Айнур Галин - Иной мир. Морпехи (СИ)

— Ну и чего молчишь? — ткнув Олега локтем в бок, спросил Зинихин.

— Я в этих местах никогда не был. И на том континенте, на котором мы живём, пустынь почти нет.

— Типа, на другой материк попали? И как называется? Типа нашей Африки, что ли? — спросил стоявший рядом Зинихин.

— Я не знаю вашу Африку, я в этом мире рождённый. И у нас, в основном, вся жизнь происходит на одном континенте, за пределами этого континента люди не ходили. По крайней мере, мне такое не известно, — ответил, рассуждая, Олег.

— Ладно, пройдёмся чуток. Олег, сколько времени осталось? — спросил Нагорный.

— Ещё сорок пять минут есть.

— Понятно. Короче, Федя, остаёшься тут, через двадцать минут даёшь красный сигнал. Мы с Олегом идём направо, Воробей с Сашей — налево. Отсчитываем около пятисот метров и возвращаемся обратно. Если не успели до красной ракеты, то бросаем всё и возвращаемся. Задача — обследовать поверхностно и понаблюдать что тут и как. Всем всё ясно?

— Паш, слушай, видно же, что где-то в пустыне находимся. Может, ну его нахрен, вернёмся, — тихонечко сказал Гена Воробьёв.

— Воробей, хорош трындеть, полкилометра туда и обратно. На всё про всё — сорок минут времени. Всё, пошли.

Группы, разделились, направились, каждая в свою сторону. Отойдя пару метров от каменистых стен пещеры, почувствовали, что песок под ногами сразу стал более вязким и зыбким. К тому моменту у всех глаза уже привыкли к темноте и прекрасно всё вокруг под светом луны было видно. Невысокие барханы тянулись до горизонта, периодически встречались участки местности с твёрдым грунтом с какой-то засохшей растительностью. Видимо, пустыня в дождливые сезоны всё таки цветёт.

Воробьёв и Зинихин шли друг за другом, нога в ногу, то и дело дёргая стволом автомата в сторону неожиданных звуков, которые в этой местности были редки. Временами было так тихо, что можно было услышать пересыпающийся песок в моменты, когда человек оставлял углубления на его поверхности.

Перейдя через очередной гребень бархана, Гена Воробьёв осмотрел низину, и, увидев пару брёвен, спустился вниз.

— Слышь, Саша, давай посидим, покурим, да пойдём обратно. Вроде всё чисто, пески, пески, — с этими словами, достав сигарету, Гена сел на одно из небольших брёвен, торчащих из земли.

Но, не успел он даже опустить свою пятую точку, как из-под песка вынырнули два огромных щупальца, покрытые длинными волосками, а брёвна, которые до этого валялись на песке, непонятным образом превратились в конечности огромного паука, который вонзил в человеческое тело свои щупальца, и, подняв его на воздух, с неимоверной силой тряс из стороны в сторону, то и дело кусая.

Зинихин не успел и слова сказать Воробьеву о том, что достаточно глупое решение — сейчас устраивать перекур, как перед ним возникло чудище огромных размеров. Сдвоенная голова с блестящими чёрными глазами спереди и по бокам, переходящая в тело, откуда торчали длиные конечности с редкими и толстыми волосками, и вытянутое брюшко, которое пульсировало и дёргалось из стороны в сторону каждый раз, когда паукоподобная тварь пыталась в очередной раз укусить человека.

Саша пробовал кричать, но вместо этого изо рта выходили только какие-то утробные звуки. Тварь к тому моменту бросила тело на песок, придавила щупальцами, своими мощными хелицерами оторвала человеку ногу и запихала себе в пасть. Гена к тому моменту был, или без сознания, или же — уже погиб, тело лежало в неестественной позе, из пробитых отверстий вытекала кровь.

Для Саши время тянулось вечностью, в какой-то момент разум вернулся и он начал осознавать, что происходит. Судорожно выставив перед собой автомат, он нажал на спусковой кручок, но выстрел не прозвучал. Волна паники вновь затуманила голову.

В этот момент кто-то схватил его за шкирку и потащил за гребень, а автоматные очереди разорвали тишину. Пули попадали твари в мягкое брюшко и были ощутимы для него. Паук схватил тело человека, и, волоча его по песку, начал отступать. Пятясь назад, арахноид поднимал перед собой клешни и шипел. Стрельба не прекращалась, некоторые пули попадали в раскрытую пасть. В темноте особо неясно было, причиняла ли стрельба какой — либо вред пауку, но то, что ему было неприятно — факт был очевидным. В итоге, паук бросил тело, развернулся и убежал, оставляя после себя видимые при свете луны следы. Кровь или какая-то другая жидкость из тела паука отсвечивала тусклым блеском.

— Сука, что это за тварь?! — ругаясь, Паша Нагорный побежал вниз, к телу Воробьёва, на ходу снимая ремень от автомата. Добежав, даже не стал прощупывать пульс, так как прекрасно понимал, что при оторванной чуть выше колена ноге с обильной кровопотерей пульс прощупать будет сложно, а за это время можно потерять критический объём крови. Взял ремень, и, не церемония, приложив всю силу, перетянул культю ноги по середине бедра. В этот момент Олег уже был рядом и осматривал полученные Генкой раны. В районе ключицы зияла огромная дыра, куда можно с лёгкостью просунуть руку. Второе отверстие было в правом боку.

Из-за множественных глубоких укусов и рваных ран по всему телу, окровавлено было всё, одежда, оружие и песок.

— Где его рука, у него руки нет?

— Паш, он мёртв. Надо уходить отсюда. Сейчас поищу руку, — сказал Олег.

Кисть левой руки Олег так и не смог найти. В этот момент над горизонтом загорелась сигнальная ракета. Павел поднял обмякшее тело сослуживца, и, взвалив на плечи, двинулся в сторону пещеры.

Олег подобрал отлетевший в сторону автомат и подсумки, и пошёл следом за Пашей.

Перешагнув гребень бархана, ребята увидели Зинихина, который сжимал в руках автомат, крутился вокруг себя и выцеливал что-то невидимое.

— Олег, зацепи его и пошли. Надо спешить.

Путь до пещеры занял почти пятнадцать минут. Андрея Федюкина заметили не сразу. Пока ждал ребят он осмотрелся и занял достаточно удобную позицию на верхушке скальной породы, в которой была пещера.

— Вы стреляли? Опять тварь какая-то? — спросил пришедших ребят Федюкин.

— Ага. Правда, Воробья покромсали и Зинихин слегка в неадеквате, — запыхавшись, сказал Паша.

— В адеквате я, растерялся просто.

— Федь, у тя чего тут? Помоги мне с Воробьём. Тяжёлый.

Федюкин слез со своей позиции, перевалил тело Воробьёва к себе на плечи, и, двинувшись вглубь пещеры, начал говорить:

— Ну вы чё, идёте? Уходить отсюда надо. Это не просто пещера, а чей-то дом. И, судя по засохшей шкуре, дом какой-то змеи. Шкура у неё — как чехол от танка. Пещеру я тоже осмотрел. Проход в небольшом углублении, а пещера дальше куда-то ведёт. Но я не стал ходить.

Сзади ребята шли молча, смерть товарища их морально опустошила.

Точку перехода в пещере нашли быстро, перед тем как сделать шаг — остановились, посмотрели друг на друга и пошли. Яркий свет болезненно ударил по глазам, отчего все разом зажмурились.