Михаил Михеев - Имперский корсар [litres]

И только один момент во всей их встрече слегка напрягал Камнеедова. В разговоре Драгош упомянул, что у них давно не было гостей. Потому, мол, и продукции на складе много. Но при этом на космодроме, идя к шлюзу, опытный, привыкший замечать мелочи и нестыковки пират обратил внимание на одну маленькую деталь.

На бетонных плитах космодрома было темное оплавленное пятно. Кто-то садился или взлетал, плохо контролируя выхлоп двигателя – не такой и редкий случай, особенно для молодых пилотов. Пятно было дезактивировано по всем правилам и почти не фонило. Но зачем было его маскировать, посыпая песком? Здесь, в условиях высокой влажности и слабых ветров, нанести его просто так, естественным путем, да еще преодолевая силовой «заборчик», вряд ли могло. Вывод напрашивался один-единственный – кто-то очень хотел, чтобы пятно выглядело старым. Задумка хорошая, исполнение – топорное. Сам Камнеедов на месте этого умника попросту затеял бы ремонт. Покрасить здесь все – невелика проблема, за сутки можно справиться. Пятну дня три, не меньше, уж это профессионалу определить труда не составило. Но то ли ума не хватило, то ли сэкономить решили… И появлялся закономерный вопрос: зачем Драгошу врать? Хотя, если вдуматься, не все ли равно? Чужие дела Камнеедова особенно не волновали.

С «Орионом» местные деятели возились почти до самого вечера третьего дня, что, учитывая продолжительность местных суток, в полтора раза превышающих земные, давало неплохое представление о масштабах работ. Квалификация у них была неплохой, хотя и гениями они не выглядели. Нормальная ситуация – мастер экстра-класса найдет денежную работу и поближе к дому, а безруким на дальних планетах делать нечего. В общем, нормальный средний уровень.

Тем не менее справиться с ремонтом охотника было достаточно проблематично. Главным образом из-за особенностей конструкции подобных кораблей – прочные и неплохо продуманные, к ремонту они были приспособлены так себе и, чтобы добраться до «потрохов», рабочим приходилось демонтировать целые секции корпуса. Британская школа, чтоб ее… Хотя, с другой стороны, британцы обычно делают свои корабли достаточно ремонтопригодными. Здесь же они, похоже, принципы дизайна слизали у кого-то. Как бы не у французов – в этом плане потомки галлов те еще извращенцы, любящие создавать нечто сколь изящное, столь и непрактичное. А ремонтирующим потом мучайся. Впрочем, работали здешние механики без перекуров, и дополнительной платы не требовали – начальство явно умело управлять этим буйным коллективом.

Механики работали, команда Фрэнка процесс контролировала. Смит залез в навигационные карты, что-то высчитывая и прикидывая, Камнеедов делал ревизию механизмов (занимался тем же самым перед отлетом, но ведь надо же себя чем-то занять) и просматривал новинки видеопродукции, честно по-пиратски скачанные из сети Карбункула. Отдыхать и как-то расслабляться ведь нужно. Женщины вешались со скуки.

Вообще, они бы предпочли побродить, к примеру, по базе, купаясь во внимании аборигенов. У вахтовиков дисбаланс мужского и женского населения ощущался крайне остро и, хотя высокие оклады заставляли мириться с несправедливостью, все равно здесь и сейчас любая швабра сошла бы за королеву красоты. Чем длинней зимовка, тем симпатичнее медведицы… В такой ситуации две вполне вышесредние дамы были бы на гребне волны! Это вам не звездолет, где во избежание сложностей приходится соблюдать приличия. В некоторых экипажах, к слову, видимость приличий, но там коллективы обычно давно и крепко сработавшиеся. Но, увы и ах, сейчас не тот случай, а прогулки вне корабля Камнеедов им запретил капитанским произволом. Во избежание все тех же сложностей, мало ли чего у брутальных шахтеров взыграет. Да и потом…

Откровенно говоря, он за них опасался. За Изабеллу, скорее, иррационально, все же офицер, спецагент и вообще… Хотя, учитывая ее хроническую невезучесть, поводы к этому имелись. А вот то, что совсем сдуревшая за последнее время в попытках выразить собственную храбрость и независимость Кими запросто может что-то учудить – это уже вполне вероятно. К примеру, отправиться на сафари. С нее станется. А главное, она по юношеской дури не понимает, чем такие прогулки могут закончиться. Зато сам Камнеедов понимал, даже чересчур хорошо понимал, если честно.

В бытность свою офицером, не отставным, а вполне действующим, заносило его сюда. Правда, тогда они по базам геологов и шахтеров не ползали – своих фанатов от науки сопровождали. И вот, решил у них один мичман, крутой пес войны (ага, два года службы за кормой) добыть себе экзотическую шкуру на стенку. То полупереваренное месиво, которое спасательный отряд сумел приволочь на корабль, вызывало ассоциации любые, кроме приятных. Камнеедов не обольщался насчет своих морально-этических качеств, но видеть на месте незадачливого сослуживца ни подругу детства, ни вредную, но уже вписавшуюся в экипаж девчонку категорически не желал.

Пискнул сигнал вызова, и капитан, как раз в этот момент решивший немного отдохнуть и удалившийся в свою каюту, недовольно посмотрел на коммуникатор. Честно говоря, он ожидал (и категорически не хотел) увидеть, что это кто-то из его девчонок, у которых от безделья появилась очередная бредовая идея. Однако на сей раз, к его удивлению, вызов пришел извне и принадлежал Драгошу. И что ему, спрашивается, нужно? Ремонт подходит к концу, но еще не завершен, все обговорено, о финансах договорились. Тем не менее, несмотря на легкое раздражение, собеседника Камнеедов поприветствовал в меру любезно. Не стоило портить отношения с нормальным, в общем-то, человеком. И не заслужил он этого, и вообще космос тесен, мало ли где и как встретиться придется.

– Капитан, я хотел бы с вами встретиться, – сразу и без обиняков начал Драгош. Он вообще не жаловал долгих вступлений, и такая манера Камнеедову импонировала.

– Мне зайти или сами?

– Лучше я. Разговор будет серьезный.

– Жду, – коротко ответил Камнеедов. Из-за чего бы его ни дернули, поговорить явно стоило.

Полчаса спустя они сидели в кают-компании и пили коньяк, предусмотрительно купленный на Карбункуле. Не марочный, разумеется, тамошнего разлива, но вполне качественный. Драгош молча смотрел в одну точку, явно не зная, с чего начать. Остальные (Камнеедов спросил, не против ли гость, если при разговоре будут присутствовать все члены экипажа, и тот кивнул, соглашаясь) расположились напротив и тоже смаковали напиток. Лишь Кими недовольно кривилась – ей по малолетству налили компот и предупредили, что если будет возмущаться, то пойдет в свою каюту и будет сидеть там безвылазно. Девчонка условия приняла и честно молчала, но всем своим видом показывала, что она думает по поводу такой дискриминации.