Владислав Бобков - Метаморф

— Сравнивать гоблинов со зверями — значит не уважать зверей. — внес поправку Амалрик.

Макс повел плечами. Умереть — это дело знакомое, а вот ситуации, когда кто-то сам будет желать смерти, это было по-настоящему жутко.

Судя по окаменевшему выражению лица командира, она думала о том же самом.

Макс поморщился. Ему было физически неприятно видеть, как обычно уверенная в себе и несокрушимая женщина сомневается и боится.

— Да ладно вам! — громко фыркнул Зимин, привлекая к себе внимание. Он сжал левую руку в кулак, попутно вырастив на ней пару шипов. С каждым разом это становилось делать все проще и проще. Землянин как бы перехватывал часть знаний самого Морфа. Ему даже не нужно было просить об этом симбионта.

— Посмотрите на них и на нас? Разве может эта толпа оборванцев что-то нам сделать?! Да мы спокойно размажем их и пойдем по своим делам. К тому же, скоро маг закончит свои дела и тоже присоединится. А уж его заклинания — стоящая вещь!

— Заткнись, Безумный, — улыбнулась женщина. — Я ценю твою попытку поднять наш боевой дух, но вон, они уже двинулись, поэтому заканчиваем с балаганом. Ладно, парни, — Высокая гордо подняла подбородок. — Я вас почти не знаю, как и вы меня. Но если я и хоть кто-то из вас выживет, то я буду поить его столько, сколько он сможет выпить!

— Я могу много выпить, Высокая! — оскалился Гор.

— Уж поверь, сейчас меня это волнует меньше всего. — в тон ему ответила женщина.

— Значит, будем стоять за вас горой, командир! — браво ответил Макс, тем не менее краем глаза следя за приближающимися гоблинами. — Ведь если вас убьют, кто будет нас поить?!

— Молись, чтобы меня прибили, Безумный! — рассмеялась Марта, ее пошатнувшаяся уверенность вновь была с ней. — Ведь иначе я тебя самолично утоплю в этом самом пиве!

— Не самая худшая смерть!

Шварк! — пространство осветило мощной вспышкой света. Это первые ряды самых быстрых гоблиноидов наткнулись на первую из магических мин.

На их беду, в самом начале бежали хобгоблины, которые оказались слишком мягкими для магии.

Электрическая волна была такой силы, что часть обгорелых и дергающихся останков долетела аж до края корня и отправилась в свободный полет на многие сотни метров вниз.

Остальные группы врагов притормозили, опасливо рассматривая подступы к линии обороны авантюристов.

До бойцов донеслись рыкающие, хрипящие команды — язык гоблинов был достаточно грубым языком. К слову, из-за его ограниченности в нем было очень мало таких слов, как любовь, добро или хотя бы дружба. Зато была, как минимум, сотня обозначений способов убийства.

Слово «друг» на их языке больше всего было похоже на «союзник имеющий общие интересы».

Все это промелькнуло в голове землянина, когда он понял, что понимает речь подземных уродцев.

— Они собираются послать вначале мелочь, чтобы разминировать подступы. — одновременно сказали Гор и Макс, после чего с удивлением взглянули друг на друга.

— Это их обычная тактика, — хмыкнула Высокая. — Гоблины плодятся не хуже кроликов и хобгоблины редко жалеют своих младших собратьев.

Прямо на их глазах здоровенные хобгоблины пинками отправляли некоторых из своих подчиненных вперед, заставляя построиться. После чего яростными криками погнали тех прямо навстречу смерти.

Те шли медленно и неохотно, но сквернословящих позади старших товарищей они боялись больше. Сверкнул изогнутый меч, и один из самых медлительных, обливаясь кровью, рухнул на пол, его тело шустро подхватила пара жирных гоблинов и споро потащила прочь, заставляя волочащиеся пятки трупа барабанить чечетку смерти.

Зимин содрогнулся от отвращения. Гоблины, кроме того, что были людоедами, не гнушались еще и каннибализмом.

Темноту подземелья вновь рассеяла вспышка, а затем еще и еще одна.

После каждого из таких взрывов мелочь откатывалась назад, давая им столь желанные минуты покоя. Но, к сожалению, количество мин было ограничено.

Поэтому, когда последняя из них рванула, и гоблины осторожно прошли некую линию, они с яростным воем бросились вперед.

В их вытаращенных глазах на перекошенных мордах горела жажда мести за весь тот страх, что им пришлось пережить, собственными телами разминируя подходы.

По сигналу хобгоблинов на позиции людей вновь обрушился град стрел, правда, бессильно застревающий в деревяшках.

— Готовьсь! — Марта, прислонившись к стенке, смотрела вперед через небольшую щель. — Давай!

Пытавшиеся сходу взобраться на баррикаду гоблины были сразу же приняты на мечи, топоры и алебарды.

Да, отмычек было чудовищно мало по сравнению с целым морем гоблинов, но у них было множество плюсов, о которые разбились все яростные надежды злобного народца на лёгкую победу.

Люди были куда лучше вооружены и бронированы. Перед ними были укрепления, и, наконец, они были просто сильнее, больше и умелее своих врагов.

Маленькие гоблины тыкали короткими копьями, бешено размахивали каменными топорами и ножами, лишь чтобы валиться вниз кусками рубленной кровоточащей плоти.

Вот только и у них был плюс, которому авантюристам нечего было противопоставить, — их было невообразимо много.

Каждый удар отмычки находил свою цель, но количество оскаленных морд как будто бы не уменьшалось. От мельтешащего оружия рябило в глазах, и все труднее было его отбивать или уворачиваться.

В таких условиях несложно было допустить ошибку. Так, Хирд еле успел отдернуть голову, но копье все же прочертило кровавую полосу на щеке. Гор же с удивлением поднял руку, в которую вцепился зубами один из гоблинов. Тот прямо так и повис, не размыкая челюстей и даже не пытаясь помочь себе руками.

Глаза орка налились кровью. Он с ревом сбросил гоблина вниз, попутно вырвав у того почти все зубы, после чего размазал тельце тяжелыми ботинками по коре. Дальше он сражался, стоя в отвратительной красной жиже.

Гоблинская кровь, как оказалось, была красной.

Но как бы все хорошо не сражались, даже несколько минут столь интенсивного боя изматывают похлеще часовых тренировок в спортзале. Эмоциональное напряжение, адреналин и страх смерти — гремучая смесь, заставляющая человека выкладываться на полную.

Вот только затем приходит откат. Движения становятся все медленнее, а силы стремительно уходят. В глазах же появляется обреченность и желание замереть и ничего не делать.

Да, та же Марта или Гор рубили гоблинов совершенно не напрягаясь. Но вот Хирд с товарищами или Амалрик уставали.

Но был кое-кто еще, кого не коснулось изнеможение.

Безумный Макс был счастлив. Каждый из гоблинов, который рассекался его топором, и каждый из них, кого разрывала его рука, был монстром.

А это значило, что они немного, но отдавали энергию своему убийце. Учитывая же то, что гоблинов было безумно много, Макс и Морф были счастливы. Они буквально купались в поступающей энергии.