Евгений Кривенко - Роза севера

Вот уж подлинно Pax Argentum — Серебряный чертог! Серебристые стрельчатые своды, люстры из горного хрусталя и колонны, словно трубы органа. Справа и слева проходы в другие залы. И музыка наполняет все, негромкая и торжественная, похожая на фуги Баха.

Немногочисленные туристы разбрелись по залам. Обвитые диковинными цветами чаши из серебра, серебряные модели памятников архитектуры, изваяния существ, порой совершенно незнакомых Варламову — здесь было на что посмотреть. Отец Вениамина в основном разглядывал копии соборов, украшенные драгоценными камнями. Наконец Кемень собрал всех вместе.

— Сейчас посетим личные покои Хозяйки. Пробудем недолго, трогать ничего не дозволяется.

Опять арка из серебра, с фантастическими цветами. Стены и колонны облицованы мрамором разных оттенков, по зеркальному полу вьются те же золотые змейки. Кусты на этот раз серебряные, с изумрудными цветами. Изумруду Варламова до них далеко.

Проем в другой зал. У Варламова сжалось сердце.

Снова малахитовый стол — он пуст, табуреты, большая кровать под балдахином. Все из тонко отделанного серебра. Несколько ниш скрыты зелеными занавесями. Хозяйка отсутствует.

Кемень склонил голову, потом поднял ее.

— Уходим, — сказал он. Когда Варламов проходил мимо, ткнул жесткими пальцами в плечо. — А тебя просили остаться. Ночевать будешь здесь.

Сердце Варламова застучало. Он смотрел, как другие выходят, дверь закрылась. Огляделся — по-прежнему пусто. Пожал плечами и сел за стол.

Тут же отдернулась зеленая занавесь, и появились девушки, как в прошлый раз. Такие же приземистые, в золотистых нарядах. Теперь понятно, откуда они — похоже, по очереди служат Хозяйке. Каждая несла серебряное блюдо, одна поставила перед Варламовым бутылку и бокал тонкой работы. На этот раз не было пугливого молчания, девушки переглядывались и хихикали.

Выходить не спешили, но Варламов дождался ухода последней и только тогда взялся за еду и питье. Вино такое же наэлектризованное, и снова жаркое с травами. Похоже, у Хозяйки свои представления о том, как кормить мужчин. Но теперь хоть ясно, кто здесь занимается сельским хозяйством.

Поев, Варламов пошел в ванную, а когда вернулся, стол был пуст. Никого. Хотя спал в поезде, клонило в сон — возможно, на поверхности была ночь. Со стесненным сердцем разделся и лег на кровать. Постельное белье свежевыглаженное — наверное, теми же девушками. Со стыдом понял, что и ждет и боится прихода Хозяйки. Вот отделится от колонны темный высокий силуэт…

Но потускнели золотые змейки, тише стало биться сердце Варламова, незаметно он уснул, и никто не пришел…

Утро отличалось от ночи тем, что стал ярче золотой свет. Варламов сел, на табурете была сложена новая одежда взамен истрепавшейся. Он взял ее в охапку и отнес в ванную, чтобы одеться перед зеркалом. Так…

Зеленая рубашка (ну да, малахит — любимый камень Хозяйки), темные брюки и куртка, пуговицы на ней с медным отливом. Намек, что от Хозяйки Медной горы? Долго придется объясняться с Джанет. Все впору, мастера здесь отменные.

Он вышел из ванной, и его бросило в жар: за столом сидела сама Хозяйка. На этот раз в серебристом платье, на темных волосах диадема с изумрудами. Варламов невольно тронул нагрудный карман, его изумруд на месте.

— Здравствуй, — охрипшим голосом сказал он. Подошел к столу и коснулся губами ее руки, гладкой, как мрамор, но теплой.

Хозяйка рассмеялась, знакомый перезвон серебряных колокольчиков.

— И ты здравствуй. Рада, что жив и здоров.

Взмах рукой, и из стены снова появились девушки. На этот раз глазки потупили, двигаются беззвучно. На завтрак омлет на серебряном блюде, теплый хлеб, чай с непривычным ароматом. Хозяйка только прихлебывала прежний темный напиток.

— Сегодня ты оставишь мой мир, — сказала она. — Как тебе здесь понравилось?

— Интересно… — Варламов подумал и добавил: — Но несколько сумрачно для меня. К подземным красотам я не привык.

— Тебе стоило бы повидать Золотой чертог, — заметила Хозяйка, — хотя пребывание там тягостно для людей. И, конечно, Алмазный. Но это далеко, и удобного пути для вас нет. Впрочем, я подумывала оставить тебя здесь. Скоро привыкнешь, а подобного богатства и могущества не найдешь на Земле.

— Я… — смешался Варламов.

— Знаю, что ты женат, — тихо рассмеялась Хозяйка. — Но такие вещи быстро забываются внутри горы. Только опасаюсь разгневать Владычицу Сада, у тебя с ней вроде контракт.

Варламов вздохнул:

— Даже не знаю, что это значит.

— Узнаешь в свое время, — пообещала Хозяйка. — Если доживешь, конечно. Вот почему тебе лучше остаться здесь. Тут безопасно.

— Не совсем, — вспомнил Варламов. — Что за чудища появляются из соседнего слоя?

— Про слой Кемень сказал? — глаза Хозяйки сузились. — Ну, если только тебе, ему простится. А вообще, в смежном четырехмерном мире живут хэ-ути . Сами сюда проникнуть не могут, поэтому посылают механических слуг. Ну и работают над созданием своих биологических подобий.

— Хотят проникнуть в твой мир? — задумчиво спросил Варламов.

— Вроде того, — хищно улыбнулась Хозяйка. — Но для меня они неопасны.

Холодом повеяло в серебряном зале. Помолчали. А потом Хозяйка снова улыбнулась, теперь уже грустно.

— Видишь, я обсуждаю с тобой то, что вы зовете государственными делами. Почти как с мужем… В мой мир относительно легко попасть из двух слоев — вашего Верхнего мира, и того, где живут хэ-ути. Поэтому границы охраняются, хотя не так строго, как границы Сада. Из Верхнего мира порой являлись незваные гости, но большинство оказывались в моем Зале, — снова недобрая улыбка тронула губы Хозяйки. — Кстати, и ты особенно не болтай.

Горечь в голосе Хозяйки тронула, и Варламов сказал:

— У меня и раньше были странные встречи. Например, меня навестил даймон. Мог произвольно менять форму, и сначала явился в облике огромного пса. Разговор был необычный, я мало что помню. Но он упомянул о царстве минералов — с сожалением, что контакты бывают редки.

Глаза Хозяйки снова сузились.

— Даймоны?.. Я немного знаю о них. Это могущественные существа, только их слой далек. И они как будто выше наших забот, помощи от них ждать не приходится. Но спасибо, буду знать, что интересуются моим миром.

От выпитого чая стало жарко. Варламов снял куртку и положил на табурет рядом.

— Слишком теплая, — сказал он.

— Скоро увидишь, что нет, — тихо рассмеялась Хозяйка. — Ладно, пора прощаться. А то еще передумаю. Возвращайся на станцию, Кемень проводит вас дальше.

Хозяйка встала. Серебристое платье, диадема, удлиненные темные глаза. Только кожа лица белая, ведь здесь не бывает солнца. Неопределенная тоска стиснула сердце: он коснулся мира чудес и могущества, и какая-то часть его существа не хотела покидать этот мир.