Алексей Кангин - Тени Шенивашады [СИ]

— Всё, хватит, — через некоторое время произнёс Эрклион, отдергивая руку от рэнца. — Нельзя допустить, чтобы мы вдвоём слишком ослабли. И я надеюсь, что ты не вошёл во вкус и не станешь теперь пить мою кровь регулярно.

Салерди слабо улыбнулся в ответ на шутку Эрклиона. А Эрклион не знал даже, чего теперь ждать. Он надеялся, что его кровь придаст Салерди сил достаточно для того, чтобы выбраться к людям, но она могла и убить его. Ведь кровь Эрклиона совсем не такая, как у обычного человека, в ней всегда присутствуют частички тзай-тана, смертельные для обычных людей. Здесь, впрочем, Эрклион полагал, что Туман каким-то образом лишает эти частички их свойств, превращая во что-то совершенно бесполезное. И безвредное.

Салерди, наконец, уснул. А Эрклион так и остался сидеть, крепко сжимая руку, чтобы остановить кровь. Ко всему прочему, у него вдруг возникло странное, доселе невиданное чувство, словно он совершил какой-то неимоверно постыдный поступок, о котором нельзя никому и ни при каких обстоятельствах рассказывать. Новое чувство было столь сильным, что Эрклиону захотелось срочно заняться каким-нибудь сложным делом, чтобы оно полностью заняло его мысли. И в голову пришла только одна мысль — надо идти вперёд. Пусть даже со спящим Салерди на руках. Ведь угрозу смерти от него Эрклион не отвел. В лучшем случае — лишь отсрочил неизбежное. Если только они, опять же, раньше, не найдут людей.

Эрклион встал, закрепил за спиной рюкзак и ружьё терин-ара, а самого Салерди поднял на руки. Эрклион был гораздо сильнее обычного человека, поэтому вполне мог именно так нести немаленького садартийца. И так он и пошёл дальше. Салерди даже не проснулся, лишь что-то невнятно заворчал сквозь сон. Наверное, сейчас было бы правильнее сказать, что Салерди впал в беспамятство, а не просто уснул. Шагая по ночному Туманью с Салерди на руках, Эрклион вдруг подумал, что сейчас он похож на какого-нибудь героя древних легенд. Эта мысль его несколько развеселила, он даже слегка улыбнулся. Только древние герои несли на руках прекрасных девушек, отбитых у пещерных монстров, а он несёт окровавленного терин-ара, которого подрала стая «кошек».

Эрклион со своей тяжкой ношей шагал сквозь ночной туман и думал о том, что всё его путешествие оказалось совершенно зря. Он покинул Энноранн, надеясь найти ответ на свои вопросы в Садарта Рэне, но к чему это привело? К тому, что пираты сожгли «Ласточку». В итоге он так и не нашёл, что искал, но его занесло в Туманье, где теперь на грани жизни и смерти оказался Салерди, его первый приверженец после пробуждения. Да и участь самого Эрклиона всё ещё под большим вопросом. Так надо ли было вообще пускаться в этот путь, если цель так и не была достигнута, и дорога снова ведёт его в Энноранн? Ведь он сейчас не может просто уйти куда-то, отсидеться в тени до лучших времён. Ведь не будет никаких лучших времён. Когда-то давно Эрклион думал, что самое тяжелое испытание в его жизни уже позади. Владельцы побеждены, и весь мир пал к его ногам. Но сегодняшний день поставил всё на свои места. Эрклион — всего лишь песчинка в бесконечном потоке событий. И это чувство, чувство собственной ничтожности и беспомощности, очень сильно раздражало Эрклиона.

И это раздражение было вторым обстоятельством, которое очень тревожило Эрклиона. Он заметил, что стал очень сильно подвержен эмоциям. И по большей части это были негативные эмоции. А ведь раньше Эрклион гордился холодностью своего рассудка, своей неподверженности обычным человеческим страстям. Но с каждым днём он начал отмечать в себе всё больше и больше человеческого. А ведь Энноранн нужен безупречный Эннори, а не обычный человек. Но даже сейчас, скрываясь под личиной отрешённого чернеца, он не может полностью контролировать свои эмоции. Что же будет дальше? Конечно, оставалась небольшая надежда на то, что во всём виноват Туман, что это он отравляет сознание Эрклиона.

Чтобы как-то отвлечься от тягостных мыслей, Эрклион начал вспоминать былые времена. Но как назло, в его сознании всплывало только лицо Хорха Шархама, имя которого он вчера (или позавчера?) услышал в дисколёте. Да, этот Владелец был не самым приятным воспоминанием. Эрклион бы с радостью сразился с ним прямо голыми руками, но не успел. Враг сумел ускользнуть, пусть даже единственным путём побега для него оказалась смерть. А Эрклион хотел сделать всё по-другому. Владельцев должны были судить. Всё свободное человечество должно было этим судом поставить жирную точку в истории Эпохи Рабства на Шенивашаде. Но точка не была поставлена. Враг был истреблён, но не был сокрушён дух рабства. Именно поэтому всё произошедшее многие тзай-тарры, да и простые люди, восприняли не как освобождение, а как борьбу за власть между старыми и новыми хозяевами. Потому и настал после Эпохи Рабства Век Затмения. И очень много крови пролилось прежде, чем человечество успокоилось.

А Эрклион всегда был против кровопролития. Да, пусть Эрклион и вошёл в историю как один из величайших полководцев, но он признавал только одну войну — войну против власти Владельцев. А люди между собой не должны воевать, не должны так напрасно гибнуть и разрушать то, что создано кропотливым трудом других. Если бы все те силы, которые человечество тратило на войны, направить в мирное русло, то на Шенивашаде уже наступил бы Золотой Век. Поэтому Эрклион отчасти был признателен тзай-таррам, которые, создав Таннедер-Ир, прекратили на Шенивашаде всякие крупные войны. Но если тзай-тарры мечтали о разобщённом мире, которым будет легко манипулировать, то Эрклион мечтал об объединённом мире. Таком мире, где Западную и Восточную Шенивашаду соединяла бы единая дорога, по которой бы смогла пройти одинокая девушка с богатыми золотыми украшениями, не опасаясь ни за украшения, ни за свою честь. Но даже ради такой цели Эрклион никогда не начинал войны, хотя и мог. Он вполне мог сокрушить тзай-тарров, запереть их на их острове, силой присоединить Садарта Рэну и перебить всех несогласных. И стал бы тем самым новым Владельцем.

Эрклион хорошо знал древние легенды, как самой Шенивашады, так и Владельцев. В этих легендах было на удивление много общего. И очень часто можно было увидеть один и тот же мотив: герой, убив стерегущего сокровища монстра, сам устраивался поудобнее на куче сокровищ и постепенно превращался в нового монстра… Этой участи Эрклион не желал. Поэтому всегда и везде он старался действовать не так, как бы стали действовать Владельцы. Был ли порой Эрклион жесток? Более чем. Жесток, но не кровожаден. Например, Эрклион был крайне нетерпим к преступникам, особенно к убийцам. Для них в Шенивашаде было только одно наказание: смерть. В то время как Владельцы любили преступников «перевоспитывать», направляя работать в каменоломни. Кто-то умирал, кто-то выживал и становился надсмотрщиком над себе подобными. А в Энноранн даже тюрем не было. Все преступники попросту изгонялись из страны. И Эрклиону было совершенно неважно, что потом становилось с ними. Хотя, как он знал, многие оседали в Кёсвене. Где и получали в конечном итоге нож под ребро от собратьев по ремеслу.