Дикон Шерола - Стая

— Теперь… Когда вы успокоились, — начал он, все еще пораженный такой реакцией, — я хочу, чтобы вы рассказали мне все, что знаете о моем состоянии. Я болен, да? Что-то серьезное? У меня… Рак?

Последние слова дались ему нелегко, но уж лучше знать, что происходит, нежели тешить себя какими-то призрачными надеждами.

— Я не знаю диагноза, — еле слышно произнесла медсестра. — В десять утра будет обход, и доктор сможет что-то сказать. В крови у тебя нашли алкоголь — это единственное, что мне известно. Но, если найдут что-то серьезное, скорее всего, доктор напрямую ничего не скажет. Она будет говорить непосредственно с директором вашего интерната. Но Галина Михайловна сказала, что, вероятнее всего, у тебя была такая реакция на стресс, ведь тебя избили.

— Кто такая Галина Михайловна?

— Врач скорой помощи.

— Понятно… А разве на стресс может быть такая реакция? — Дима почувствовал, как его охватывает радость. Нет, прослыть шизиком, который падает в обморок от тявкнувшей на улице псины, парню определенно не улыбалось, однако то, что его состояние не вызвано опухолью в легких, чертовски его устраивало.

— Надо у доктора спрашивать, он объяснит, — отозвалась медсестра, все еще пребывая в своем странном состоянии. Дима внимательно посмотрел на ее лицо, гадая, чем вызвана такая смена поведения, но затем, сухо поблагодарив женщину за полученную информацию, вернулся в постель. Теперь оставалось лишь дождаться утра и вытрясти из лечащего врача хоть какую-то правдивую информацию.

В больнице парня продержали недолго. Уже к полудню его выписали, снабдив рецептом для покупки успокоительных таблеток, которые велели принимать ежедневно. Элеонора Владимировна, заведующая интернатом, встретила Диму холодно и немедленно пригласила в свой кабинет. Она засыпала его вопросами: кто его избил, почему он пил, где взял алкоголь, кто напивался вместе с ним и многое другое.

Сколько Дима себя помнил, чтобы докопаться до истины, Элеонора Владимировна предпочитала кричать и угрожать колонией для несовершеннолетних. Но в этот раз она разговаривала спокойно, с напускным участием, отчего парень почувствовал, что к нему уже относятся как к психопату. Впрочем, в данном случае ему это было даже на руку. Он ни в чем не сознался, а вытрясывать из него правду со скандалом или запирать в наказание в какой-нибудь кладовке его не стали.

Чердак все-таки разоблачили. Все произошло слишком неожиданно, но Элеонора Владимировна не растерялась и в ночь, когда Диму увезли в больницу, первым делом направилась именно наверх. Виновников поймали с поличным, и теперь планировалось серьезное разбирательство вплоть до увольнения сторожа.

Когда Сенатор вернулся, интернат напоминал потревоженный улей. Обитатели были злыми, расстроенными, даже заплаканными, и везде велись разговоры о том, что какая-то тварь рассказала Таксе о случившемся, и тому пришлось вызвать скорую и позвонить директрисе. Сначала вину пытались повесить на друзей Димы, но Олега, Рому и Енота вместе с остальными застукали на чердаке, а Ивана с трудом разбудили.

Дима сидел на своей кровати, когда в комнату ворвался Койот в сопровождении своей стаи. Они стремительно окружили друга и начали наперебой засыпать его вопросами.

— Как ты? Н-н-ничего не болит? — воскликнул Рома, усевшись рядом и внимательно вглядываясь в лицо пострадавшего друга.

— Ты больной на голову шататься в одиночку? — тут же накинулся Олег. — Я же говорил, что с Виктором шутки плохи. Но ты же у нас орел! Все сам знаешь. Ладно… Это мы так не оставим. Я лично подкараулю падлу и устрою ему разговор. Он только с Клещом был?

— Еще двое… Череп и Перо, — ответил Дима.

— А что тебе в больнице сказали? — немедленно вставил свои пять копеек Игорь.

Дима пожал плечами:

— Да вроде ничего серьезного. Сказали, от нервов, но что-то слабо верится. По-моему, я слабо похож на трясущегося идиота.

— Когда они не знают, что сказать, то сразу списывают на нервы, — проворчал Иван. — Живот болит — нервы, башка болит — нервы, в штанах болит — видимо, тоже нервы.

— Получается, у «радужных» ты тоже перенервничал? — усомнился Олег, но тут же запнулся, заметив, как Дима меняется в лице

— «Радужных»? — Иван бросил на предводителя озадаченный взгляд.

— Подъезд, в котором мы отсиживались, был покрашен во все цвета радуги, — попытался выкрутиться Олег, вспомнив, что правда до сих пор не выплыла наружу. Благо поверили.

— А кто меня нашел неизвестно? — Дима поспешил перевести разговор на другую тему.

— Хорошо, что неизвестно. Как только станет известно, кранты ему, — фыркнул Олег. — Не завидую этому пацану. На него объявлена охота. Даже «лохам» сказали, что если они что-то узнают, то сразу будут приняты в нормальную тусовку.

— А Виктор? — Дима нахмурился, вспомнив урода, который тыкал ему в горло ножом.

— Ничего, — Койот отрицательно покачал головой, а затем внезапно поинтересовался на тему таблеток, что лежали на прикроватной тумбочке. Дима несколько смутился и, схватив упаковку, бросил ее на дно ящика.

— Я не буду это глотать. Для меня лучшее лекарство — это разбитые морды Виктора и его дружков. Сделаю все, чтобы отловить каждую паскуду поодиночке.

Олег криво усмехнулся:

— Главное, один никуда не лезь. Башку отобьют, и на этом твоя вендетта закончится.

Оставшийся день прошел в разбирательствах. Подростки пытались вычислить «крысу», а директриса была занята тем, что решала, как наказать виновников. Будь ее воля, всех участников вечеринки до красных полос высекли бы ремнем, но на столь радикальные меры она все-таки не решалась. В последнее время происходило все больше скандалов касательно обращения с несовершеннолетними в интернате, а Элеонора Владимировна была явно не готова расставаться со своей должностью. При правильном поведении это место оказывалось весьма хлебным благодаря спонсорам и государственным программам. Многое, что должно было попасть к бездомным детям, оседало в чужих карманах, квартирах или семьях, и Элеонора Владимировна как раз относилась к тем самым счастливчикам.

Чуть поспокойнее стало только после ужина. Директриса отправилась домой, и с ее уездом вновь начали собираться компании. Дима несколько нервничал, когда появился в коридоре второго этажа. Он изо всех сил пытался выглядеть спокойным, но мысль о том, что теперь все могут назначить его главным врагом, не выходила у него из головы.

Дима вздохнул с облегчением лишь тогда, когда к нему обратилась Милана. Они редко общались, но почему-то сегодня девушка захотела проявить хоть какое-то участие. Чуть позднее он понял почему.

— Ну как ты? — ласково спросила Милана и погладила его по плечу. Этот жест заставил парня смутиться, и он с трудом выдавил из себя что-то вроде «нормально».