Дарья Еремина - Живой проект [СИ]

— Что бы это ни было: простая нерешительность или комплекс неполноценности — это слабость. И она потакает ей, даже не пытаясь переступить. У нее на шаг — миллион возможностей и больше половины она отметает только из-за собственных ограничений. Она не ценит, даже не осознает, что за ее свободу выбора и действий полтора миллиона недочело… — Саша отвернулся от внимательных голубых глаз Высоцкого, — отдали бы все что есть, жизнь. Но даже она нам не принадлежит.

— Саша… — Федор Иванович тихим голосом попытался остановить собеседника, но мужчина игнорировал.

— Как я могу относиться к подобным личностям? Могу ли, должен ли их уважать?

— Доброе утро, — послышался тихий голос за спиной и Александр резко развернулся всем корпусом, — можно к вам?

Живой проект кинул быстрый взгляд на профессора, но тот молчал, лишь в глазах застыл насмешливый вызов.

— Конечно, — Александр за локоть подвину Ольгу вперед себя, холодным взглядом смерив стоящих за ним людей, в чьих глазах закипало возмущение. После этого он не взглянул на ученого и не отпустил Ольгу, лишь переместив ладонь чуть выше по ее плечу. В полушаге впереди, на уровне его подбородка замерла ее макушка. Через пару минут осознав, что приходится удерживать себя, чтобы не приблизиться к ней, почувствовать аромат и гладкость ее волос, Саша разжал ладонь и поднял подбородок выше. Ладонь казалась раскаленной.

— Саша, вы знаете, где здесь спортивный инвентарь? — спросила Ольга, когда они втроем уселись за столик.

— Знаю.

— Покажите после завтрака?

— Разве, после завтрака вам не нужно работать?

— Мальчик мой, — усмехнулся Федор Иванович, — даже у сотрудников станции бывают выходные.

Александр засмеялся и пообещал:

— Покажу.

На улице было необыкновенно тепло: всего минус десять. Александр и сам соскучился по лыжам, но не планировал бегать здесь, в Арктике. Ольга изменила его решение и нельзя сказать, что он сильно противился. Когда они вышли на воздух и надели лыжи, Оля обернулась к спутнику. Он кивнул ей: «Вперед!»

С полминуты Саша наблюдал за ней. На лыжах Ольга бегала явно лучше, чем играла в шахматы — надо будет сказать. Кажется, это может сойти за комплимент. Живой проект засмеялся и двинулся следом.

— Как же хорошо!

Ольга вытянулась на лавочке в спортзале, пока Саша сдавал лыжи в примыкающем помещении. Сейчас здесь играли в баскетбол. То и дело слышались крики играющих и удары мяча. На лавках по периметру зала сидели несколько человек, ждущих своей очереди или просто наблюдающих. Александр подошел к Ольге.

— Знаете, чего я хочу? — спросила женщина, глядя на него снизу вверх. Она еле заметно улыбалась и не спешила подниматься, своей расслабленной позой выдавая удовлетворенную усталость и беззащитность, кои можно было посчитать как проявлением доверия, так и желанием довериться.

Заминка перед ответом сказала Ольге все, что она хотела узнать.

— Чего же?

— Натуральный кофе с коньяком.

— Вот как? — Александр устало засмеялся.

— Наверно, потому что это неосуществимо.

— Пойдемте, — он протянул руку, помогая Ольге встать.

Они вышли из спортзала и направились к лифтам. Остановившись у двери спутницы на жилом этаже, Александр спросил:

— Вам хватит получаса?

— На что?

— Принять душ, наверно. У меня именно такие планы, а потом я зайду.

— Хватит, — Ольга в замешательстве отвернулась к двери.

Он позвонил в дверной звонок в точности, как и обещал. Открыв, Ольга не знала, выходить ли самой или впустить Александра. Замерев в замешательстве, она дождалась приглашающего жеста:

— Пойдемте, — кивнул Александр вперед по коридору.

— Куда, Саша? Чего мне ждать от вас?

Саша догадался сбавить шаг и иронично предупредил:

— Сюрпризов.

Остановившись у двери профессора, Александр нажал на звонок.

— Я не один, — улыбнулся он, когда Федор Иванович появился в проеме отрывшейся двери. Каким-то образом в его ладони оказалась ладошка Ольги, и он сжал пальцы, чтобы не потерять ее. — Федор Иванович, у вас же есть настоящий кофе?

— И?.. — улыбнулся ученый, ожидая продолжения, которое явно должно было следовать за этим вопросом.

— И, могу поспорить, у вас определенно припасен коньяк.

Профессор засмеялся в голос и жестом пригласил войти:

— Вы пришли по адресу! Присаживайтесь.

Ольга со смущенной и одновременно радостной улыбкой смотрела на спутника. Через несколько минут по гостиной распространился аромат кофе. Она могла бы поспорить, что этот кофе — отголосок давней страсти и очень старых поставок, бережно сохраненный на особый случай. Ныне натуральный кофе стоил неадекватных денег и был в критическом дефиците. Мало кто мог позволить себе радость насладиться настоящим, а не синтезированным напитком. Федор Иванович распечатал бутылку коньяка и обернулся к Саше:

— Тебе тоже?

Александр пожал плечами, выдав мимолетную растерянность. Ученый отвернулся, поняв, что решать предоставили ему.

Когда еще через минуту Федор Иванович поставил на стол поднос с тремя чашечками кофе и печеньем, Ольга пискнула от восторга и потянулась к угощению. Саша медлил, наблюдая за девушкой. Если бы он в эти мгновения взглянул на своего создателя, то увидел бы выражение лица, необыкновенно схожее с тем, что было у его начальника в утро, когда Александр отправил письмо с просьбой об отпуске. Он увидел бы тонкую, почти нераспознаваемую улыбку, призванную скрыть добрую зависть и тихую грусть.

Федор Иванович присел в третье кресло и взял свою чашечку. Саша потянулся к последней.

— Спасибо, — тихо проговорила Ольга тем временем, сделав крохотный глоток. Она ни на кого не смотрела и ни к кому не обращалась. Мужчины легонько кивнули в ответ.

— Завтра повторим? — спросил Александр, держа чашку у подбородка.

— С удовольствием, — улыбнулась женщина.

Склонив голову, Саша сделал первый глоток. Новый вкус и связанные с ним ощущения побудили его закрыть глаза.

Вечером следующего дня Саше не пришлось заходить за Ольгой, чтобы захватить ее на ужин: они так и не расстались после завтрака дольше, чем на полчаса. Когда они зашли за Федором Ивановичем, профессор стал нечаянным свидетелем набирающего обороты спора и с каждой минутой взгляд его становился тревожнее.

Они тихо, но яростно продолжали спорить в очереди, не замечая взглядов окружающих. Они продолжили уже за столом:

— Да, как вы не понимаете! — возмущалась Ольга. — Возьмите сущность человека за единицу и, разделив ее на две части, положите на чаши весов. Это неизменно. Все, что в нем есть: генотип, воспитание, да, хоть дар божий! Все это! Положите на одну чашу весов все это, а душу, чувства, эмоции, способность любить и страдать, сопереживать и сочувствовать — на другую. И теперь возьмем проводника, к примеру, вы представляете его функции?