Владислав Цепеш - Проба небес [СИ]

— Дорогие мои одноклассницы и учителя, я согласен с дорогой Сесилией!

— А!?? — непонимающе воскликнула Сесилия.

— Что? Как? — раздалось от некоторых девушек из класса. И судя по удивленным лицам Ямады и Чифую — они не ожидали такого. Но «Остапа уже понесло»!

— Наша редкостная красавица, сказочная умница и небывалых масштабов скромница, а также без-пяти-минут представитель Англии, воистину достойна этого высокого звания, — начал вещать я. — Её изумительные, цвета яркого золота, волосы и синие как море глаза, как нельзя лучше подходят для того, чтобы стать лицом нашего класса! — от таких слов в свой адрес Сесилия даже чуть покраснела, «ну ничего, это только начало!» — подумал я, продолжая свою речь. И хотя я говорил это с серьезным выражением лица, но вот тот пафосный трагизм, которым сочился мой голос выдавал, что вся эта речь неприкрытое издевательство. Кое-кто в классе походу уже начал догадываться, к чему все идет. Но самое вкусное было впереди.

— И даже такому мужлану и неотесанному хаму как я, сразу видно — кто у нас тут самый достойный.

Набрав воздуха для заключительного аккорда, я состроил пафосно-мрачную рожу и начал вещать в стиле ораторов-агитаторов, таких как советские политруки.

— Ведь всем нам известна ее доброта и скромность (класс начал тихонько хихикать), её щедрость, бескорыстие и готовность прийти ближнему на помощь (класс уже открыто смеялся, даже учителя прятали усмешки в ладони), а уж таких навыков в пилотировании не постыдилась бы сама Чифую-сама! — закончив свое выступление и скорчив мину пафосного трагизма, я сел на своё место. Одноклассницы задорно хохотали, Ямада-сенсей тихонько хихикала и даже Чифую широко улыбалась. Не смешно было только красной, как рак Сесилии. Которая, походу, так уже достала одноклассниц своей «элитарностью», что они очень точно поняли мою иронию по поводу её положительных качеств. При всей той издевательской иронии, что я продемонстрировал классу, я не сказал ни одного дурного слова и формального повода придраться ко мне у Сесилии не было, но я не сомневался — она что-то придумает. Предчувствия меня не обманули.

— Ты мерзкий и наглый хам, как ты посмел говорить обо мне в таком тоне? Извинись сейчас же, Оримура или тебе несдобровать! — с визгливо-хищными нотками в голосе гаркнула на меня Сесилия. Смех в классе как обрубило.

— И чем же я тебя оскорбил, непревзайденная ты моя? — спросил я с сарказмом, вызвавшим в классе новый прилив смеха. — Я ведь слова плохого о тебе не сказал, наоборот — хвалил как только мог!

— Да как у тебя только язык повернулся так высказаться обо мне, ты всего лишь простолюдин и мужчина, которые не более чем животные, — не на шутку разошлась Сесилия. — Тебе стоит сейчас же встать передо мной на колени и извиниться!

Одноклассницы испуганно притихли, не желая влезать в разборку. А вот на лице Чифую я увидел признаки зарождающегося гнева. Несмотря на поведение Ичики, своего брата она любила и в обиду давать не собиралась. Как бы не огребла наша надежда Англии по самое немогу, притом не выходя из класса. Поэтому встав и повернувшись к Сесилии, я ей ответил:

— Об извинениях забудь. И перестань бредить. Лучше выпей чаю.

— Какого еще чаю? — изумленно рявкнула Сесилия, походу она уже еле сдерживалась от того чтобы не показать себя во всей красе.

— Бостонского звезднополосатого! — ответил я.

Видимо Сесилия все же знала историю, так как мой неожиданный ответ вогнал ее в ступор. Но это было ненадолго. Когда ступор и недоумение прошли и на лице Сесилии проступило выражение свирепой злобы.

Громким голосом, чеканя каждое слово, она выдала на весь класс: — Тупой самец и низкородный хам вроде тебя нуждается в публичной порке, дабы он знал свое место. Так что Я, Сесилия Олькотт, вызываю тебя на Дуэль! — вбивая каждое слово в тишину аудитории, как гвоздь в доску, закончила она. Её взгляд, устремленный на меня буквально светился жаждой расправы и жестокого триумфа.

— А может не стоит? — спросил я её, питая слабую надежду на то, что она образумится.

— Ты получишь своё, Оримура! И я не откажусь от своих слов!

— Ну, как знаешь. А про себя подумал: «Какая неадекватная особа. Тут очевидно наличие давно непоротой жопы и походу придется это исправить.»

Повернувшись к встревоженным учителям я спросил:

— Могу я отказаться от дуэли? У меня даже своего доспеха нет!

— Вызов брошен, Ичика-кун, — ответила Ямада-сенсей. — И по правилам академии дуэль должна состояться, при условии что одна из сторон не признает свое безоговорочное поражение. Твой личный доспех скоро прибудет, — добавила Чифую, — так что у тебя будет на чем сражаться.

По классу поползли изумленные шепотки, так как индивидуальный небесный доспех был большой редкостью и стоил многие сотни миллионов, а посему был малодоступен для каждого пилота.

— Тогда, как вызываемая сторона, я могу поставить оппоненту встречные условия? — уточнил я у сестры.

— Да, такое допускается, но только встречные условия не должны ставить саму дуэль под вопрос и не должны выходить за рамки разумных притязаний.

— Хорошо! Тогда вот мои требования: мне нужно 2–2.5 недели отсрочки, на обкатку и притирку к своему НД, и для освоения азов боевого пилотирования, еще мне нужен доступ к записям дуэлей между учениками за последние 2–3 года. А также, желательно, отдельную комнату для проживания, дабы ничто не мешало собираться с мыслями и планировать схватку, — закончил я.

— Насчет первых двух условий проблемы нет, а вот с комнатой пока никак и придется тебе пожить вместе с соседом. Но, возможно позже, мы решим этот вопрос, — ответила Чифую. После чего она обратилась к нам обоим. — Оримура, Сесилия — ваша дуэль состоится через 2 недели. Возражения или замечания есть?

— Эта пародия на мужчину получит своё! Я не отступлюсь от сказанного! — свирепо глядя на меня, громогласно подытожила Сесилия.

— Я принимаю бой, — согласился я.

— Да будет так! — подвела итог Чифую-сенсей. И тут, как раз прозвенел звонок.

— Класс, на сегодня занятия окончены. Вы можете покинуть аудиторию, — объявила Чифую. — А тебя Оримура-кун я попрошу остаться!.

Как только из аудитории вышла последняя студентка, Чифую подошла к двери и закрыла ее. Взгляд её, устремленный на меня, был строг и в тоже время полон грусти и недоумения. Что-то мне подсказывает, что беседа будет очень непростой.

— Ичика что с тобой? Ты ведешь себя весь день абсолютно по другому. Тебя как будто подменили, — строгим голосом, в котором отчетливо читалась тревога, спросила меня сестра.

«Никогда еще Штирлиц не был так близок к провалу», — подумал я, надо будет что-то придумать правдоподобное, а то посадят в клетку, как макаку и будут изучать без перерывов на обед.