Эолия Шейнберг - Следы Сиятельного. Книга вторая. Белоцветье

Они правда такие глупые? Дети, старшие, преподаватели?! Ведь запомнить все молитвы так просто!

На следующий день, едва начался урока, я поднял руку, дабы задать вопрос и наконец высказать все свое недовольство. Мистер Джа повелительным жестом руки, с довольной улыбкой дал знак говорить.

- Я слушаю тебя, дитя Ахенди.

- Мистера Джа, почему мы учим молитвы наизусть, не вдаваясь в детали того, что означают используемые словами? Грех, акт веры, молитва? Что есть бог? Святая сила?

Учитель все с той же улыбкой превосходства, ответил с легкостью.

- Дитя, твой ум недостаточно крепок для таких знаний. После первого совершеннолетия, старший по декурии, рабочих расскажет тебе обо всем.

Меня будто унизили. Это мой то ум недостаточно крепок?

- Сэр, но я уже сам знаю ответ на эти вопросы. Разрешите мне научить других детей, значению этих слов?

Преподаватель остановился, посмотрел на меня и сильно покраснел, едва не дымясь от злости. Никогда не видел, настолько злого и страшного мистера Джа. Затем он начал громко ругаться, переворачивал парты, называл меня безбожным богохульником, испугав других детей так, что они столпились в углу, не смея покидать класс. Наконец поймав меня, Джа занес руку для удара, но остановился в последний момент.

- Ты! Понимаешь! Свой! Грех! Лоан! – его лицо покраснело, а тело стало светится применения от святой силы.

- Нет, сэр!

Дьякон Джа схватил меня шкирку и приподнял над полом.

- Дитя! Лоан! Кто дал тебе право, учить вере, которой ты еще не принадлежишь? Как смеешь ты сомневаться в моей учение о пути служению Ахенди? Ты дьякон посвященный в свой сан вышестоящим священнослужителем? Нет!? Просвещённый из церковной школы? Знаешь ли ты вообще, что такое духовная семинария? Отвечай, отродье!

- Нет, сэр!

- Тогда как ты смеешь учить тому, чего сам не знаешь? Молчишь?! Хорошо-о-о. Раз уж ты хочешь вести себя как старший, я покажу тебе, как наказывают старших за провинность.

Разъяренный мистер Джа, крикнул так, чтобы его слышал весь учебный корпус школьников и дошкольников.

- Внимание ученики! Всем покинуть классы и собраться перед церковью Ахенди! Вы все! Слышите! Все! Узнаете, какое наказание вас ждет за богохульство и еретическое учение!

Джа тащил меня как мешок с мусором, через все здание школы, продираясь сквозь толпу детей, так и не опустив на землю. Благо окна класса выходили как раз на единственную площадь поселка и пройти надо было совсем немного.

Детей выстроили по четыре шеренги слева и справа от входа в церковь, на миниатюрной участке. Дьякон ходил вдоль рядов тряся мной, перед перепуганными школьниками.

- Посмотрите на него! Сеятель хулы об Ахенди! Сомневаетесь в пути служения Ахенди? Кто вы такие, дабы позволить себе сомневаться в учении великого бога? Вы появились на свет, под его взором! Вы едите и живете под его взором! Вы даже умрете под его взором и он определит ваше посмертие! Хотите до конца времен вариться в котлах с кипящем маслом? Страдать, пока разум вас не покинет, получая тысячи ударов от чертей?! Никогда! Запомните! Никогда не смейте сомневаться в вере в Ахенди! Иначе вас будет ждать та же участь, что это неразумное дитя!

Джа потряс меня, как мешок, перед школьниками.

- Подготовить дыбу! – несколько старший начали готовить место для наказаний, пока разъяренный дьякон ходил вдоль толпы, смотря в глаза детей. - Я лично покажу вам, что ждет таких презренных богохульников!

Началось. Иногда бывает так больно, что сил хватает только на первый крик. Ты будто тонешь в страдании тела, теряешь сознание, но новый удар снова заставляет очнутся. В тот день, меня наказали, как подростка прошедшего второе совершеннолетие. Как старшего, коим я не являлся. Жестко, нравоучительно и абсолютно бессмысленно, на глазах у толпы четырехсот детей всех возрастов.

На следующий день, сразу после выписывания из лазарета, меня освободили от работ, но присутствовать на них всех, я обязан. Эдакое пугало, смотря на которое дети понимают, что их ждет за попытку пойти против веры в Ахенди. Даже худшая декурия, во главе с Викедом, не стала поднимать бучу из-за того, что им приходится работать больше обычного. Сидя на улице, под прохладным зимним небом, у меня было время подумать над своим поступком.

Я не сомневаюсь в правильности вопроса и собственного суждения, о том, что важно учить смысл молитв, слов и четко представлять, что именно ты хочешь от бога. Ошибкой было пойти на поводу у гордыни, показав свой ум и непохожесть на других, за что я и поплатился публичным наказанием. Унижение? У рабов не должно быть гордости, но я знаю, что она у меня есть. Как и гордыня, как необузданный порок. В следующий раз… нет, не будет следующего раза. Возможно, мне надо просто найти свой путь веры.

Раны на спине, заживали две недели, оставив первые в жизни шрамы. Видя мои мучения, класс присмирел и стал смотреть в рот мистеру Джа, вслушиваясь в каждое его слово о вере в Ахенди. Дьякон стал ходить на уроки с кнутом, специально ложа его на учительский стол, недовольно поглядывая на меня. Он смотрел на меня и понимал, что я остался при своем мнение. И в то же время, боялся снова наказывать, боясь попросту убить ребёнка на дыбе. Дети в классе сидели, как на иголках, сформировав вокруг меня пустоту в общение. Одно дело, когда бьют незнакомого тебе человека, и совсем другое, когда ты видишь, как беззащитен твой сверстник, перед волей Ахенди. Для класса, я был тем самым сверстником. А мистер Джа, воплощением воли Ахенди.

В один из дней, я снова утром встретил Матильду около дверей ведущих в корпус яслей. Ее живот стал совсем большой.

Она пригляделась ко мне и первое, что сказала…

- Твой взгляд стал взрослее, Лоан.

- Мистер Джа говорит, что я смотрю на него, как на бешенная собака. А бешенных животных ловят и убивают.

Она нежно положила руку мне на шею, но не стала обнимать на глазах у других детей.

- Пойдем, Лоан. Тебе надо кое-что понять.

И снова мы в знакомом коротком коридоре соединяющим ясли с этажом дошкольных классов. Только теперь мне уже пять, на спине десять полосок шрамов, а живот Матильды стал совсем большим. Она потолстела и стала еще красивее.

- Было больно?

Хотелось плакать, но слезы не шли. Матильда обняла меня и наружу вырвались чувства, так долго сдерживаемые внутри.

- Поплачь, Лоан. И тогда тебе станет легче.

- Я хотел кричать! А он бил и бил! Я дышать не мог!

Она погладила меня по голове.

- Иногда взрослые вырастают телами, но в душе, они все еще дети. Я слышала, что случилось в классе. Своими словами ты начал подрывать “авторитет” мистера Джа, как учителя и фигуру, знающие ответы на все вопросы.

- Но я не хотел ничего подрывать! Что такое авторитет? Нет, не то. Я слушал его и понимал, что он делает неправильно.