Владимир Мухин - Эпидемия сумасшествия

— Все. Не хочу. Я и так понял… — Дмитрий Геннадьевич отвернулся, подняв воротник пиджака. Николай Юрьевич снисходительно взглянул на друга, поставив смартфон на паузу.

— Тебе совершенно не интересно? Говорят, там, около миллиона человек собралось. Хотят «День народного единства» на эту дату перенести.

Журов был одет в простоватые штаны и спортивный жакет на молнии, из-под которого выглядывала белая футболка. Он оставался все тем же «своим парнем», умеющим заглянуть даже в самую сложную душу.

Его типаж плохо вписывался в отделку московского парка, где в тротуарную плитку можно смотреться как в зеркало. А к лавочкам пристраивать зарядки для телефонов. Но ему это было не нужно. Журова не пугала участь белой вороны. В этом плане он был полным дальтоником.

— К черту их! Всех к черту! — Процедил Дмитрий, разглядывая Москва-реку.

— И Надежду?

— Ее нет. Она дом присматривает. В Подмосковье… подальше. По мне, лучше уж в другой вселенной.

— Другой нет, наверное. Там вроде все одно, но в ином состоянии. Ты лучше скажи, как отвертелся от личного президентского приглашения?

Проскурин покраснел, наливаясь скупой злобой.

— А вот так, сказал этим уродам, чтоб в жопу шли! И медальки свои пусть в сраку засунут! Два раза сказал, если точнее. На третий уже не сунулись.

Журов рассматривал ветви деревьев, которые трепетали беззаботными птицами. На одном из стволов виднелась белая, светодиодная иллюминация. То ли ранняя подготовка к Новому году, то ли парк сияет круглогодично, создавая иллюзию столичной сказки.

— Почему ты такой злой, Дима? Смотри как красиво. Все свершилось. Мир обновился.

— Пошел ты к чертям со своей философией! Я лучше бы в гостинице посидел! Из-за меня люди погибли! Из-за меня, понимаешь!? Их спалило как мух, как этих муравьев в муравейнике! Там, между прочим, детей несколько сотен было! Больница к чертям собачьим! Беременные… А… на хрен. Ты больше не мой друг. Я вижу.

— Подожди! — Николай Юрьевич пристально посмотрел на Проскурина.

— Отвали.

— Можно было бы и помягче…

— Ладно, какого черта?

Дмитрий Геннадьевич повернулся к Журову. Их взгляды неприятно столкнулись.

— Люди погибли не по твоей вине. Так произошло из-за общей ошибки социума, — произнес психолог. — Чувство вины лишь усугубит трагедию, так что его придется убрать.

— Да, — безоговорочно произнес Проскурин.

— Необходимо жить и делать то, что ты должен. Это куда важнее.

— Да, — опять заявил Дмитрий.

Журов отвернулся, смотря на далёкую фигуру на гироскутере. Лёгкий ветерок заставлял приятно щуриться. Особая атмосфера лета обволакивала тело.

— А ты больше не инопланетный мутант? — Как-то странно сказал Проскурин.

— Нет. Я не был никаким мутантом. Просто от полученной травмы головы тебе показалось. Такое бывает в рамках комплексного психотравматического синдрома, связанного со стрессовой ситуацией.

— Ну да, — Дмитрий Геннадьевич улыбнулся, проведя рукой по лицу. — Как тут красиво, Коля.

— Видишь. Хорошо быть прозревшим.

Какое-то время они любовались, разглядывая игру лучей на синем зеркале речных волн. По дальнему шоссе сновали машины. Но даже эта «механическая саранча» смотрелась прекрасно. А высотные дома на горизонте напоминали скалы, где вместо людей живут диковинные, райские птицы.

— Что ж, Дмитрий, чем теперь заниматься думаешь?

— Знаешь, — улыбнулся Проскурин, будто в одно мгновение его подменили. — Я подумал, что моя технология не такая уж и военная. Кристаллы элемента Вектра могут взрывать не только вражеские танки или корабли пришельцев. Если применить нанотехнологии, то сверхмалые заряды вещества можно доставлять, скажем, в опухоли или скопления вредоносных вирусов. Конечно, предстоит много работы. Придется изменить базовые свойства. Но думаю, это осуществимо. После того что случилось, можно поверить во многое!

Журов пожал плечами, шире раскрыв глаза, изобразив тем самым яркое удивление.

— Видишь, как получается! Даже смертоносную технологию можно повернуть во благо. Жаль, что для этого часто требуются жертвы.

Проскурин ничего не ответил, прокручивая в голове план новой деятельности. Потом мужчины мирно беседовали, разглядывая голубей, детей и велосипедисток. Медленно, но верно разговор подошёл к завершению.

Дмитрий Геннадьевич вспомнил о своей Наде, которой толком не объяснил, куда отлучился. У Журова тоже оказались дела. Потому ученые чинно попрощались, разойдясь в разные стороны, как агенты разведки из старого фильма.

— Забыл спросить, Коля, ты, где хоть живёшь? — Заявил Проскурин обернувшись.

Тут он заметил, что его приятель перемещается странной походкой. Точнее, ноги переставляет он обычно. Только вот подошвы черных кроссовок не ударяются о тротуарную плитку. Они зависают сантиметрах в десяти над землёй, не касаясь поверхности. От чего нижняя часть обуви лишена малейшего загрязнения.

— О, черт, Коля! Ты как идёшь!? — Тут же выпалил Проскурин, хватаясь за сердце.

— Извини, привычка. А живу я, друг, где хочу. Решил стать гражданином мира, — не оборачиваясь произнес Журов.

Он довольно громко топнул, плюхнувшись на асфальт. Теперь шаги мужчины гулко разносились в пустоте парка. Подошвы кроссовок, наконец, испытали дыхание пыли.

— Я просто пережил стресс, — задумчиво произнес Проскурин.

Быстрыми шагами он направился прочь, на этот раз, смотря только вперёд. Опустевшую лавку заняли какие-то подростки. Московская суета растворила в себе эту историю, как и все прочее. Бурное море повседневной жизни закипело с удвоенной силой…

Темная планета была похожа на простой астероид. Неправильная, корявая форма, а атмосферы практически нет. Создано небесное тело было из сверхпрочной материи. Постоянные вспышки радиации от далёкой звёзды и удары метеоритов, тысячелетиями пытались ее уничтожить.

Но все сложности были пройдены. Теперь ломанный многогранный камень заселяли развитые существа.

По образу и подобию своего дома, они строили летательные аппараты. Большими эскадрами те стояли на орбите, своевременно предотвращая космическую угрозу.

На одном из таких кораблей находился глава подразделения капитан Третий. Его имя и звание мы можем представить условно, так как на русский это не переводится.

Сегодня он был, как обычно, занят анализом информации, стоя у черной панели. Кристаллы капитана вздымались, в вольном положении. Плазматическое ядро выделяло деловое, желтоватое свечение.

Перед командором находился энергетический водопад, в котором отображались миллионы данных. Ромбовидная тень управленца немного колебалась и вздрагивала, пропуская через себя потоки.