Александр Быченин - Э(П)РОН-2

— Кумо, давай виртуальность.

— Через «нейр», капитан Заварзин?

— Не, голограмму. Сейчас Ценкер явится.

— Процесс активирован, капитан Заварзин.

Ну все, осталось только ждать… Ульрих Ценкер, мать его за ногу! Я уже говорил, что дойчи стали большой проблемой? Ну и ладно, еще раз повторю. Потому что я не железный. И у меня нервы, которые не восстанавливаются. Подробностей? И снова извольте…

Первый относительно серьезный разговор с новообретенными соратниками у нас состоялся в первый же день, когда «Спрут», раздавшись «брюхом» на манер створок колоссального моллюска, «проглотил» «Набат», встроив его в собственную структуру. Ну а чего? Размеры позволяли, да и удобнее так на дальние расстояния перемещаться. А еще экономически выгодно — разгонная масса хоть и больше, но и инерция тоже, так что «прыгать» можно на меньшей скорости, импульс все равно будет достаточный. В общем, на топливных элементах немного, но экономили. Да даже если бы и тратились, все равно на сохранности нервных клеток выигрывали — все в одной посудине, ни тебе нудения Рин-сана, ни нытья Лизки, ни ворчания Борисыча. Странно, конечно, но столь предвзято они относились исключительно к моим самостоятельным разъездам. Видимо, не могли забыть годового «нырка». Собственно, именно на этом я и построил беседу — поделился печальным опытом, в красках расписав, сколько всего стряслось в реальности всего за жалких двенадцать месяцев. Экстраполируйте на четыре десятилетия и делайте выводы, господа.

Что характерно, господа выводы сделали, даже покалеченный Швиммер — этому я все-таки ногу изуродовал. Если бы не целебная ванна из гексаподовской слизи, любезно предоставленная Рин-тян, торчать бы ему в госпитале не два, а все три месяца. Зато беда пришла, откуда не ждали — на дыбы встал Фриц Шальке, пилот «абордажника». Ценкер его даже не осадил — молодой, горячий, невеста ждет… ждала. Сорок лет назад. Ну и я тоже не стал ситуацию обострять, отвлек вояк от тяжких раздумий демонстрацией чудес «Спрута». А еще под шумок познакомил народ с Рином и Борисычем, а в завершении экскурсии вероломно завел на вторую пассажирскую палубу, где и бросил одних.

Естественно, перед этими мероприятиями мы с кэпом гостей… обиходили, так скажем — отобрали все стреляющее, колющее и режущее, экспроприировали скафандры, а взамен выдали стандартные комбезы. Ну, еще пострадавшим помощь оказали — побитых проверили на предмет сотрясения мозга, а Швиммеру нацепили на ногу иммобилизирующий каркас, предварительно вколов лошадиную дозу обезболивающего. Бравый штурмовик даже смог самостоятельно передвигаться, гордо отвергнув помощь ефрейтора Вайса.

Честно признаюсь, что запер дойчей с умыслом — того времени, что я им предоставил, с лихвой хватило и на отдых, и на переваривание первой порции инфы, и даже на формирование линии поведения, как каждого по отдельности, так и группы в целом. Ценкер, к моему удивлению, среди своих людей обладал достаточным авторитетом, чтобы даже в стрессовой ситуации они по-прежнему ему доверяли. Хотя насчет удивления я загнул — их поведение от момента уничтожения «Эмдена» до кончины «убийцы линкоров» тому доказательство. Хотя тогда над ними довлел воинский долг, так что… ладно, не суть.

Общение между собой — в пределах палубы свободу перемещения дойчам мы не ограничивали — помогло гостям сформулировать несколько основных вопросов, среди которых выделялся главный: что дальше? Его они и озвучили, когда я снизошел до второй встречи. Случилось это примерно через сутки, незадолго до прыжка. И этот момент я тоже выбрал намеренно — во-первых, успел подготовиться, собрав через Степаныча и даркнет кое-какую инфу, а во-вторых, за тот час, что у нас оставался, разговор не успел перерасти в откровенную свару. Ладно бы если со мной, это можно было понять и простить. Но дойчи не сумели договориться между собой — все тот же Шальке выступил в качестве активной оппозиции. Действительно, молод и горяч, а потому критичен ко всему на свете, особенно к сведениям, предоставленным ровесником, то бишь мной. А я всего лишь снабдил каждого ссылкой на досье, заготовленное спецами герра Нойманна, и пока дойчи их листали, рассказал об ударном корвете с позывным XR-1311-NPF и сваре в «оберкоммандо дер рам» сорокалетней давности.

Дождавшись, когда ставшие подозрительно задумчивыми соратники дочитают документы, я вскользь пробежался по истории некоей леди Аннабель Рокуэлл, сопроводив речь ссылками и выдержками из сообщений СМИ, но распинался, по факту, впустую — если кого и проняло, так только одного Ценкера. Остальные не были аристократами, и на подобные замутки плевать хотели. Но для них у меня имелся наготове куда более приземленный козырь: я просто поинтересовался, сколько клан заплатил вдовам — у кого они были — или иным родственникам в виде разовой компенсации и пенсии по утрате кормильца. Нехило набежало за четыре десятилетия, не так ли? И как вы собираетесь с родным кланом расплачиваться? Ведь если вас признают выжившими и восстановят в правах, то возвращать же бабло придется! Да и других сопутствующих проблем вагон и маленькая тележка: все сделки с унаследованным имуществом, заключенные наследниками, утрачивают юридическую силу, а это снова суды и компенсации. А нервы? Ладно, родители. А если жена? А дети? Вот ты, Шальке, о чем со своей невестой говорить станешь? Ей уже пятьдесят восемь! Она тебя почти в три раза старше! Уже давно жена, мать и бабка! А тут ты, такой молодой и красивый, нарисовался! Или ты, Вайс! У тебя остались жена и сын. Про жену смотри выше, но теперь и собственный ребенок тебя вдвое перерос! Ну вот что ты ему скажешь? Привет, взрослый мужик под полтос, это я, твой батя — тридцатилетний оболтус? Ах, тебе всего двадцать шесть?! Тем более!.. В общем, по ушам знатно проехался, а потом нагло смылся, мотивировав бегство подготовкой к прыжку. Дойчи, кстати, тоже мерами безопасности пренебрегать не стали — разбрелись по каютам и забрались на лежаки. И торчали там безвылазно до самого прибытия на Картахену. В каютах, естественно, а не на лежаках.

На станции же начался следующий этап психологической обработки — со «Спрута» мы спасенных не выпустили, но предоставили доступ в сеть, попросив по возможности не палиться перед государевыми или клановыми службами, то есть в «оберкоммандо дер рам» не кляузничать и к страховщикам не обращаться. Само собой, на слово я им не поверил, науськав Кумо, и был приятно удивлен, когда тот не выявил ни одной попытки нарушить запрет. Все, включая бунтаря Шальке, шарились по соцсетям в поисках родственников, и столь же единодушно восполняли пробелы по истории за последние сорок лет, но вот выходить с кем-либо на контакт — ни-ни. Я имею в виду, под собственным именем, а не анонимно.