Юрий Харитонов - Смерть октановых богов [litres]

– Пятый, слушаю! – нехотя буркнула Ю в рацию.

– Мы сделали это, детка! – Ал явно был доволен собой, но вот то ли не знал каких-то правил приличия, то ли не хотел их соблюдать.

– О да! – с сарказмом протянула Ю и добавила: – О да, детка!

– О да… – подхватил было Ал, но грозный голос рявкнул:

– Хватит засирать эфир! – это отец Ю, Кирилл Викторович, решил взять переговоры в свои руки.

– Так точно! – виновато пробормотал Ал и замолчал, а Кир спросил у дочери:

– Второй, что там с альбатросом?

– Упал, не двигается, – отрапортовала девочка.

– А твари? Те, что обходили стороной? Альбатроса не тронули?

– Нет!

– Черт! Плохо! Перед обедом лучше не портить аппетит… Ю! И… всех остальных тоже касается.

– Да? – Дочь удивилась, когда отец перешел с позывных на имена.

– Твари обошли альбатроса, потому что готовится нападение на нас. Так бы они его обглодали, конечно. Когда будет атака, не знаю, но на всякий случай передадите по вахте. Это всех касается! Подтвердить!

– Первый принял! – пошли по радио доклады. – Второй принял! Третий принял! Четвертый принял! Пятый принял!

– Второй! – добавил Кир.

– Да? – спросила Ю.

– После смены ко мне зайди с Соколовым! Как приняла?

– Приняла, приняла, – быстро повторила Ю и отключилась. Почти тотчас два раза прозвенела рында – корабельный колокол, – что означало смену вахты. Скоро придут и сменщики.

Услышав свое имя, Вит слегка опешил, ведь мальчик еще стеснялся столь пристального внимания и интереса со стороны Кира, Кирилла Викторовича Смирнова, – главы города свободных людей, или Ледяного города. Мальчику, конечно, было радостно осознавать, что взрослый, и тем более сам глава, считает Соколова достойным войти в семью и стать мужчиной, а в будущем, видимо – главой Ледяного города, когда на время зимы свободные люди объединятся. Но в то же время Виту было непривычно и стыдно, ведь он, во-первых, охотник, а не рыбак, как семья Ю, во-вторых – ему всего тринадцать. Он точно не способен руководить объединенными семьями. Но Кир Смирнов считал по-своему и любил говорить Виту об этом при каждом удобном случае.

Ю посмотрела на мальчика красивыми голубыми глазами и улыбнулась.

– Он не отстанет, знаешь же! – Девочка слегка помяла и поправила пушистую белую соболиную шапку, подаренную Витом. Весь ее довольный вид говорил: сам виноват, нечего было влюбляться в дочку Кира. Не оказывал бы Ю знаки внимания, ничего бы и не было.

– Знаю, – вздохнул мальчик. – Знаю и пойду, конечно. Ты же знаешь. Я за тобой в огонь и в воду, Ю.

– Льстец, – растаяла в довольной улыбке девочка и попыталась затолкать белокурый локон под соболиную шапку. – Пока твой брат «слегка того», ты так и будешь тянуть. Я же вижу. – Глаза Смирновой стали такими печальными, что Вит поспешил взять девочку за руки. Пушистые соболиные варежки, которые Ю снимала перед стрельбой из винтовки и которые во время боя или стрельбы болтались на резинках, еле поместились в руки.

– Что ты! Сейчас пойдем к отцу, и я соглашусь на что угодно.

– Скорее наоборот, – возразила девочка, – ты откажешься, и мне придется уйти из семьи с тобой. Нас будут преследовать мои братья, пока тебя не убьют, а меня не привяжут голой к дереву, как нарушительницу обычаев и устоев, чтобы мои кости обглодали голодные звери и они стали напоминанием всем женщинам, готовым сорваться вослед любимому…

– Я не дам этому случиться, – горячо возразил мальчик, а Ю задорно улыбнулась и чмокнула его в губы. Вит хотел было достать ее губы ответным поцелуем, но входная дверь рубки заскрипела, открываясь. Вошли Вас Макс (Василий Максимович Буров) и Вовк – их смена.

– Чет сегодня дует шибко, – с порога громко сказал Вас Макс, – никак надует чего? Снега, например, а то что это за зима без снега? Всем здрасти!

– Привет! – откликнулась Ю и, предварительно сняв белую пушистую рукавицу, кулаком стукнулась об кулак мужчины. – И вам не хворать! Надеюсь все же, снега сегодня не будет, а то для тварей из Комби это будет сплошной подарок. Под прикрытием снега удобней всего нападать.

– О! – удивился Вас Макс и пошел к окошку, где Ю должна была сдать ему оружие и обрисовать обстановку. – А у нас сегодня нападение намечается?

– Еще какое! – кивнула Смирнова, следуя за Буровым. – Сегодня уже альбатроса сбили, а твари его стороной обошли…

– Значит, пока задуманное не выполнят, есть не станут, – Вас Макс нахмурился. – Значит, точно нападать будут. Что еще?

– Тактику сменили. Разбились на группы и заходят с боков. Окружают. – Ю показала рукой налево, к Первому, потом направо – к Третьему. – Уже напротив нас, Третьего, Четвертого и Первого стоят. Остался Пятый, и…

– Нападут, – домыслил Буров.

– Не сомневаюсь, – кивнула Ю, и их разговор перешел в плоскость технических подробностей, понятных лишь старшим смены и рыбакам, коими они оба являлись. Вит перестал их слушать и нехотя повернулся к Вовку.

Близнец осунулся, похудел и явно сдал с того дня, как они «продавали» шкуры некоему Спасскому. Вит пожалел брата и не стал ему рассказывать о прошлом. И с того дня не было ни единого случая проявления «странных» способностей Вовка, и еще он ничего не помнил о событиях восьмилетней давности. Все ждал, когда вернутся отец с мамой, не подозревая, что их никогда не было, а приемный отец погиб еще летом.

Поначалу забывший все плохое Вовк был весел и энергичен, но месяц за месяцем его состояние ухудшалось. Он словно прозрел: мозг говорил мальчику, что что-то не так, но что именно – он понять не мог. Вовк забеспокоился, начал приставать к Виту с вопросами, но брат не отвечал, думал, что своим молчанием продлит счастливое неведение мальчика. Но чем дальше, тем печальнее и смурнее тот становился. В последнее время Вит, чувствуя вину за плачевное состояние Вовка, избегал общения с братом, что было несложно: дежуря вахтами, они почти не встречались. Восемь часов Вит дежурил с Ю, восемь часов спал, а в это время дежурил Вовк. Потом отдыхал Вовк, а когда просыпался, Вит вновь уходил на дежурство.

Конечно, братьям логичнее было бы нести дежурство вместе, но, во-первых, Вит винил себя за ухудшение состояния Вовка и не мог находиться рядом, не испытывая гнетущего чувства вины, а во-вторых, причиной разлада послужила Ю Смирнова. Именно из-за нее мальчик сменил дежурную смену, и именно из-за своего первого, сильного и неловкого чувства к Ю собирался к весне разделиться с Вовком. Тот чувствовал отдаление брата, но как будто понимал, отчего Вит чуждается его. Поэтому становился печальнее с каждым днем. Мальчика страшило одиночество. Из-за забытого прошлого Вовк не понимал, что происходит сейчас, куда делись мама и папа и почему Вит злится на него, хотя тот не признавал этого. Но Вовк чувствовал пропасть, разверзшуюся между братьями, и с каждым днем нервничал все больше.