Руслан Муха - Месть рода [АТ]

А ещё Амали выведала у Либии за самого Роэна. Жестокий и распутный — вот какое впечатление осталось у неё после рассказа Либии. Но при Ашанти он вёл себя сдержанно, старался быть вежливым и деликатным. Правда, Амали сразу его раскусила, как бы он ни старался, глаза Роэна его выдавали. Амали не раз ловила на себе сальный оценивающий взгляд, не раз замечала, как он украдкой лапает рабынь, или как ходят желваки от злости по его лицу, когда эти самые рабыни делают что-то не так. Ашанти это тоже замечала, но не так явно, как Амали. Скорее просто чувствовала, что вся эта его учтивость искусственная.

Амали, конечно же, рассказывала о своих наблюдениях Зунару, ведь именно за тем он её и послал в Бхану с Ашанти. Но, видимо, в Сорахашер что-то шло не так, и клан стал слишком зависеть от Гиргит. Потому что теперь Зунару было достаточно, что Роэн не убивает своих наложниц, а то, как он с ними обращается, его не заботило. Точнее, он так говорил, но в его голосе ясно слышались нотки злости и сожаления. Ему не хотелось отдавать племянницу Роэну, вот только выбора не было. Как и любой глава клана он вынужден, прежде всего действовать в интересах клана, и без жертв не обойтись.

Но Ашанти держалась хорошо, несмотря ни на что. Эта роль подходила рассудительной и спокойной дочери Симара Хала. Вторая из близнецов — Зар-Зана едва бы справилась, слишком вспыльчива и свободолюбива. Видимо покойный нара Симар это предусмотрел, поэтому именно Ашанти была обещана Роэну в жены.

Амали спешила. Она прошла вдоль длинных рядов с прозрачными яркими витринами, впереди маячила красная дверь с витиеватой, кованой чёрной розой — вывеской и визитной карточкой всех борделей Накта Гулаад. Но Амали не вошла в парадную дверь, а пошла дальше, свернула в коридор с вывеской «Только для персонала», а после нырнула в неприметную дверь, где был второй служебный вход в бордель.

Кабинет управляющей борделем она отыскала сразу, дверь была приоткрыта и сквозь щель она сразу же увидела мать-настоятельницу Навиль. Сухощавая старуха в сером платье монахинь, с покрытой серебристым хиджабом головой (отличительным предметом одежды матерей-настоятельниц). Навиль сидела за большим письменным столом и тихо что-то бормотала. Можно было решить, что она говорит сама с собой, но Амали сразу догадалась, что в кабинете есть ещё кто-то.

Амали вошла в кабинет, склонилась в почтительном приветственном поклоне ордена: коснувшись сначала лба, а затем метки Накта-Гулаад на затылке. Пригнувшись, она ждала, когда мать-настоятельница к ней обратится, не смея поднимать взгляд, но краем глаза заметила, что в кабинете есть ещё кто-то, девушка, совсем юная, но разглядеть как следует, ей её не удалось.

— Садись, дитя, — наконец, сказала мать-настоятельница, приглашая Амали за стол.

Амали села, скосила взгляд на девочку. Такая юная, светленькая, хорошенькая, с большими светло-зелёными испуганными глазами, одета в лохмотья, какие носят рабы-рабочие у плохих хозяев или презренные. Неужели бедняжку притащили работать в бордель?

— У меня к тебе важное поручение, дитя, — сказала мать Навиль.

Амали кивнула, широко распахнула глаза и уставилась на старуху, показывая своим видом, что она сплошное внимание.

— У нас есть сведения, что нара Яран в скором времени встретиться с твоим пати. Нам нужно чтоб ты узнала подробности их разговора.

Амали озадаченно посмотрела на Навиль.

— Почему я, а не Либия? Она лучше знает дворец. Я же не смогу подслушать…

— Ничего не надо подслушивать, дитя, — резко и жёстко оборвала её Навиль, недовольно поджав губы: — Используй свои таланты, используй то, чему тебя научил орден.

— Я бы с радостью, мать, но Зунар потерял ко мне интерес, он больше четырёх месяцев не посещает мою спальню.

Морщинистое лицо старухи стало сердитым:

— Не посещает, потому что ты не стараешься. У тебя есть все инструменты, чтоб соблазнить его и узнать о разговоре. Либию мы использовать не можем, потому что она судшанта наследника, а не главы клана. Роэн Рам может быть не в курсе этого разговора. Поэтому вся надежда на тебя, дитя. Постарайся, это очень важно как для ордена, так и для Империи. У нас есть основания полагать, что нара Яран обладает очень опасной информацией. И если это так, мы должны знать первыми и предотвратить беду, которые они могут натворить.

Навиль испытующе смотрела на Амали, ожидая ответа. Мать-настоятельница ненавидела, когда послушницы ордена начинают перечить или демонстрировать строптивость. Амали это прекрасно помнила, Навиль лучше не злить.

— Хорошо, я всё сделаю, — сказала она, очень сомневаясь в том, что сможет что-то узнать.

Лицо старухи тут же расправилось, стало довольным и улыбчивым.

— Молодец, дитя. Орден в тебя верит, на тебя вся надежда.

Амали ещё какое-то время сидела в задумчивости, затем мать настоятельница сказала:

— Ты можешь идти, Амали. После доложишь обо всём Либии, она передаст информацию в орден. Но будь крайне осторожна, репутация превыше всего.

Амали закивала, медленно поднялась с места, затем кивнула в сторону девочки всё это время сидевшей тихо, словно мышка.

— Неужели девочка будет работать в борделе? Она такая юная…

— Нет, конечно, что ты? — закудахтала Навиль. — Она ракта, мы купили её сегодня у Вайш. Я везу её в Южный монастырь.

— Дитя рабов? — предположила Амали, с интересом глядя на девочку, затем слегка наклонилась, дружелюбно улыбнувшись: — Как тебя зовут, сестра?

Девочка неуверенно посмотрела на мать настоятельницу, затем тихо сказала:

— Лилуай.

— Она не рабыня, — нехотя сказала мать-настоятельница. — Лилуай из свободных кланов, родители её всю жизнь прятали, боялись, что девочку отберут, поэтому она немного нелюдимая. Но мы ей поможем освоиться.

— Необычная внешность для свободных, — с задумчивостью сказала Амали.

— Вполне обычная, среди свободных разных людей хватает, — недовольно произнесла Навиль.

— Родители погибли? — с сожалением глядя на девочку, спросила Амали.

Лилуай кивнула.

— Тебе пора, Амали, — не скрывая раздражения, сказала Навиль, намекая, что она лезет не в своё дело.

Амали не обращала внимания на Навиль, она подмигнула девочке, одними губами прошептала: «Не бойся, ты же ракта», а после покинула бордель, поспешив к уже заждавшейся её Ашанти. Все же её мысли были о предстоящем разговоре глав кланов. Что же за опасная информация могла быть у нары Ярана? Настолько опасная, что пришлось вмешаться ордену. Амали почувствовала, как её снедает любопытство. Как бы там ни было, но она постарается разузнать. Не каждый день сама мать-настоятельница поручает ей задания, ещё и такие важные.