Константин Калбазов - Гений [СИ]

Морской бой завершен.

Получено 7475 очков опыта к умению «Наводчик-2» – 7475/16000.

Получено 7475 очков опыта – 7475/32000.

Получено 374 очка свободного опыта – 9326.

Ну вот и общий прогресс пошел, а также начал расти наводчик. Сказывается приобретение второй ступени Науки. Спасибо его дару. Сколько раз слышал о вундеркиндах и даже видел по телевизору. Но, признаться, слабо представлял, каково это – закончить курс десятилетки за пару лет, а годочков эдак в десять поступить в университет. Теперь же и сам в роли такого гения. После активации прошло каких-то полгода, а он уже штурмует пятую ступень, а ведь еще и пятнадцати лет нет. Пусть и рослый не по годам.

Лог выскочил, стоило только им скрыться за скалой. Все. Теперь шалишь. Даже если французы раскочегарят до факелов из труб, бесполезно. Не успеть им обогнуть один из островов и перехватить каперов на той стороне. Но даже если они умудрятся это сделать, ты поди угадай, по какому из трех направлений двинется беглец. А ведь можно еще и развернуться.

На месте командира крейсера Борис оставил бы мысль о преследовании. Но это он. А что там творится в башке обиженного капитана, поди еще разберись. Люди с ущемленным обостренным самолюбием действуют и мыслят иррационально.

– Ну что, подсчитываешь барыши? – невесело хмыкнул боцман.

– Да подсчитал уже, – гадая о причине недовольства Джека, ответил Борис.

Оно понятно, что потери на корабле серьезные. Вон и их расчет полностью накрыло, и кроме того, слышал, как надрывались раненые и умирающие. Только ведь это капер. Тут о спаянной команде говорить не приходится. Так. Дружки. Да и то не навек, а скорее попутчики, союзники. Хотя случаются, конечно, и настоящие.

– И как? – все так же хмуро поинтересовался боцман.

– Судя по всему, накрошил я их там изрядно. Но что и как конкретно, не знаю. Наших много побило? – видя на палубе кровавые лужи, поинтересовался Борис.

– Шестеро уже на пути к Нептуну. Пятнадцать ранено, из которых двое непременно последуют той же дорожкой. Артефакт у нас одноразовый, и заряд израсходовали на тебя. Теперь ему десять дней заряжаться от Эфира. Не выдержат они столько.

– Так срочно нужно в порт, – предположил Борис.

– Только вышли на охоту и сразу в порт? Нет. Наш Бентли на это не пойдет.

– Куча раненых, нуждающихся в помощи. Да и яхту нужно подлатать.

– Яхту залатаем на ходу. А что до раненых, все отлично знали, на что шли, когда подписывали контракт. Мы здесь не для того, чтобы сопли размазывать, а чтобы заработать. Так-то.

Говорит вроде и жестко, но чувствуется в голосе что-то такое… А еще отчего-то скользнул по Борису осуждающим взглядом.

– Хилл? – вдруг дошло до Измайлова.

– Без шансов. Осколок в живот. Так-то, парень.

Да уж. Так-то. Было дело, он хорошо отстрелялся по «Розе» с борта «Жанетт». Но ведь никого не ранил. Только напугал. Теперь же и вовсе вырвал их задницы из серьезной переделки. Если бы не его точная стрельба, то французы непременно их потопили бы. А там уж кому как повезет.

И в ранении унтера вины Бориса нет. Однако он чужак. У него отдельная каюта. Опыт гребет лопатой. Подумаешь, от доли отказался. Вон как стреляет! А уж сколько полагается за это опыта, знает любой. И то, что избыточный, ни о чем не говорит. Он, между прочим, денег стоит. А со слов боцмана, у русского его хватает.

Команда и так-то недружная, но по отношению к нему у них едва ли не единение душ. Борис ловит на себе взгляды и отчетливо это понимает. Зависть людская. Даже если она основана ни на чем, даже если причина надуманная, завистников это не остановит. Разве уж только когда совсем поздно станет, почешут в затылке, мол, а чего это мы.

Правда, Джека Борис все же где-то понять мог. Отдаленно. Не подставься Измайлов, и артефакт однозначно использовали бы на Хилла. Второй тяжелораненый из рядовых – и тут уж судьба такая. А унтер – ядро экипажа. Так-то. Но «Аптечку» пришлось разрядить на чужака. Вот как теперь он должен на него смотреть?

Даже капитан косится. Хорошие и преданные унтеры на дороге не валяются. А он был вынужден лично отдать приказ поднимать этого сопляка. Тот факт, что он мог потратиться и приобрести еще один артефакт, ему на ум не приходил. С чего бы нести такие серьезные расходы.

Как не собирался вспоминать и о том, что в его каюте хранится одноразовая «Аптечка». Но это только для себя. И как бы он не дорожил Хиллом, жертвовать ею ради него не собирался. Его изделие ведь не перезаряжается. Сразу на выброс.

Миновав пролив, взяли строго на север, все время внимательно наблюдая за морем. Мало ли, принесет еще нелегкая лягушатников. Несмотря на наличие раненых, капитан не стал менять свои планы. Это никого не удивило, и ропота не последовало.

Раненые кряхтели, но терпели, рассчитывая на полагающуюся дополнительную долю. Конечно, тяжелым от этого ни холодно ни жарко. Но что уж тут поделать. Не повезло. Такое может случиться с каждым. Они здесь не за родину воюют, а за интерес. Так-то…

– Справа по борту дым! – донеся возбужденный голос сигнальщика с марсовой площадки.

Несколько часов, после того как вырвались из лап смерти, и вот она, удача. Если окажется приз, обнаружившему его наблюдателю полагается дополнительная доля. На капере вообще все завязано на деньгах. Вот он и радуется. Кстати, крейсер тоже он заметил. Только за тот раз ему премия не полагается. Ибо из военного корабля приз получился откровенно плохой.

Однако теперь все было в кассу. Французский пароход водоизмещением тысяч в шесть. Серьезный сухогруз с высокими бортами. Рассекает волны с величавой ленцой. Максимальный ход, который могут развить такие кашалоты, – десять узлов. А зачастую и того меньше. Но их стихия – не скорость, а объемные трюмы.

Пушку Бориса уже переместили к борту. Ему оставалось только занять свое место с новым расчетом. В том, что придется стрелять именно ему, никаких сомнений. Есть, конечно, и другие наводчики. Но капитан слишком уж бережлив и разбрасываться снарядами не станет. К чему, если есть наводчик, не переводящий боеприпасы попусту?

Первый выстрел послал по курсу с максимальной дистанции. Однако француз проигнорировал сигнал остановиться. Чуть отвернул, выдерживая курс под углом так, чтобы иметь возможность использовать носовую и кормовую пушки.

– Трехдюймовки, – констатировал лейтенант Абрамс, рассматривая преследуемого в мощный бинокль.

Богато живут. Артиллерия на гражданских судах – не просто так. Каждое орудие облагается налогом. Причем размер его зависит как от новизны модели, так и от калибра. Тарифы расписываются за каждый дюйм. Собственно, одна из причин популярности пушки Дубинина как раз в том, что калибр два с половиной дюйма позволял иметь уже более серьезную гранату, оставаясь в сегменте малокалиберных пушек.