Сергей Извольский - Врата Тартара

Водитель между тем поехал на парковку, на которой сегодня собралось немалое количество других машин. И количество их было очень непривычно и необычно — потому что раньше стоянку ни разу не видел столь заполненной. Специально даже задержался в воротах, разглядывая машины. Практически на всех если не гербы и флажки на капотах, то черно-желтая окантовка номеров, как принадлежность к имперскому дворянству. А вот гербов национальных кланов среди многочисленных машин не заметил, как ни выглядывал.

Когда зашел на территорию гимназии, внимательно оглядывался вокруг. Утверждаясь в предположении, что в воздухе что-то висит, и это явно не люстра. На меня, кстати, неожиданно обращали совсем мало внимания. Вернее не то чтобы мало, но внимание не было направленным. Словно дерзкий и беспощадный разгром поместья не последнего в регионе имперского рода затмило что-то другое. А вот что именно затмило, я пока не знал. Потому как ни в одной новостной ленте за всю ночь не увидел никаких заголовков, которые могли привлечь внимание. В светском обществе же я пока не вращался, так что ночью у меня просто не было источников для того, чтобы узнать не проходящую цензуру информацию.

Несмотря на царившее в коридорах гимназии напряжение, без приключений дошел до класса. Здесь на меня также посматривали, но не скажу что с особым уж вниманием. Заметил, что мой взгляд старательно пытается поймать Разумовский. Который Андрей — вспомнил я имя одноклассника, выступавшего голосом обиженных участников «несостоявшегося» воскресного собрания по деловой этике. Повода зацепиться взглядами я ему не дал, хотя он почему-то очень сильно этого хотел. При этом выдерживая дистанцию и близко специально не подходя.

Преподаватель тоже выглядел каким-то взъерошенным и взволнованным, но никаких заявлений и объявлений не делал, сразу перейдя к лекции. Сегодня в связке Истории, Географии и Политики продолжили изучать геополитическую ситуацию во время Ливонской войны. В этот раз рассмотрение происходило с угла зрения монополизации пути из варяг в греки, за который боролись теряющий влияние Ганзейский союз, и созданная англичанами Московская компания, во главе которой стоял влиятельный итальянец.

Я довольно поверхностно воспринимал материал, ожидая пока уроки закончатся и можно будет отправиться в больницу. И во время перерывов замечал, как внимательно продолжает наблюдать за мной Разумовский. Он явно пытался поймать мой взгляд, но я на него даже не смотрел. Краем глаза только отмечал внимание, и все сильнее чувствовал поднимавшееся раздражение этого высокого и холеного парня. Разумовский прямо на конфликт не шел, но буквально жаждал зачем-то со мной зацепиться.

Выходя из класса после окончания уроков, едва не столкнулся с ним в дверях. В спровоцированном им же столкновении. Сработало шестое чувство, и будто невзначай я сбился с полушага и развернулся к зеркалу, поправить ворот рубашки. При этом получилось так, что я отошел с траектории движения разогнавшегося парня, избегая столкновения с ним в последнее мгновенье. Разумовский врезался в стайку девушек в дверях, и сразу после раздавшихся возмущенных возгласов я впервые посмотрел ему в глаза — на доли мгновения. Успел подмигнуть понимающе и быстро проскользнул мимо возникшего очага напряжения.

Покинув класс, вместо того чтобы ехать в больницу или в поместье, направился в столовую. Не потому, что есть так сильно хотел, а потому что это было единственное место, где мог получить хоть какую-то информацию о ситуации вообще — потому что висящие в воздухе не-люстры ощущались все более отчетливо. И увиденное в обеденном зале сказало мне немало даже без слов.

Атмосфера в столовой была такова, что я вспомнил историю о курсантах американского Вест-Пойнта накануне начала гражданской войны в Соединенных штатах Америки. Наверное, примерно так смотрели друг на друга собранные под одной крышей военной академии представители Юга и Севера в последние дни мирной жизни пока единой страны. Только вот в Вест-Пойнте курсанты все были мужского пола, а здесь и сейчас из-за соотношение одаренных в пользу девушек, парней вокруг было совсем немного. Хотя все без исключения присутствующие были в единообразной форме и со строгими прическами, все же большое количество красивых юных дев придавало налет несерьезности картине, сглаживая напряжение. Пришлось себя одернуть, и для осознания серьезности момента вспомнить дуэль Анастасии, окровавленный песок арены и последствия для участниц.

Вообще в зале людей было меньше, чем обычно. И это при гораздо большом скоплении машин на стоянке. Странно — все домой разъехались, или просто в общественном месте по минимуму стараются появляться, до последнего желая выдержать нейтралитет?

Вокруг стола, за которым я обычно завтракал, собралось чуть больше десяти человек «имперской» партии. При этом в центре помещения образовалось свободное пространство, а сторонники кланов заняли противоположный угол. Их, кстати, было значительно больше. И среди них царило показательное веселье. У нашего стола же повисло тяжелое молчание, и только два рыжих брата Дорошкевича как-то шутили между собой. Заметил я и пятого парня из своего класса, прибившегося к компании имперской аристократии тихоню Велльсгаузена, обычно незаметного.

Когда подходил к столу отметил, что за мной пристально наблюдают. Как «наши», так и «не наши». И если с дальнего конца зала ощущалась неприязнь, вплоть до язвительной злобы, то перешедшие на сторону света смотрели на меня с надеждой. В том числе и молчаливая Наденька с Ильей. Почему именно на меня, я не понял, но постарался вести себя как обычно. Без пламенных речей, но и без ненужной суеты.

Именно поэтому — из-за того, что сохранял показное безразличное спокойствие, когда подошла Эльвира с Модестом, а после неизменно веселый и расхлябанный Валера, ничего я так и не спросил. Когда на тебя глядя с надеждой, а ты задаешь вопрос «ребят, а что вообще происходит?» можно попасть в глупое положение.

Между тем после появления непробиваемо спокойных Эльвиры с Валерой настроение у малочисленной группы имперцев приподнялось. Атмосфера как-то даже бодрее стала. Шутки и громкие голоса слышались теперь не только от рыжих братьев. Что Эльвира, что Валера демонстрировали абсолютное спокойствие без малейшего следа беспокойства, и завтракали как обычно. Модест, кстати, тоже как обычно без чая остался.

Просить Эльвиру поставить защитный купол, чтобы задать интересующие вопросы я тоже не стал. Война вроде не совсем на пороге, потерплю до трех часов пополудни, когда в Ратушу необходимо прибыть. Так что просто посидели, просто позавтракали.