Алексей Пешков - Затерянные

– Почему я должна поверить вам? И почему вы решили, что мы представляем особый интерес для Халифата?

– Да ничего вы нам не должны, первый лейтенант! – перейдя в свою очередь на саркастический тон, ответил русский капитан.– Верить мне или не верить – дело сугубо ваше. Лично я считаю, что шансы дожить до сегодняшнего вечера тают у вас с каждой секундой и уже практически равны нулю. Я не уполномочен разъяснять, откуда у нас информация о готовящемся нападении на «Наутилус». Но думаю, лично вы и так о многом догадываетесь. Мой последний совет: не теряйте времени даром, госпожа комендант.

– Я думаю, вы не командир малой подводной лодки, господин Федосов,– рискнула предположить Кэтрин.– Вы из ГРУ? И все, что вы мне только что наговорили, очень похоже на провокацию. Как офицер Шестого объединенного флота я требую, чтобы все ваши подводные корабли, нарушившие территориальную целостность Конфедерации, немедленно покинули этот район. Дальнейшие попытки приблизиться к станции будут расцениваться как акты нападения, со всеми вытекающими последствиями, и пресекаться всеми доступными мне, как коменданту «Наутилуса», средствами. Командование Шестого флота сообщило нам, что в окрестностях «Наутилуса» под прикрытием помехопостановщиков вашей эскадры сейчас находятся две малые подводные лодки класса «Буфал». Я не знаю, какие цели преследуют здесь российские военно-морские силы, капитан Федосов, но если через две минуты обе ваши субмарины не лягут на обратный курс в надводном положении, то я дам ваш пеленг патрулирующим поблизости самолетам штурмовой авиации береговой охраны и ближайшим кораблям Шестого флота для начала атаки.

– Я не ждал от вас другого ответа,– сильные помехи не давали в деталях рассмотреть лицо собеседника, но Кэтрин показалось, что он улыбается.– Хорошо. Мы уходим. Но прошу учесть, что моему коллеге со второй подлодки понадобится не менее пяти минут, чтобы осуществить всплытие на поверхность. Поэтому отпущенного вами срока явно недостаточно.

– Хорошо, у вас пять минут для всплытия и ни секундой больше.

– Спасибо и храни вас Бог. И напоследок еще один совет лично от меня. Кэтрин, не будьте дурой. Конечно, наш визит можно расценивать как провокацию. Мы действительно могли высадить поблизости целую диверсионную группу. Но что такое два десятка человек по сравнению со штатной бригадой головорезов, которые вот-вот повиснут у вас над головой? Думайте, Кэтрин, думайте,– произнеся последнюю фразу, русский резко наклонился, загородив грудью весь экран, и отключил связь.

Через мгновение аппарат связи снова ожил и раздался жизнерадостный голос Джонни:

– Мэм, кажется, русские отключили связь.

– Я уже догадалась.

– Будут какие-нибудь указания, мэм?

– Конечно, будут, Джонни.– Кэтрин прикурила сигарету и, немного подумав, продолжила: – Во-первых, обеспечь передачу записи моей беседы с этим русским на материк, напрямую на позывной «Римский Папа». Пусть папаша Конрад тоже быстрее начинает чесать свою старую лысину и гонять напыщенных штабных мальчиков. Во-вторых, когда наши средства обнаружения засекут всплытие второй подлодки, передай координаты обеих субмарин на спутник слежения. Пусть те, кому положено, отслеживают их уход. А нашим станционным аналитикам необходимо в темпе определить, где русские могли скинуть своих боевых пловцов. Да, и последнее: найди Аманду и скажи ей, чтобы она срочно связалась со мной. Ты все понял?

– Так точно, мэм.

– Тогда выполняй.

Примерно через полминуты на связь вышла Аманда:

– Вызывала?

– Да, подруга, все наши планы в корне меняются. Ты срочно нужна мне здесь.

– Произошло что-то серьезное?

– Да, кажется, на этот раз Большой Брат очень сильно просчитался…

Дела у дежурившего на третьем уровне станции инженера-наладчика автоматизированных систем и схем энергоснабжения Джека Болтона не задались с самого утра. Мало того что пришлось подменить своего внезапно заболевшего коллегу и без перерыва отработать дополнительную смену, так еще ночью с главного щита управления оповестили о значительном снижении мощности электроэнергии, подаваемой в лабораторный комплекс Артура Глоссета. Джек и в спокойные-то дни плохо переваривал крикливого профессора, а сейчас тот стал совсем невыносим.

Сначала Болтон попытался решить неожиданно возникшую проблему наиболее простым и уже не раз проверенным способом. Он посоветовал Глоссету надавить на дежурного коменданта станции. Обычно этот нехитрый ход всегда срабатывал. Дежурные офицеры-коменданты старались лишний раз не ввязываться в конфликт с руководителем сверхсекретного проекта всемогущей Корпорации и своевременно шли на уступки. Но на этот раз что-то у них там не срослось.

После телефонных дебатов с только что заступившей на дежурство Кэтрин О’Ливи профессор словно с цепи сорвался. Джек впервые видел Глоссета в таком возбужденном состоянии и был вынужден целых полчаса выслушивать его возмущения и ругань, в смысл которых он как ни старался, но так и не смог вникнуть. Неугомонный старик, несмотря на объявленный «красный режим безопасности» и последующее за этим ступенчатое ограничение потребления электроэнергии, ни в какую не хотел переносить сроки проведения своих сверхсекретных экспериментов.

Так ничего и не добившись от коменданта, он в ультимативной форме потребовал от Болтона любым способом поднять мощность подаваемой в его лаборатории электроэнергии до требуемого уровня.

Просто послать профессора куда подальше, как это, судя по всему, и сделала только что заступившая на дежурство комендант Кэтрин О’Ливи, Джек не мог. Не позволяла субординация. В отличие от дежурного коменданта, он являлся служащим Корпорации, а не офицером военно-морского флота. В соответствии с условиями контракта Артур Глоссет был прямым начальником Болтона, и его недовольство могло поставить жирный крест на дальнейшей карьере Джека. А работа инженера Корпорации на таком важном объекте, как «Наутилус», очень хорошо оплачивалась, и терять ее в ближайшее время Болтон не собирался.

Он самостоятельно связался со старшим помощником коменданта Амандой Коэн и попытался по-свойски выпросить у нее резервные мощности, но тоже получил категорический отказ. Резервов действительно не было. На шестом реакторе еще не закончили пусконаладочные работы, а пятый вообще приостановили для внепланового капремонта. Девяносто процентов выработки оставшихся в работе силовых агрегатов едва хватало на обеспечение обороноспособности станции. Оставшиеся десять являлись необходимым минимумом для поддержания основных систем жизнеобеспечения.