Роман Злотников - Путь домой [litres]

– Хм, то есть после этого я стану не настолько эффективен против Тварей, чем сейчас?

– Естественно! – расплылся в улыбке Ксагриф. Но, понаслаждавшись с пару асков унылым видом землянина, покровительственно добавил: – Однако это «не настолько» будет относиться исключительно к формам хасса пятого уровня. А с шестым у тебя все будет более чем в порядке. Так что не страдай. Сам понимаешь, формы шестого уровня во много раз мощнее и опаснее «пятерок».

И вот уже почти целый саус большую часть ски Андрей проводил в этом тренировочном покое. Потому что кларианец посчитал, что тренировки в других местах будут чреваты излишне полным раскрытием того, чем они тут занимаются.

– Пойми, твои… ну, пусть будут противники, точно имеют доступ ко всей той информации, которую я тебе тут рассказал. Но поэтому они пока не сильно и волнуются. Так как видят, что ты еще не готов принимать эликсир. А если даже и примешь – так им же и лучше. Потому что ты так и останешься «криворазвитым». То есть даже если ты сумеешь отыскать точку пробоя и восстановить проектор, то воспользоваться всем этим точно не сумеешь.

– Думаешь? – с сомнением произнес Андрей. – Бандоделли не упускал ни одной моей тренировки. Так что он прекрасно знает, на что я спосо…

– Ну, а я о чем? – расплылся в улыбке кларианец. – Я ж тебе и говорю, что это в наших интересах. Ты – «кривой», понимаешь! Ну, был, когда ко мне пришел. Мощь и натиск без особого умения. Если судить с колокольни нормально развитой «шестерки»…

– А информация о том, что я тут у тебя, их ни на что не натолкнет?

– Да кто ж его знает, – пожал плечами Ксагриф. – Не должна. Я здесь числюсь развитой «пятеркой», осевшей в поселении после того, как перегорел. Богатенькой, но именно «пятеркой». То, что я на самом деле «шестерка», в Коме, конечно, знают, но очень немногие. Тишлин – из таких. А Бандоделли – вряд ли. – Он почему-то был совершенно уверен, что о нем Тишлин своему нанимателю ничего не рассказала. И вообще их союз – вещь чисто ситуационная. – Впрочем, Ком есть Ком. Исключать того, что он тоже об этом знает, нельзя. То есть теоретически он может знать, что я могу тебя обучать… Но ты опять меня не слышишь – ты «кривой». Ну, если ориентироваться на управление портальными формами хасса.

Землянин покачал головой. Ну, вот не считал он версию о том, что Тишлин и Бандоделли – по разные стороны баррикад, сколько-нибудь достоверной. Но спорить с кларианцем не собирался. Потому что уже успел понять, что тот просто абсолютно упертый тип. И переубедить его в чем-то, что он считал правильным, абсолютно невозможно. Для него существовало только два мнения – его и неправильное, и точка!

– И что? Ты же сам сказал, что он может узнать, что ты меня обучаешь. И что ты «шестерка».

– Бли-ин, Кузьмитш, вот все время забываю, что ты в Коме недавно и все это время тебе везет как никому.

Андрей на это только хмыкнул, вспомнив, как он два года торчал в Клоссерге, ожидая, когда у него пробудится природная чувствительность к хасса. Назови его кто-нибудь в том поселении везунчиком, этого юмориста точно бы подняли на смех.

– И не хмыкай мне тут. Сказал, везет – значит, везет! Но я о другом. Здесь, в Коме, никто никогда не будет напрягаться ради кого-то другого. Так что даже если они узнают, что я «шестерка» и учу тебя, им и в голову не придет, что я занялся исправлением твой «кривизны». Ну, до тех пор, пока до них не дойдет слух, что ты взял меня в акционеры. Вот тут – другое дело. Тут они могут и озаботиться. Но мы же постараемся держать это в секрете, не так ли? – И кларианец подмигнул землянину. – А до того они, наоборот, будут уверены, что я просто учу тебя тем формам, за которые ты заплатил. И помалкиваю насчет того, что с твоей «кривизной» они у тебя будут выходить либо не слишком эффективными, либо вообще не выйдут… Например, имея в голове, что после того, как ты в этом убедишься – тебе снова придется идти ко мне на поклон. А чего: отличный способ два раза срубить бабла с одного лоха. И вполне в духе Кома! – И Ксагриф весело расхохотался…

С тренировкой Андрей покончил уже глубоким вечером, с трудом добив повторение до двух сотен. Удачных из них получилось только четыре штуки. То есть до норматива, установленного кларианцем, он так и не дотянул. Впрочем, это было вполне объяснимо. Уже где-то на сто двадцатом повторении он так вымотался, что оставшиеся восемь десятков делал дрожащими руками и с большими перерывами. Так что вернувшийся Ксагриф застал его сидящим у стены, навалившись на нее спиной.

– Ну, как у нас дела? – жизнерадостно поинтересовался этот… учитель, ввалившись в двери покоя. – Сколько еще осталось?

– Все, – вяло отозвался землянин, держась руками за ломящую в висках голову. – Тока это… успешных того… всего четыре… больше не смог…

Ксагриф молча подошел к нему и сел напротив, уставившись на Андрея каким-то странным взглядом. Тот поначалу никак на это не отреагировал, но когда спустя пару ормов тот продолжал все так же сидеть и смотреть на него, сфокусировал-таки на кларианце взгляд и недовольно буркнул:

– Ну, чего еще? Не получилось у меня больше. Меня после сто двадцати раз вообще так шатало, что я на ногах-то стоял с трудом. После каждой серии в пять форм на задницу плюхался и в себя приходил чуть ли не лук.

Ксагриф в ответ улыбнулся и покачал головой.

– Да уж… нет, Кузьмитш, ты не везунчик, ты – упертый дебил! Ты должен был сдохнуть и сдаться в лучшем случае на сотне, а то и на восьмидесятом повторении. И успешных попыток у тебя не должно было быть ни одной. Вообще. Я специально назначил тебе такой урок, чтобы потом ткнуть тебя носом в твою «кривизну» и мотивировать на работу. А ты глянь как разошелся…

Андрей посмотрел на него больным взглядом и криво усмехнулся.

– А со мной ничего такого не надо. Я действительно упертый. Если за что-то берусь – так не успокоюсь, пока не добьюсь своего. Просто там, на Земле, у меня никаких особенных желаний не было. Жил как жилось. На хавчик и съем квартиры хватало – и ладно… А тут сама жизнь мотивирует – не сдюжишь, так сдохнешь!

Он замолчал. Молчал и кларианец, задумчиво глядя на него и думая о чем-то своем. Так они и сидели на полу тренировочного покоя, пока Ксагриф внезапно не встал и не заявил:

– Знаешь что, пожалуй, я завтра сделаю тебе одно предложение. Очень для тебя выгодное. Но если я его тебе сделаю – прошу, не записывай меня сразу в лохи или, там, благотворители. Поверь, я действую в своих собственных интересах. Просто после сегодняшнего они у меня нехило так поменялись. Вот я и… – Он замолчал. Вздохнул. А потом закончил: – Ладно, это все будет завтра. Если я не передумаю. С внезапными идеями надо всегда ночь переспать, прежде чем приниматься за их воплощение в жизнь. Запомни это. Утро умнее вечера, и если есть шанс отложить и еще раз подумать – никогда не пренебрегай им…