Дикон Шерола - Проект Процветание

— Мне нужна ваша помощь, — Лесков решил говорить напрямую.

— Она всем нужна, вот только я ничем не могу помочь.

С этими словами Вайнштейн поравнялся с Лесковым и торопливо постучал в дверь соседки.

— Вы можете уделить мне хотя бы минуту?

— За эту минуту ребенок, который находится в этой квартире, вполне может умереть.

От Дмитрия не укрылось, что Вайнштейн изо всех сил старается казаться спокойным, хотя то, как он начал нервно тарабанить пальцами о косяк, говорило об обратном.

Соседка открыла дверь практически сразу же.

— Я не знаю, что делать, — прошептала она, после чего беспомощно опустилась перед врачом прямо на колени. — Умоляю, Альберт, миленький, спасите моего малыша!

— Успокойте ее, пожалуйста, Дмитрий, — сухо бросил Вайнштейн, пытаясь отцепить руки несчастной женщины от своей штанины. — Ну же, Маргарита, пустите меня к ребенку.

Отчаявшаяся мать подчинилась в тот момент, когда встретилась взглядом с Димой. Она поспешно закивала головой, после чего с отстраненным видом опустилась в кресло, стоявшее в прихожей. Лескову не составило труда внушить ей несколько минут равнодушного спокойствия, после чего он поспешил следом за Альбертом в детскую комнату.

Вот только, когда они приблизились к колыбельке, Дмитрий понял, что все кончено. Вайнштейн поспешно коснулся шеи ребенка, пытаясь нащупать пульс, после чего закрыл глаза и устало потер переносицу. То, что когда-то было восьмимесячным мальчиком по имени Максим, сейчас напоминало безжизненную куклу, покрытую темной сетью вен. Его остекленевшие глаза были широко распахнуты, а на щеках все еще поблескивали капли слез. Губы ребенка казались темно-синими, практически черными, а приоткрытый рот наполняла какая-то черная густая жидкость.

— Так что вы хотели мне сказать, Дмитрий? — Вайнштейн бросил на край стола купленные лекарства, пытаясь своей небрежностью скрыть охватившие его чувства. Столь страшная смерть ни в чем неповинного малыша потрясла даже его, привыкшего видеть умирающих.

Дмитрий же и вовсе не смог больше смотреть на колыбельную. Мысль о том, что он лично оплачивал смерть этого мальчишка, ужаснула его. Если прежде слова Бранна об отравлении казались ему какими-то абстрактными, то сейчас он наяву увидел плоды «Процветания».

Глядя куда-то в стену, Лесков задал вопрос, ответ на который уже знал. И тем не менее он не мог не спросить:

— От чего умер этот ребенок?

— От яда, — сухо ответил Альберт. Затем, посмотрев на Лескова, он нахмурился и добавил, — Вы кстати тоже отравились, вы в курсе?

Лесков кивнул:

— Несколько часов назад выпил чашку кофе. А вы?

— Я не пил фильтрованную воду с тех пор, как ее энергетика изменилась.

— Значит, вы в курсе, что дело в фильтрах…

Вайнштейн слегка пожал плечами.

— Мне с самого начала не понравилась установка этой штуковины. Те, кто ее устанавливали, обычные люди, само собой ни о чем не догадывались. Но энергетику не обманешь. Что-то было в этом фильтре с самого начала, только я не мог понять, что именно. До тех пор пока час назад моя соседка не позвала меня осмотреть ее ребенка…

Чуть помолчав, он продолжил:

— Так зачем вас прислал ко мне Киву? Если он боится помереть от отравления, то пусть расслабится: у полукровок хороший иммунитет. Само собой, поболеть придется, но не до такого состояния, — с этими словами Альберт взглядом указал на мертвого малыша.

— Бранн в Австралии, — ответил Дима.

— Кто бы сомневался. Этот всегда знает, где потеплее примостить свой зад.

— Он оставил мне лекарство… Наверное.

— Я бы на вашем месте тоже задался вопросом, а лекарство ли это, — Альберт криво усмехнулся и протянул Дмитрию руку. — Дайте мне посмотреть. Уже самому любопытно стало.

Лесков молча передал ему ампулу с прозрачной жидкостью.

— Ее бы в лабораторию, — задумчиво произнес Вайнштейн. Внезапно в его глазах вспыхнул неподдельный интерес. — Неужели раз в жизни Киву подумал о ком-то еще?

— Так значит, это все же лекарство? Вы сможете повторить его формулу?

— Думаю, да. Но для этого мне понадобятся время и оборудование.

— Бранн сказал еще кое-что…

Альберт вопросительно посмотрел на Лескова, уже предчувствуя, что слова Киву будут иметь негативный окрас.

— Те, кто не умрут от яда, будут уничтожены роботами, — продолжил Дима. — До атаки у нас есть в лучшем случае всего пара дней.

— То есть, лечи — не лечи, исход один… А вы умеете добивать, молодой человек! — в голосе Альберта послышалась неприкрытая досада. — Что вы предлагаете?

— Бежать. Основные удары придутся по столицам, поэтому я предпочитаю сначала убраться хотя бы в Петербург. Я имею ввиду подземный город, который построили на случай Третьей Мировой. Там лаборатории, госпиталь… Все, что нужно на первое время. К тому же, вероятнее всего, нам не придется добираться до Питера на машине. Я думаю, в Москве все еще есть как минимум один действующий телепорт.

— Вы думаете, а я знаю. Вот только вы не войдете в Кремль, как к себе домой.

— А вот в этом вы ошибаетесь!

Дмитрий снова бросил встревоженный взгляд на свои наручные часы. Эти несколько минут, потраченные на объяснения, показались ему бесконечно долгими. Что если с Катей или его друзьями сейчас происходит то же самое, что происходило с этим ребенком?

— Поехали, — позвал он Альберта, однако врач не двинулся с места. Он пристально смотрел на Лескова, пытаясь почувствовать его энергетику и уловить хотя бы намек на ложь. В конце концов это был человек Бранна, а все, что касалось Киву, вызывало у Вайнштейна сомнения. И когда Дмитрий уже собирался было применить внушение, Альберт внезапно первым направился к выходу.

Оказавшись в прихожей, врач задержал взгляд на своей соседке, которая все так же сидела в кресле, напоминая собой скорее каменное изваяние нежели живого человека. Ее глаза слепо пялились в одну точку, отчего доктору показалось, что несчастная тронулась умом.

Вместе с Дмитрием они покинули квартиру и поспешили к машине, подле которой встревоженный Георгий выкуривал уже четвертую сигарету.

— Я думал, вас в черную дыру засосало! Уже хотел по этажам бежать, разыскивать! — выпалил мужчина, снова забыв о субординации. Наверное, в данной ситуации он действительно больше не считал себя подчиненным Димы и воспринимал его теперь не иначе как друга по несчастью.

— Я — Альберт, — начал было доктор, желая представиться водителю, на что Дмитрий резко перебил его фразой «По дороге познакомитесь!»

— Как Эйнштейн, — пробормотал Лось, после чего добавил, — А я — Георгий.

— Как победоносец, — заметил Вайнштейн, усаживаясь на заднее сидение подле Лескова.

Спустя несколько минут их поездки, доктор первым прервал гробовое молчание: