Дмитрий Манасыпов - Район: начало

Егерь не стал тратить времени на осмотр, провернул ключ и рванул «Ниву» с места, выворачивая её в поворот. Несколько раз оглянулся в зеркало, пытаясь выглядеть размазанную фигуру «льва», но ничего не увидел.

– Что это было, что это было…Господи боже, что происходит, скажи мне, пожалуйста? – Наталья повернулась к Егерю, блестя мокрыми глазами.

Да уж, как будто он и впрямь Господь-вседержитель…

– Не знаю. – Егерь выудил из-под сиденья бутылку с водой, протянул жене. – Открой, пожалуйста.

– Что?

– Бутылку открой, Наташ, я веду машину, и открыть не смогу.

– Какую бутылку?!! Что это было там, на дороге?!!

Егерь притормозил, мягко и плавно. Открутил крышку, глотнул, чувствуя, как становится легче. Сколько раз приходилось вот также, после боя, глотать воду, возвращаясь к жизни. Лучше бы спирта, который плескался во фляжке там же, под сиденьем. Но нельзя, можно расслабиться и не доехать до кордона. Мало ли какая ещё дрянь может встретиться на дороге в городе, который явно свихнулся. Глотнул ещё, подождал, пока прохладная жидкость скатится вниз. Повернулся к Наталье:

– Ты не нервничай, хорошо? Успокойся, на вот, попей. Нельзя сейчас нервничать, Наташ, никак нельзя. Поняла?

– Да. – Жена кивнула головой, послушно, как маленький ребёнок. Взяла протянутую Егерем бутылку и застыла, донеся горлышко до губ. Потом неожиданно съёжилась на сиденье и беззвучно заплакала, уткнувшись лицом в колени.

Егерь погладил её по голове, наклонился, поцеловал в затылок. Пусть эта девочка ему и изменила, пусть. Но она оставалась тем кусочком его ещё совсем недавно бывшей новой, прекрасной и мирной жизни, который он не собирался терять. Не сейчас. Да и никогда. И никому, ни людям, ни непонятным тварям, ни Богу, ни чёрту он не даст до неё добраться. Не простит, да, но и не позволит никому сделать ей больно.

Он завёл двигатель и снова поехал вперёд. Если ничего не случится, то ехать им ещё минут сорок. После того, как асфальт через пару километров сделает петлю, ограничивающую его, ехать нужно будет сначала по уложенным давным-давно бетонным плитам, а потом и вовсе по грунтовке. А за мостом дорога вообще станет плохой. Но если в связи со всеми ночными происшествиями река не вышла из берегов, то «Нива» пройдёт легко. А после Ключей ехать останется совсем ничего.

Машина легко катила вдоль выстроившихся по обеим сторонам дороги аккуратных коттеджиков и старых, построенных почти сразу после возникновения города, домов.

Егерь не отвлекался на то, что происходило в них, но и так было заметно, что всё далеко не в порядке.

По обочинам клубился непонятный и густой зеленоватый туман. Несколько домов горели. Во дворе одного из них были заметны несколько изломанных теней, склонившихся над чем-то. Или кем-то. Егерь даже и не удивился подобной мысли, пришедшей в голову.

В свете фар, на том самом пятачке асфальта, перед спуском на бетонку, что-то мелькнуло. Егерь выключил свет и заглушил машину, пустив её накатом.

– Наташа…

– Да? – Глаза всё ещё оставались мокрыми, но голос не дрожал. А вот это уже хорошо, умница девочка. Мужчина улыбнулся.

– Впереди что-то есть. Подъедем, и будет видно, что да как. На, возьми. – Он протянул ей, рукоятью вперёд, пистолет. – Помнишь ведь, как пользоваться.

Наталья взяла тяжёлый, воронёный металл за ребристую ручку. Подняла на него глаза и кивнула. Щёлкнула предохранителем, оттянула раму, досылая патрон. Подняла ствол вверх, аккуратно, отведя в сторону окна. Егерь одобрительно хмыкнул, нажимая на тормоз. Подождал, пока машина полностью остановится, открыл дверцу, подхватил карабин. Мягким, кошачьим движением, скользнул на улицу.

Наталья смотрела ему вслед, понимая, что всё-таки её муж был и остался тем, кем его сделали. Прекрасной, экономичной, страшной и кому-то когда-то так необходимой боевой машиной. И пара лет мирной жизни только слегка притупила всё-то, что он умел, но не смогли лишить его этого смертельного мастерства ни на йоту. Сейчас всё стало на своё место, и Егерь опять вёл собственную войну. За неё, предавшую его, в первую очередь. Ни за себя, нет. Это она поняла сразу…

Егерь скользил, прижимаясь к земле. Впереди стояли две машины, грузовик и какая-то импортная легковушка-седан. Грузовик, судя по всему, въехал в иномарку, впечатав её в столб электролинии. А его водитель сейчас шёл к тем, кого сбил. И в его руке было явно что-то тяжёлое и металлическое, скрежещущее по неровному асфальту.

***

Девчонка прекратила кричать. Давно, минут десять назад. Только судорожно всхлипывала, размазывая слёзы по лицу и крашеным доскам нар.

Пятнадцать минут назад к ней в камеру зашёл Семёныч. Прапорщик был доволен осмотром, который произвёл в «оружейке», так как теперь ему стало понятно, что боеприпасов хватит на первое время с избытком. В таком прекрасном расположении духа он и появился в камере, рассматривая её ещё более пристально.

Рыженькая сжалась в комок, пытаясь отползти от него подальше, чем ещё больше порадовала его. Семёныч полюбовался на неё ещё немного, добродушно попыхивая сигаретой, прежде чем приступил к действиям. Сначала она молчала. И лишь когда он спустил брюки, открывая то, что до этого момента пряталось под ними, только тогда она закричала. Безнадёжно и пронзительно…

Сейчас, после того, как первое желание прапора было полностью удовлетворено, он отпихнул её в сторону. Ногой отправил в угол разодранные вещи, одобрительно хлопнул по нежной коже на ягодицах. Она вздрогнула.

За стеной громко возмущались две намалёванные сверх меры лахудры, на которых сначала остановился его взгляд. Они уже давно мешали нирване, охватившей прапора, потому он немедленно решил прекратить этот галдёж. Ещё раз потрепал рыженькую, мол, не печалься, скоро вернусь. Встал с нар как был, голышом. Его это нисколько не смущало. Достал из кобуры «макар», поменял обойму и дослал патрон в патронник. Больше оружия в камере не было, его прапор оставил в оружейной. Дверь скрипнула, повернувшись на давно не смазанных петлях.

– Ой… – Более высокая лахудра, увидев его, немедленно заткнулась, постаравшись спрятаться за свою товарку.

А вот та ничего не заметила, продолжая орать. Вероятнее всего их обоих привезли в ГОВД совсем пьяными, и хмель из голов до сих пор не выветрился. Вместе с выделившимся во время перестрелки адреналином, эти обстоятельства выдали жесточайший коктейль, который и не давал тётке успокоиться:

– Ка-а-аз-ё-ё-л!!! А слабо не с девчонкой справиться, а с нормальной бабой?! – Надрывалась она, ни разу не потрудившись обратить внимания на подругу. – Гандон ментовской! Да я тебе…

Банг!!! Резко завоняло сгоревшим порохом. Её швырнуло на стенку, по которой она медленно сползла на пол, хрипя и хватаясь за грудь. Глаза тётки закатились, ноги засучили по бетонному покрытию. Семёныч ухмыльнулся, глядя на неё и подругу, которая также скорчилась рядом, закрывая голову руками и всхлипывая.