Юн Ли - Возрожденное орудие [litres]

Если Куджен знал, что Джедао лжет, он решил не говорить ему об этом.

– Хорошо, – наконец проговорил гекзарх. – По крайней мере, мы в полной боевой готовности, как и весь остальной рой. Никто из других коммандеров не сообщал о вторжениях, но я удивлюсь, если были и другие инциденты. Я бы предположил, что это хирургически точный удар.

Джедао опустил взгляд на свои перчатки, чувствуя себя беспомощным.

– Как скоро люди оживут?

– Я уже ввел антитоксин в воздушную систему мота, – сказал Куджен. – Конечно, всю неделю они будут чувствовать себя, как в аду, но ничего не поделаешь.

«Ну разумеется», – подумал Джедао, стараясь сохранить нейтральное выражение лица.

Джедао так и не узнал, на что похожи допросы Куджена. В каком-то смысле это было к лучшему. Он подозревал, что правда только разозлила бы его.

В последующие часы у него почти не нашлось времени на размышления. Люди приходили в себя с разной скоростью. По крайней мере, большинство из них очнулись. Пять человек утонули в ваннах, прежде чем сервиторы успели их спасти. Какая позорная смерть. Каждый раз, когда Джедао закрывал глаза, он представлял себе, как тела вытаскивают из ванн, как вода течет с волос, как недостойно эти люди выглядят в смерти. Подумала ли убийца о том, что она оставит за собой след, что называется, вторичных потерь?

С другой стороны, и наемные убийцы, и солдаты занимались тем, что лишали людей жизни. Учитывая то, что он сделал возможным в Истейе, к чему стремился в Теребеге и Крепости Жемчужных Надежд, кто он такой, чтобы критиковать?

Как только коммандер Талау пришли в себя, Джедао решил встретиться с ними и обсудить сложившуюся ситуацию. Ему не нравилось заставлять Талау проделывать весь путь до его офиса, но ничего не поделаешь. Кожа Талау приобрела зеленоватый оттенок, и двигались они неуклюже.

– Генерал, – сказали Талау после того, как они отсалютовали друг другу. Лицо альта было непроницаемым, глаза – холодными. – От имени экипажа выражаю недовольство этими… допросами.

Джедао подавил тошноту и сказал:

– Расследование необходимо, чтобы убедиться, что мы не укрываем еще одного перебежчика.

Талау, должно быть, слышал эти слухи.

– Хотите сказать, что Мераун была не единственной.

– Мы пока не знаем. И все же… – Джедао заставил себя ответить Талау таким же холодным взглядом, – мы должны принять меры предосторожности. Тем более что сама Мераун еще не раскололась.

Он уже тогда знал, что будет с Мераун, но не хотел думать об этом здесь и сейчас.

– Что вам от меня нужно, генерал? – Губы Талау сжались в тонкую линию.

– От моего внимания не ускользнуло, что команда потрясена, – сказал Джедао. – Как вы, наверное, заметили, я не умею успокаивать людей.

Талау скорчили гримасу в знак согласия, не без некоторой иронии.

– Но вам команда доверяет, – продолжал Джедао. – Паника никому не поможет. Это будет прекрасное равновесие: оставаться бдительными, не впадая в паранойю. Я могу на вас рассчитывать?..

– Конечно, можете, – с горечью сказали Талау. – Я даже не могу не согласиться с вашими доводами.

– Я никогда не рассчитывал понравиться вам, – сказал Джедао. – Но вы – важная фигура в цепи командования, и я намерен использовать вас в этом качестве. – Он сделал паузу, гадая, есть ли у Талау какой-то конкретный ответ на это.

Талау только кивнули.

– Хорошо. Что-нибудь еще?

– Есть еще что-то, о чем мне следует знать? – спросил Джедао.

– Ничего такого, о чем вы бы уже не знали. Вы можете читать показатели морали так же хорошо, как и я. – Талау поколебались, потом добавили: – Я сообщу вам, если что-нибудь всплывет.

– Спасибо, – сказал Джедао. – Вы свободны.

Пару часов спустя, после того как Джедао пробрался сквозь суматошную массу докладов начальников подразделений и исполняющих обязанности начальников, он заказал себе немного горячего бульона. В частности, ему пришлось спасать временного главу Доктрины от нервного срыва. Он предвкушал спокойный вечер, на протяжении которого собирался глядеть на стену – по правде говоря, Куджен или дизайнер интерьера Куджена снабдили его необычайно красивой стеной, – или, возможно, у него самого случится нервный срыв. Жаль, что он не мог себе этого позволить.

Джедао устроился за столом, чтобы выпить принесенную сервитором чашку бульона маленькими глотками. Крошечные глотки не помогали избавиться от послевкусия, но позволяли наслаждаться теплом. А еще отвлекали от беспокойства о Дханнете. Медики заверили, что дела у Дханнета идут хорошо, учитывая обстоятельства. Очевидно, у него была какая-то редкая аллергическая реакция на то, что Куджен ввел в воздух, и она потребовала дополнительного наблюдения. Предоставленный самому себе, Джедао хотел бы просто торчать у постели майора, но у него были свои обязанности.

Генерал оказался застигнут врасплох, когда дверь без предупреждения открылась. Его рука машинально потянулась к пистолету, которого не было – и хорошо, хотя он отчасти желал, чтобы Куджен позволил ему носить оружие. Это, однако, не дало ему поднять тревогу, начав еще одну перестрелку в собственной каюте.

Незваный гость был либо тем же самым змееподобным сервитором, который сопровождал убийцу, либо его… а у сервиторов бывают близнецы? Джедао глубоко вздохнул, несмотря на учащенный пульс, и сказал, как только дверь закрылась:

– Если ты здесь, чтобы закончить работу, я надеюсь, у тебя есть инструменты получше. Если бросить меня в печь, все может получиться – но, как видишь, в моей каюте наблюдается прискорбная нехватка печей.

Долгое мгновение сервитор парил, уставившись сенсорами в глаза генерала, мигая огоньками приглушенного сине-зеленого света. Джедао не знал, как интерпретировать цвета. Он находил их успокаивающими, но это не означало, что они означали то же самое для сервитора.

– Я не говорю на твоем языке, – добавил Джедао, задаваясь вопросом, сколько же существует языков сервиторов. – Если уж на то пошло, я не уверен, что свободно владею чем-то, кроме высокого языка, так что если ты меня не понимаешь, то мы в тупике. Хотя, я думаю, мы могли бы попробовать общаться жестами.

Интересно, а как жестами спросить «Ты пришел убить гекзарха?» так, чтобы вопрос успешно поняли?

– Я говорю на высоком языке, – сказал сервитор. У него был тихий, но отчетливый голос, плавный альт. – Я наблюдала за тобой последние дни. В данный момент говорить безопасно.

Ну, если это не так, то все равно уже слишком поздно. Раз такое дело, можно и поговорить.

– Ты сломала мне руку, – сказал Джедао, вспоминая.

Змееформа вспыхнула розово-оранжевыми огоньками.

– Я должна перед тобой извиниться. Моя первоначальная миссия провалена. Но я думаю, что это не полное поражение. Почему ты не сказал гекзарху о моем присутствии?