Эолия Шейнберг - Дорога домой

— Ты дитя войны, да?! — гигант расправил плечи. — Хорошо. Сколько раз ты еще сможешь нас перенести без потерь для себя? Ну или на какой расстояние?

На моем личном запасе маны — еще три прыжка. Однорогий весит под полтонны! Если брать запас маны из аурохранилищ, то прыжков на тридцать, но черт его знает, как мы потом сможем экстренно вернуться в столицу Халифата.

Услышав мой ответ, Байх предложил сделать еще десять прыжков по поверхности, а потом снова уйти под воду и продолжить путь там. Так запаса ауры и маны точно хватит для портала обратно в город.

Ледяные ловушки в безжизненных водах повторялись еще трижды, с каждым разом действуя всё быстрее и агрессивнее. Один раз нам все же пришлось вернуться в столицу, дабы пополнить запасы ауры и маны, а заодно и передохнуть.

К тому моменту, когда мы добрались до границы сада аномалий, прошло уже пять дней. По дороге удалось раскидать сеть маяков-ретрансляторов, которые теперь мониторили движения крупных сил Глубоководных вдоль нашего маршрута. Данные будут отправляться в формирующийся заново штаб Союза Наций мира Фризе.

Остановившись на границе кратера взорвавшегося супервулкана, я присвистнул от удивления. Внизу всё сверкало от аномальных подводных молний, вихрей маны, черных дыр природных порталов и самых разнообразных тварей. Даже обжитое дно Глубоководных и то начиналось лишь в нескольких километрах от этого проклятого места.

Однорогий указал рукой на не застывающую лаву на дне сада аномалий.

— Видишь дно?

— Вулкан? Вы специально не говорили мне, что нам и впрямь придется лезть в жерло вулкана?

— Перед тобой последний действующий вулкан этого холодного мира. Его питает не магма планеты, а нечто иное, спрятанное под землей.

Со слов Однорогого, Эшхарт хотел построить здесь город, используя тепло от вулкана, как геотермальный источник энергии. Но сад аномалий слишком непредсказуемое место. Слишком много тут монстров-мутантов, да и само место находится в самом сердце территории Глубоководных.

Стрелка компаса мертвеца нервно дрожала, указывая что мы почти на месте.

— Голд, — Однорогий остановил меня. — Там, внизу, может быть всё, что угодно. Адоная, племянница Эшхарта увидела тут монстра-мимика, прикинувшегося ее покойным супругом. Тварь укусила Адонаю за шею, впрыснув ей в артерию свой пищеварительный сок. Не будь с нами Эшхарта, ее смерть была бы крайне мучительной. Не верь ничему, что тут увидишь!

Это уже что-то действительно новенькое! Даже ламии с их всеведующими хрониками не упоминали монстров-мимиков, способных быстро считать альфа-волны с чужого мозга.

— Понял. Еще советы?

— Побереги свой доспех духа. Мы на глубине 12000 метров. Я прикрою тебя своей аурой от давления воды. В случае реальной опасности, уходи телепортом на поверхность, к тому лагерю, где мы останавливались в последний раз. Я оставил там запасное аурохранилище.

Видя непонимание на моем лице, Однорогий ухмыльнулся.

— На кону лекарство от Морфея и конец войны. Не радуйся такой опеке, думая, что твои грехи забыты, вейде!

Спускаясь с внешней границы кратера супервулкана, мы всё больше и больше убеждались, насколько опасно это место.

— Сжатое пространство! — Байх сжал свою ауру еще сильнее. — Раньше его не было.

— 17200 метров. До дна еще далеко.

Вскоре стало понятно, что внутри кратера пространство сжималось все сильнее и сильнее. И если верхняя часть вулкана была на глубине в 12 километров, то дно и лава находились на глубине 25 км. Мы зависли примерно в тысяче метров над поверхностью озера из раскаленной горной породы. Даже Однорогий удивился, заметив растущие тут деревья и растения.

— И этого тут тоже раньше не было. — Байх кивнул на массивные водоросли.

— Система…

— Что? Сбоит?

— Нет. Интерфейс работает, но не распознает эти растения!

Следуя за стрелкой, Байх поплыл было вперед и неожиданно замер. Впереди пронесся кусок искривленного пространства, двигавшийся как толстая невидимая змея. Однорогий да и я сам удивленно открыли рот.

— Живое пространство? Чего только ваша Система не придумает.

— Не понимаю. Как ЭТО вообще может быть живым?

Не понимаю, но чувствую то же, что и Байх. Это был кусок живого пространства. Не астрала, не маны, не физического существа, а чего-то принципиально иного.

Чем больше мы блуждали, тем очевиднее становилась проблема со сжатием пространства в саду аномалий. Одно и то же место можно проплыть, казалось бы, дважды, но по факту два участка местности разделяют огромные расстояния. Если бы пространство было бумагой, то его бы сложили много раз в хаотичном порядке, а потом сделали прозрачным, показав на дне лавовое озеро. Так и получается. Плывешь прямо, а по факту это может быть и верх, и низ и даже назад. Без компаса Навигатора в такие места лучше вообще не соваться! Зайти можно, а выбраться скорее всего уже нет.

— Кузан Таленор. Кузан Таленор, — Байх несколько раз повторил это имя. — Как же ты смог здесь выжить?

Сделав несколько кругов вокруг одной точки, Однорогий остановился.

— Не понял. Здесь же ничего нет!

— Есть, — я напряг глаза, смотря на потоки маны исходящие из точки в пространстве. — Тут что-то типа природной формации. Поток маны, бьющий наружу, такой силы, что Император обзавидуется.

Байх провел рукой перед собой.

— Не чувствую ничего аномального. Магофон такой же, как обычно.

— Байх, — от удивления я забыл употребить привычное «господин». — Какой, к черту, обычно? Да тут плотность магофона — 200 дивизионных единиц! Двести! Для призыва Императора в мир, требуется всего 16! А в этом саду даже Полубогу станет плохо!

Однорогий непонимающе глянул на меня, а потом на моего фамильяра.

— Я Сай-Клоу, Джон Голд. Для нас мана также естественна как для вас воздух. Если тут и впрямь всё так плохо, почему ты еще жив?

— У меня способность высшего родства с маной. У меча родословная хорошая. Шлем сам себя сейчас защищает, питаясь моей очищенной маной. А малыш Ктулху считай, что в родной среде оказался. Ему плевать на высокое давление воды и заоблачный магофон.

Фамильяр тем временем с любопытством кружил вокруг складки пространства, очевидно также ее чувствуя. Глаза у головоногих по своей структуре почти ничем не отличаются от человеческих. Однако осьминоги могут видеть поляризацию света, смотреть на мир панорамно и глядеть разными глазами на разные предметы. Маленький Ктулху несколько раз изменил форму своих зрачков, подбирая подходящий спектр зрения. А потом как-то хитро протянул к ней свои крохотные щупальца и, протиснувшись внутрь формации, исчезнул.

Система тут же отреагировала на событие.

Контракт с фамильяром Ктулху разорван в связи со смертью существа!