– Неужели все настолько плохо, что тебе понадобилась шуба? – бодрым голосом воскликнул Кориолан, пытаясь не воспринимать события ужасной ночи всерьез.

Тигрис зарылась пальцами в мех.

– Это ты скажи мне.

– Непременно! Ты узнаешь обо всем в мельчайших подробностях, только утром. Ладно?

– Ладно. – Потянувшись к кузену, чтобы обнять, Тигрис нащупала повязку у него на руке. Не успел Кориолан ее остановить, как она распахнула пиджак и увидела кровь. – Ах, Корио! Они все-таки послали тебя на арену?

Он обнял ее.

– Все не так уж и плохо, честно. Я здесь, Сеяна мне тоже удалось вытащить.

– Не так уж и плохо?! Ты на арене – это чудовищно! – вскричала Тигрис. – Да и любой другой на твоем месте… Бедная Люси Грей!

Люси Грей. Теперь, когда Кориолан побывал на арене сам, ее положение казалось еще более страшным. При мысли о том, что Люси Грей забилась в какой-нибудь угол и сидит, окаменев от ужаса, не в силах сомкнуть глаз в холодном мраке арены, ему стало больно. И он впервые порадовался, что убил Бобина. По крайней мере, ему удалось уберечь ее от этого звереныша.

– Все будет хорошо, Тигрис. Только дай мне немного отдохнуть! Тебе тоже нужно поспать.

Кузина кивнула, но Кориолан знал, что ей едва ли удастся урвать часок-другой сна. Он вручил ей пакет.

– Подарок от «ма» Плинт. Судя по запаху, завтрак. Увидимся утром.

Не потрудившись помыться, Кориолан провалился в тяжелый сон и проснулся от звуков гимна в исполнении Мадам-Бабушки. Все равно пора было вставать. Тело болело от макушки до пят. Шатаясь, он побрел в душ, снял повязку и позволил струям горячей воды хлестать по исцарапанной коже. Из больницы остался тюбик мази, и Кориолан аккуратно нанес ее на ободранное лицо и подбородок, хотя и не помнил, для чего именно она предназначена. Швы на порезе неприятно цеплялись за чистую рубашку, зато кровь больше не шла. На всякий случай он решил надеть пиджак. Положив в школьную сумку зубную щетку и смену одежды, он посмотрел в зеркало и вздохнул. «Упал с велосипеда. Так всем и скажу. Хотя у меня и велосипеда-то нет…»