Олег Леконцев - Горячий контакт

– Десять шершней.

А их прикрывало четыре сушки – хорошая закуска перед основным блюдом – жирной беззащитной тушкой.

Оставалось жить несколько секунд. Кто-то вытащил, если было, личное оружие, собираясь то ли отстреливаться от целой эскадрильи саргов, то ли покончить со всем одним выстрелом, а не цепенеть в ожидании рокового столкновения с землей. Кто-то молился, тупо глядя перед собой. Полковник слева натянул на себя противоперегрузочный костюм так, что укрылся в нем с головой, оставаясь перед смертью только с собой.

Валя только теперь начала понимать, что сейчас она умрет. И ей уже не нужна поездка в военный санаторий в Анапе, путевку в который она пробивала всеми правдами и неправдами, используя богатый арсенал женских уловок. А красивый и богатый жених, на протяжении нескольких дет гипотетически предполагаемый, так и останется в мечтах.

– Да что там, наши истребители, – не выдержал вице-адмирал, – хоть что-нибудь делают? Где они? – требовательно спросил он у второго пилота.

– Да кто где, – меланхолически ответил тот. Плевать на разницу в званиях. Что адмирал, что младший лейтенант, – у всех у них единая должность – кандидаты в покойники. – Пару зажала шестерка шершней, еще один прикрывает нас и сейчас сцепится с четверкой. Бог знает, на сколько его хватит. Последнего вообще не видно, наверное, удрал.

– М-да, – крякнул вице-адмирал. Спросил в пустоту: – священника нет на борту? Жаль.

Он замолчал, видимо, уже прощаясь с жизнью.

– О-ой! – вдруг закричал второй пилот, глядя то в иллюминатор, то на монитор персонального летного компа. – Три шершня сбито!

Раненые ожили на глазах. Даже с учетом сбитых враг превосходил сушки почти в два раза. Но их шансы выжить стремительно выросли.

– Что там произошло? – робко поинтересовалась Валя.

– Я сам еще до конца не понимаю, – признался второй пилот, – но, похоже, командир истребителей воспользовался тем, что четверка шершней увлеклась добиванием последней сушки около нашего судна, включил режим помех и сумел подойти на расстояние прямого ракетного удара. А дальше дело мастера боится. Три из четырех вдребезги!

Валя выглянула в иллюминатор. На расстоянии нескольких километров сушки и шершни носились на бешеной скорости, причудливо маневрируя и обмениваясь пушечными очередями. Хотя она и служила в летно-космической части, но к машинам и военной стратегии никакого отношения не имела. И поэтому совершенно не понимала в мельтешении машин.

– Дерутся, – нехотя пояснил второй пилот. Как он понимал, период тонких маневров прошел, происходящее сейчас можно было назвать единым словом – свалка.

– Сарги пытаются прорваться к нашему судну, а сушки отбрасывают. Есть! Еще есть! Два сарга сбито. Сарги бегут, они вышли из боя!

Он вытер внезапно вспотевший лоб. Весело посмотрел на Валю:

– У вас, кажется был вопрос, товарищ медицина?

Валя подумала, кокетливо улыбнулась неотразимой улыбкой писаной красавицы, которой нормальный мужчина противостоять не мог. Спросила:

– Мы можем мечтать о будущем или еще ничего не понятно?

Второй пилот засмеялся:

– Можем, теперь мы все можем. Сарги разбиты. Теперь главное долететь.

– Сестра, – раздалось страдальческое, – помогите!

Мученики от войны, поняв, что их жизни ничего не угрожает, вспомнили о своих болячках.

Медсестра отряда поспешила на стоны, Валя тоже решила посмотреть, не потревожены ли серьезно раны, не нужно ли корректирующее лечение.

Хлопоты с ранеными и больными заставили ее забыть о тревогах. Она и не заметила, как Ту сел на аэродроме. Пациентов погрузили на легкие гравитаторы и увезли в санаторий. Теперь они попадали под покровительство курортного ведомства. А им предстояло подождать попутного транспорта и лететь обратно, в полк.

Комп зазвенел, привлекая внимание хозяйки.

– Да, – несколько удивленно спросила она, не понимая, кому она здесь могла понадобиться.

– Главврач базы Томашевич, – представился незнакомый голос. – Вы, кажется, хирург?

– Да.

– Один из пилотов, пришедших с вами, в бою был ранен. Нужна операция, а у меня, как назло, оба ведущих хирурга отсутствуют. Есть только стажер. Прооперируете?

Вопрос был чисто риторический. Конечно, она поможет.

– Готовьте к операции.

Главврач был настолько любезен, что прислал провожатого. Иначе бы она провозилась. База аэродрома была обширной. Когда она прошла в операционную, раненый был готов к операции. Он лежал в анабиозе, полностью погруженный в медванну. Только рука, исковерканная раной была обнажена для хирурга.

Она уже ничего не видела и не слышала. Надо спасти руку.

Я медленно приходил в себя. Левая рука ныла. Скосил глаза. Похоже, меня поместили в госпиталь. Будем надеяться, ненадолго.

– Очнулся?

Около меня оказался достаточно пожилой врач.

– Главврач базы аэродрома Астрахань-13 Томашевич, – представился он.

Я промычал нечто приветственное.

– Вам сделана операция на левой руке. Хирург оказался опытный, компьютерное сканирование показывает, что после заживляющих процедур мышцы начинают срастаться. Кости нужно не меньше недели и затем мы вас отпустим.

Неделя меня не устраивала.

– Лучше отпустите меня на базу.

– Не могу, – Томашевич сказал сочувственно, но твердо, – для медпроверки нужен квалифицированный хирург, а у меня его нет. Оперировавший тебя уже улетел, а свои на краткосрочных курсах. Прилетят дней через пять, тогда выпустим из палаты.

Я огорошено посмотрел, но главврач улыбнулся и вышел.

И что, мне придется почти неделю валяться подобно мешку с картофелем в ожидании пока крестьянка, пардон, хирург поднимет меня на ноги? Не хочется!

Приподнялся. Вроде бы неплохо. Голова не кружится, руки не дрожат. Сел, опустил с постели ноги. Ничего. Увидел вычищенный комбинезон и сапоги, надел, морщась от острой боли в левой руке. Хлопнул по кобуре, вынул «Единорог». Замечательно! Лихо закинул пистолет обратно.

– Больной! – на пороге стояла девчушка в белом халате. – Немедленно ложитесь в кровать. Я медсестра и знаю о вашем состоянии.

Так называемая кровать на самом деле была многофункциональным медицинским аппаратом. Но проблема оказалась не в этом. Я не хотел ни на устройство, ни на кровать. И потому просто вынул «Единорог».

– Руки за голову, – зрачок пистолета уставился прямо в глаза, заставив ее оцепенеть, – и не дергайся, а то я контуженный, с головой не все в порядке. Поняла?

– Ага, – дрожащим голосом сказала она. Оставалось надеяться, что энурезом моя жертва не страдает.

– Знаешь, где стоит моя сушка знаешь? Двигай к ней.

– Товарищ лейтенант, это же самоволка!

– Ага. И похищение. Шагай!