Владислав Цепеш - Проба небес [СИ]

Вдоволь намылив ее попку я спустился ниже и сев на корточки уделил внимание её ногам и ступням. Стройные и красивые ноги заканчивались аккуратными ступнями с милыми пальчиками. Тщательно намылив каждую ногу, и вставая с корточек, я сказал Хоки.

— Повернись ко мне лицом, Хоки-тян. Мне надо намылить также и спереди.

Юная богиня молодости и красоты повернулась ко мне лицом. Отчего я затвердел еще сильнее, хотя казалось, что это невозможно.

Встав вплотную к ней, так, что моя напружинненная плоть касалась низа её живота, я намылил руки вновь и коснулся её ключиц, после чего плавно переместил руки на её груди. Хоки запрокинула голову, и издав тихий стон, прислонилась ко мне. Ее руки обхватили меня за шею, а приоткрытые губы искали поцелуя. Не отпуская ее груди, я поцеловал её. Наши губы соединились, а языки начали свой танец, то обхватывая друг друга, то расходясь, чтобы снова сойтись.

Не переставая намыливать её, я целовался с ней взахлеб. Скользя мыльными руками по её груди, я слегка сжимал её аккуратные розовые сосочки, что красными бугорками смотрели на меня. Намылив её грудь, от которой, казалось, не смогу оторваться, я опустил руки ниже. Разорвав поцелуй, я нашел губами её шею, не переставая целовать которую, я намыливал её живот и бока. Хоки, тем временем, прижалась плотнее ко мне, так что её хриплое дыхание щекотало мне ухо. Ее белый, теплый и подтянутый живот, был восхитительно упруг. Скользя по нему ладонями, я то и дело останавливался на её талии, пару раз соскользнув на её попу. Капнув чуть-чуть геля на указательный палец, я погрузил его в аккуратную дырочку её пупка и начал мягко водить им по кругу. В ответ Хоки легонько прикусила мою шею, а её постанывания разнеслись по комнате.

Закончив с её животом, я опустил руку ниже, к её лобку. Тут её ладонь накрыла мою, а губы тихо прошептали в моё ухо:

— Будь нежен, Ичика.

— Как скажешь, любовь моя, — прошептал я в ответ, закрыв её рот поцелуем.

В это время моя рука мягко намыливала чуть выступающий лобок, с легким пушком волос, после чего пальцы соскользнули ниже и нашли её киску. Громкий стон удовольствия, что издала Хоки, казалось был слышен по всему зданию.

— Хоки, тише! Нам же не надо лишних свидетелей или нежданных проблем? — Хоки утвердительно кивнула, и закрыв глаза, стиснула зубы.

Гладя ладонью её половые губы, я аккуратно проник между ними пальцем и найдя её клитор, начал массировать его круговыми движениями. Маленький бугорок набух под нежными прикосновениями и я чуть усилил нажим. Хоки вцепилась пальцами в мою спину, так, что её ногти вспарывали кожу до крови, и учащенно задышала. Продолжая гладить её клитор, другой рукой я начал мять ей попку. Её дыхание учащалось, и казалось что стук ей сердца раздается по всей комнате, я чувствовал что она на пределе и пик близок. Прошла буквально минута и её сотрясла нервная дрожь, которая выдавала что её настиг мощный оргазм. Затвердевшие соски расслабились, на мою руку, что была подле её волшебного бугорка, обильно потекла смазка, а её глаза подернулись мутной дымкой удовольствия. Сквозь ее стиснутые зубы вырвался отголосок того стона, что мог бы перебудить весь этаж, но Хоки сдержала себя.

Включив душ и смыв с неё пену теплой водой, я поцеловал её и прижал к себе, не давая упасть. Хоки, тяжело дыша облокачивалась на меня, и её руки покоились на моих плечах. Я же прижал ее к себе за талию, помогая стоять на ослабевших ногах. Проведя своей ладонью по моей спине, она поднесла её к лицу. Влажная ладонь была яркой алой от моей крови.

— Повернись пожалуйста, Ичика, я хочу посмотреть на твою спину, — попросила Хоки.

Но я возразил:

— Тебе не стоит этого видеть.

Но Хоки была настойчива. И в итоге я повернулся к ней спиной.

Зрелище открывшееся ей было не особо аппетитным. Спина была покрыта сетью царапин и багровых полос. Те царапины, что были достаточно глубоки, обильно сочились кровью.

— Прости меня Ичика-кун, я не хотела, — тихо сказала Хоки. Понимая, что столь приятный вечер может быть бесповоротно испорчен её слезами и чувством вины, я повернулся и прижал её к себе.

— Хоки, не расстраивайся. Нам было хорошо и это главное, а царапины заживут.

Мы стояли обнявшись, и кровь тихонько стекала по моей спине на пол, смешиваясь с мыльной пеной. Мой напряженный член, упирался ей в лобок и не желал опадать.

Глядя вниз, Хоки игриво улыбнулась и сказала:

— Прости меня Ичика, я ведь должна помыть тебя в ответ. И набрав душистого геля в ладони, она приступила к намыливанию моего тела.

Сравнительно быстро справившись с моей спиной, ногами и грудью, она приступила к животу. Намылив его, она дошла до его низа и замерла в нерешительности перед ним. Напряженный член, твердый как сосновая мачта, решительно глядел вверх, не желая опадать ни на йоту.

— Будь нежнее, Хоки-тян, несмотря на его твердость он не выносит грубости и резкости, — посоветовал я. Хоки, сказав тихое «хорошо», аккуратно взялась за него своими руками.

Поначалу робко и несмело, но с каждым мигом все увереннее, Хоки намыливала мой член, массируя его по всей длине. Ее нежные и теплые, но упругие ладони скользили по всей его длине, от основания до головки. С каждым движением её ладоней я чувствовал, что напряжение растет все выше и выше, и вскоре наступил тот миг, когда оргазм настиг меня, будто удар молнии. Резкая вспышка удовольствия пронзила тело сверху донизу, и давшее перебой сердце, казалось, подскочило к горлу. На пике вспышки, когда удовольствие было таким, что казалось болью, упругая струя семени выплеснулась в её подставленную ладонь.

— Полный отвал башки! — Сказал я по русски, опираясь рукой в стену душевой и восстанавливая дыхание. Ощущения оргазма были просто нереально сильными, казалось на миг, что волевым усилием я смогу приподнять здание над землей.

Хоки, по прежнему державшая в руках мой, уже начавший опадать член, тихонько гладила его, выдавливая последние капли семени в подставленную ладонь. После чего, ни с того ни с сего она поднесла ладонь, полную липкой белой субстанции ко рту и попробовала на вкус моё семя.

— Тебе не противно? — спросил я.

Но она, слизнув и проглотив его остатки, с улыбкой ответила:

— А у тебя сладкий вкус, Ичика, ну кто бы мог подумать? — и усмехнувшись она показала мне язык.

После этого мы домылись в душе и смыв с себя любовные соки, пену и кровь, легли в наполненную ванную. Царапины к тому времени перестали кровоточить. Я лежал на спине, а Хоки лежала на мне, глядя в потолок и едва слышно дыша.

Лежа по горло в теплой воде, не хотелось ничего, кроме тишины и покоя. Чувство расслабленной неги захватило нас целиком и даже лежащая поверх меня Хоки вызывала не возбуждение, а нежность и умиротворение.